Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата

– Всё в порядке. Хотите виски?

– Благодарю вас. Я редко пью виски. Вот если бы бокал воды с сиропом…

Но вода с сиропом не входила в число жидкостей, пригодных, по мнению сэра Чарльза, для питья. Пригласив гостя сесть, актер сразу перешел к делу.

– Я не буду ходить вокруг да около, – сказал он. – Мы только что говорили о вас, месье Пуаро, и сегодняшнем происшествии. Вы не находите в нем ничего… странного?

Брови детектива поползли вверх.

– Странного? Что вы имеете в виду?

– Мой друг вбил себе в голову, что старого Баббингтона убили, – пояснил Бартоломью Стрейндж.

– А вы так не думаете?

– Мы хотели бы знать, что думаете вы.

– Неожиданно ему стало плохо, – задумчиво произнес Пуаро. – Совершенно неожиданно.

– Именно так.

Мистер Саттерсуэйт изложил версию самоубийства и упомянул о своем предложении отправить бокал на экспертизу.

Пуаро одобрительно кивнул.

– Во всяком случае, вреда от этого не будет. Будучи знатоком человеческой натуры, я считаю крайне маловероятным, что кто-то захотел расправиться с обаятельным и безобидным пожилым джентльменом. Еще менее убедительной представляется мне версия самоубийства. Как бы то ни было, экспертиза бокала кое-что прояснит.

– А какие результаты, по-вашему, даст экспертиза?

Пуаро пожал плечами:

– Могу только догадываться. Вы хотите, чтобы я высказал предположение, каковы будут результаты экспертизы?

– Ну, да.

– Тогда я предполагаю, что в бокале обнаружатся лишь остатки великолепного сухого мартини.

Он развернулся в сторону сэра Чарльза.

– Отравить человека с помощью коктейля в одном из множества бокалов, которые разносят на подносе, чрезвычайно трудно. И если этот славный пожилой священник хотел совершить самоубийство, вряд ли он стал бы делать это во время вечеринки. Это было бы в высшей степени бестактно по отношению к остальным гостям, а мистер Баббингтон произвел на меня впечатление очень тактичного человека.

Он немного помолчал.

– Таково мое мнение, если оно вас интересует.

После некоторой паузы сэр Чарльз со вздохом поднялся с кресла, подошел к окну, открыл его и выглянул на улицу.

– Ветер что надо, – сказал он.

Место детектива снова занял моряк. Но наблюдательному мистеру Саттерсуэйту показалось, будто сэр Чарльз сожалеет, что ему не суждено сыграть эту роль.

Глава 4

Современная Элейна [69]

– Да, но что вы все-таки думаете, мистер Саттерсуэйт?

Он огляделся. Деваться было некуда. Эгг Литтон-Гор надежно преградила ему все пути к бегству на рыболовном причале. Как же настойчивы и безжалостны эти современные молодые женщины!

– Сэр Чарльз внушил вам эту мысль? – спросил он.

– Нет, она пришла мне в голову в самом начале. Внезапно.

– Он был пожилым человеком и не отличался крепким здоровьем…

– Ерунда, – оборвала его Эгг. – Он страдал невритом и ревматическим полиартритом. Эти болезни не сопровождаются острыми приступами. Никаких приступов у него никогда не было. Он был тем самым скрипучим деревом, которое долго живет. Как, по-вашему, прошло следствие?

– Да вроде… нормально.

– Что вы думаете об отчете доктора Макдугала? Подробное описание органов, сложные медицинские термины – у вас нет ощущения, что он что-то скрывает? Его заключение сводится к следующему: ничто не указывает на то, что смерть наступила не в силу естественных причин. Однако он не сказал и того, что смерть наступила в силу естественных причин.

– Не слишком ли вы дотошны, дорогая моя?

– Он явно что-то обнаружил, но не сумел понять, что именно, и поэтому спрятался за нагромождением слов. А что по этому поводу думает сэр Бартоломью Стрейндж?

Мистер Саттерсуэйт повторил некоторые из высказываний доктора.

– Все ясно, – задумчиво произнесла Эгг. – Конечно, он человек осторожный – как, вероятно, и подобает шишке с Харли-стрит.

– В бокале с коктейлем не было ничего, кроме джина и вермута, – напомнил ей мистер Саттерсуэйт.

– Все равно. Кое-что, произошедшее после следствия, навело меня на определенные размышления…

– То, что вам сказал сэр Бартоломью?

Мистер Саттерсуэйт почувствовал, как его начинает разбирать любопытство.

– Не мне, Оливеру. Оливеру Мандерсу – он был в тот вечер среди гостей. Вы, наверное, его не помните…

– Почему же, я хорошо его помню. Он ваш близкий друг?

– Был когда-то. Сейчас мы больше ссоримся. Он устроился на работу в офис своего дяди в городе и со временем стал немного елейным – если вы понимаете, что я имею в виду. Все собирается уйти от дяди и стать журналистом – он довольно хорошо пишет. Но, я думаю, это не более чем разговоры. Он хочет стать богатым. Мне кажется, все просто помешались на деньгах. Как вы считаете, мистер Саттерсуэйт?

Лишь теперь он осознал, как она молода. Юношеская энергия била из нее ключом.

– Дорогая моя, – сказал он, – на чем только люди не помешались.

– В большинстве своем люди – самые настоящие свиньи, – с готовностью согласилась Эгг. – Поэтому-то меня и огорчила так смерть старого мистера Баббингтона. Он был очень хорошим человеком. Все его любили. Он готовил меня к конфирмации, и всякое такое. Вздор, конечно, но это было очень мило с его стороны. Видите ли, мистер Саттерсуэйт, я действительно верю в Бога – не как мать, со своими маленькими книжечками, заутренями и прочим, – а осознанно, с исторической точки зрения. Церковь погрязла в павликианской традиции [70] – она вообще пришла в упадок, в ней царит хаос, – но христианство само по себе есть абсолютно правильное учение. Из-за этого я не могу быть коммунисткой, подобно Оливеру. В принципе, я разделяю его взгляды относительно того, что богатства должны принадлежать всем, но мы с ним расходимся… Впрочем, нет нужды углубляться в это. Но Баббингтоны были настоящими христианами. Они не совали нос в чужие дела и проявляли искреннюю доброту к людям. А еще был Робин…

– Робин?

– Их сын. Он уехал в Индию и там погиб. Мне он очень нравился…

Эгг устремила взгляд в море и задумалась, очевидно предаваясь воспоминаниям. Спустя минуту она вернулась в настоящее и вновь обратилась к мистеру Саттерсуэйту:

– Так что меня очень сильно расстроила смерть мистера Баббингтона. Если предположить, что она не была естественной…

– Дорогое мое дитя…

– Но все это чертовски странно! Вы должны признать это!

– Но ведь вы сами фактически признали, что он не имел врагов.

– Это-то и непонятно. Я не могу представить, какой мог быть мотив…

– Это фантастика! В бокале с коктейлем ничего не было.

– Возможно, кто-то сделал ему инъекцию.

– Ввел яд, которым смазывают стрелы южноамериканские индейцы, – с легким сарказмом предположил мистер Саттерсуэйт.

Эгг улыбнулась.

– Именно. Старый добрый яд, который не оставляет следов. Ну почему вы с таким пренебрежением относитесь к этой версии? Вполне вероятно, что однажды выяснится, что мы правы.

– Кто это «мы»?

– Сэр Чарльз и я. – Она слегка покраснела.

Мистеру Саттерсуэйту вспомнились строчки из сборника «Цитаты на все случаи жизни», который можно было найти в каждом книжном шкафу:

Ему стало немного стыдно за то, что он мыслит цитатами – в эти дни Теннисона вспоминали очень редко. Кроме того, хотя сэр Чарльз и был загорелым, шрамы на его лице отсутствовали. И Эгг Литтон-Гор, хотя и способная, вне всякого сомнения, на здоровую страсть, не производила впечатление той, кто готова погибнуть ради любви и плыть по рекам на барже. В ней не было ничего от девы с лилиями из Астолата… Кроме ее юности, подумал мистер Саттерсуэйт. Девушек всегда привлекают зрелые мужчины с интересным прошлым. Судя по всему, Эгг не составляла исключения из этого правила.