Гилберт Честертон - Черный кот. Три орудия смерти (сборник)
– Не знаю, о чем ты говоришь! – с внезапной яростью воскликнул старик Нэдуэй.
– Джон и Норман знают, – серьезно ответил грабитель. – Они знают, о чем я говорю. Они знают, что имею в виду, когда утверждаю, будто я настоящий представитель фирмы «Нэдуэй и Сын». Это тот факт, который бедняги пытались скрыть на протяжении последних пяти или шести лет.
– Ты родился, чтобы стать моим позором! – дрожа от гнева, воскликнул старик. – Ты бы втоптал мое имя в грязь, если бы я не отослал тебя в Австралию и не отделался от тебя. Но ты вернулся как обычный вор.
– И достойный преемник, – отозвался грабитель, – методов, которые создали фирму Нэдуэй. – С внезапным презрением он добавил: – И ты еще говоришь, что стыдишься меня. О боже, мой дорогой папа! Разве ты до сих пор не понял, что оба твоих оставшихся сына стыдятся тебя. Посмотри на их лица!
Было бы достаточно и того, что Джон и Норман невольно отвернулись, но даже это они сделали слишком поздно.
– Они тебя стыдятся. Но я тебя не стыжусь. Мы авантюристы этой семьи.
Норман Нэдуэй в знак протеста поднял руку, но его брат насмешливо продолжал:
– Ты думаешь, я не знаю? Ты думаешь, никто не знает? Мне отлично известно, почему Норман и Джон провозглашают новые методы производства, проповедуют новые социалистические идеалы и все прочее. Они очищают имя Нэдуэев, потому что оно издает неописуемое зловоние! Потому что этот бизнес был основан на жульничестве и эксплуатации, на обмане вдов и сирот. А прежде всего – на грабеже. Вы грабили конкурентов, партнеров и всех остальных точно так же, как я обчистил этот сейф!
– Ты считаешь, это порядочно? – гневно спросил его брат. – Являться сюда и не только взламывать сейф собственного отца, но также нападать на него и оскорблять прямо в лицо.
– Я на отца не нападаю, – произнес Алан Нэдуэй. – Я защищаю своего отца. Я тут единственный, кто способен его защитить. Потому что я тоже преступник.
Следующие несколько слов вырвались у него с таким ожесточением, что все вздрогнули.
– Что вы об этом знаете? Вы посещали колледжи за его деньги. Вы получили партнерство в его фирме. Вы живете на деньги, которые он заработал, а теперь стыдитесь того, как он это сделал. Но он начинал не с этого, точно так же, как и я. Его вышвырнули в сточную канаву, так же, как и меня. Попробуйте, что это такое, и я посмотрю, сколько грязи вы нахлебаетесь! Вы ничего не знаете о том, как люди превращаются в преступников. Вы не знаете, что такое пустые обещания и проволóчки, отчаяние и надежды на честную работу, которые рушатся и толкают к работе бесчестной. Вы не имеете никакого права задирать нос перед двумя ворами вашей семьи.
Старый Нэдуэй резким движением поправил очки, и Миллисент, отличавшаяся особой наблюдательностью, заподозрила, что на какое-то мгновение он был не только потрясен, но и до глубины души тронут.
– Все это, – помолчав, заговорил Джон Нэдуэй, – не объясняет того, что ты делаешь здесь. Как тебе, вероятно, известно, в этом сейфе практически ничего нет, и штуковина, которая у тебя там лежит, явно не из него. Как бы то ни было, но я все равно не понимаю, чего ты добиваешься.
– Ну что ж, – с иронической улыбкой ответил Алан, – после того как я уйду, вы сможете осмотреть и сейф, и весь остальной дом. Возможно, вас ждут кое-какие открытия. И возможно, в целом…
Он не успел договорить, потому что откуда-то донесся еле слышный, но пронзительный звук, одновременно встревоживший и позабавивший Миллисент. Природа этого звука не вызвала у нее ни малейших сомнений, потому что подсознательно она уже давно его ожидала. Он знаменовал пробуждение ее тетушки, которая, по всей вероятности, успела составить длинный перечень мелодраматических причин, способных побеспокоить человека посреди ночи. В ее лице ожила и викторианская традиция, предписывающая респектабельно визжать при появлении взломщика, потому что сама Миллисент отнеслась к его появлению чрезвычайно хладнокровно, хотя причина подобного оцепенения осталась для нее загадкой.
Пятеро участников сцены, переглянувшись, поняли: после этого визга удержать чрезвычайную семейную ситуацию в рамках семьи будет невозможно. Оставался один-единственный шанс, которым и воспользовался взломщик, покинувший дом с поспешностью любого другого грабителя.
Сбежать он решил через дверь, оказавшуюся дверью в комнаты мисс Милтон и миссис Маубрей, так что теперь воздух пронзал почти беспрерывный визг. Но звон разбившегося в отдалении стекла сообщил всем остальным о том, что непрошеному гостю удалось вырваться из дома через окно и скрыться в темноте сада. У каждого из них вырвался вздох облегчения, продиктованный совершенно различными и весьма сложными причинами.
Излишне упоминать, что Миллисент пришлось очень серьезно и ответственно заняться своими прямыми обязанностями, а именно – успокоить тетушку, поэтому визг скоро стих, сменившись потоком вопросов.
Затем девушка вернулась в свою комнату, отверстие в разбитом окне которой представляло собой черную звезду в серо-зеленом стекле. И тут она поняла, что, подобно разложенным на бархатных подушках королевским регалиям, грабитель оставил на ее туалетном столике расправленную серебряную цепь с усыпанной драгоценными камнями брошью, на которой латинскими буквами был начертан девиз, означавший: «Любовь побеждает все».
Глава III. Странное обращениеГуляя по саду в свое свободное время, Миллисент Милтон вновь и вновь задавалась вопросом, увидит ли она еще странного грабителя. С общепринятой точки зрения это казалось крайне маловероятным. Но никто не мог утверждать, что преступник связан с этой семьей общепринятым образом. Поэтому девушка полагала: в качестве грабителя он, скорее всего, исчезнет, однако не исключала его появления в качестве брата. Особенно с учетом того, что он был братом с чрезвычайно сомнительной репутацией, поскольку такие братья никогда не исчезают навсегда.
Она попыталась осторожно расспросить остальных двух братьев, но их ответы пролили мало света на эту туманную ситуацию. Хищный Алан насмешливо рекомендовал им осмотреть дом на предмет следов его вторжения. Однако если он и совершил ограбление, то сделал это очень осторожно, с величайшей избирательностью, потому что никто не мог понять, что именно он похитил. В том заключалась одна из множества проблем, сопряженных с этой историей, смысл которой Миллисент никак не могла уяснить. Размышляя, она пришла к выводу, что разгадать тайну ей не удастся. И тут, случайно подняв голову, вдруг увидела Алана. Он абсолютно спокойно стоял на стене, окружающей сад, и смотрел вниз. Ветер перебирал пряди его темных волос, поочередно поворачивая их точно так же, как делал это с листьями ближайшего дерева.
– Еще один способ забраться в дом, – произнес он отчетливым и отстраненным голосом хорошего лектора, – это перелезть через садовую ограду. Звучит просто, воровство ведь очень простое занятие. Только в этом случае я никак не могу решить, что хочу украсть. Пожалуй, – спокойно добавил он, – я начну с того, что похищу немного вашего времени. Но как секретарь вы можете не беспокоиться. Смею вас заверить, мне назначена встреча.
Он спрыгнул со стены и остановился на траве возле нее, не переставая говорить.
– Да, это действительно так. Меня вызвали на самый настоящий семейный совет. Отец и братья намерены рассмотреть возможность поправить мои дела и меня самого. Но, слава богу, я еще целый час могу оставаться неисправленным. Пока я пребываю в абсолютно преступном умонастроении, мне очень хотелось бы побеседовать с вами.
Она ничего ему не ответила, а перевела взгляд на растущие в отдалении и весьма нелепые пальмы, выступающие своего рода границей сада. Ее снова охватило совершенно иррациональное ощущение, будто это место всегда было довольно романтичным, несмотря на живущих здесь людей.
– Полагаю, вам известно, – сказал Алан Нэдуэй, – что когда мне было всего восемнадцать, один из моих проступков привел отца в такую неописуемую ярость, что он вышвырнул меня из дома, заслав в Австралию. Оглядываясь на события тех дней, я вижу: он руководствовался своими деловыми принципами. Я отдал одному из своих закадычных приятелей немного денег, которые искренне считал своими собственными, что, к сожалению, расходилось с мнением отца, убежденного, будто они принадлежат фирме. С его точки зрения это было кражей. Но на самом деле тогда я мало знал о воровстве, по сравнению с тем тщательным и добросовестным исследованием вопроса, которое провел с тех пор. Однако я хочу рассказать вам о том, что произошло со мной на обратном пути из Австралии.
– Разве вашим родственникам не хотелось бы об этом послушать? – с легкой иронией спросила Миллисент.
