Юрист - Гришэм Джон

– Фирму ждет небольшая встряска. – проговорил Дуг, отложив вилку. – Ты должен был об этом слышать.

Кайл лишь молча кивнул.

– Скорее всего так и произойдет. Четверо партнеров из нашей секции хотят открыть собственную контору. Они уведут с собой группу сотрудников и несколько клиентов. Во главе мятежа стоит Тоби Роланд, это достаточно плохо.

– Группа большая?

– На сегодня – двадцать шесть человек. Там у них разгорелась драчка: люди почуяли запах денег и размахивают руками; никто точно не знает, много ли юристов решатся уйти. Дыра в секции будет пробита изрядная, но мы выживем.

– Как же «Скалли» собирается заткнуть брешь?

– Наверное, мы просто совершим набег на другую фирму. Неужели в юридической школе вас этому не учили?

Отсмеявшись, оба ненадолго вновь склонились к тарелкам.

– Не увеличит ли их уход нагрузку на оставшихся? – спросил Кайл, протягивая руку к бокалу с водой.

Пекхэм пожал плечами:

– Такое тоже возможно. Сейчас об этом пока рано говорить. Роланд заберет у фирмы хороших клиентов, с серьезными исками. Поэтому-то, собственно говоря, он и уходит. Зачем ему делиться с другими?

– А «Трайлон»?

– «Трайлон» – наш давний знакомый, он под надежным крылом Уилсона Раша. Но ты-то, что ты можешь знать о «Трайлон»? – Партнер бросил на Кайла изучающий взгляд, как если бы они оба готовились ступить на неисследованную территорию.

– Только то, о чем кричит пресса. Вам приходилось с ними работать?

– О да, множество раз!

Макэвой решил сделать еще один пробный шажок. Официант убрал со стола пустые тарелки, второй разлил по бокалам остатки вина. Бургундское было выпито.

– Что вообще стало причиной тяжбы с «Бартин»? Газетчики утверждают, будто слушания будут закрытыми.

– Военные секреты. В проекте «Б-10» фигурируют астрономические суммы. Главный заказчик – Пентагон. Генералы по́том обливались, пытаясь примирить обе компании, но ничего не вышло. Проблема кроется в праве собственности на новейшие технологии, не говоря уж о миллиардах долларов.

– Вы тоже занимаетесь этим делом?

– Нет. Я отошел в сторону. Там и без меня достаточно сильная команда.

На столе появилась корзинка со свежим хлебом. Пекхэм дал официанту знак принести вторую бутылку вина. Макэвой прикинул свои возможности: хорошо бы справиться.

– А сколько человек из тех, кто уходит, – спросил он, – работали с иском «Трайлон–Бартин»?

– Не знаю. Но почему тебя это интересует?

– Потому что я не хочу иметь к нему никакого отношения.

– А в чем причина?

– «Трайлон» представляет собой беспринципного подрядчика, который заваливает страну дешевкой, надувает правительство и налогоплательщиков, торгует оружием, – в результате гибнут тысячи ни в чем не повинных людей, а к власти приходят мелкие диктаторы. Все это ради того, чтобы ублажить акционеров.

– Еще есть претензии?

– Полно.

– Тебе не нравится «Трайлон»?

– Нет.

– Но это чрезвычайно ценный для фирмы клиент.

– Вот и хорошо. Только пускай на него гнет спину кто-то другой, не я.

– Сотрудник не вправе выбирать клиентуру.

– Это мне известно. Я лишь высказываю личное мнение.

– Держи его при себе, так будет разумнее. Язык может довести тебя до неприятностей.

– Не беспокойтесь. Я буду делать все, что мне поручат. Прошу только, как об огромном одолжении; держите меня подальше от «Трайлон», пожалуйста.

– Обещаю сделать все, что в моих силах. Но окончательное решение будет принимать мистер Раш.

Во второй бутылке было южноафриканское пино нуар. Губы Пекхэма, истинного знатока, сложились сердечком. На горячее принесли: Кайлу – запеченную свинину, Дугласу – жареные бараньи ребрышки. Внезапно оба почувствовали, насколько они голодны.

– Помни, твоя ставка теперь равна четыремстам долларов в час, – тщательно пережевывая мясо, сказал Дуг.

– Ваша – по-прежнему восемьсот?

– Да.

Кайл не был уверен, что совесть позволит ему брать с клиента четыреста долларов за час очень пока еще малопрофессиональной работы. Однако иного выбора фирма ему не оставляла.

– И еще, – после недолгой паузы прогудел Пекхэм. – О счетах: мне понадобится, чтобы в конце октября ты подбил мои часы по делу банка «Онтарио». Работы выше крыши, я уже не помню, сколько на это ушло времени.

Кайл едва не подавился кусочком нежной свиной шейки. «Подбил мои часы»? Кажется, Дуг именно так сказал? Это что-то новенькое. Ни в вводном курсе, ни во внутренних правилах ни слова не говорилось о подбивке чужих часов. Наоборот, с самого начала новичкам твердили, что оформление счета – важнейший аспект юридической практики. Открыл папку – посмотри на циферблат, снял трубку телефона – засеки время. Сидишь на совещании – считай минуты. Фиксироваться должен каждый час, а в конце дня юрист обязан вывести общую сумму. Откладывать калькуляции считается вопиющей небрежностью, и не дай Бог, если в элементарные арифметические действия вкрадется хотя бы малейшая ошибка.

– Но как в фирме подбивают часы? – робко поинтересовался Кайл.

– Берешь папку, смотришь, сколько времени ты на нее потратил. Это все. В нашем случае – смотришь на объем проделанной мной в октябре работы и прикидываешь количество часов, за которое я ее выполнил. Задача для первоклассника.

При ставке восемьсот долларов в час решение данной задачи требовало знания высшей математики.

– И не вздумай скромничать с цифрами, – предупредил Пекхэм, подливая себе вина.

«Никоим образом. Уж если мне придется округлять цифры, то исключительно в сторону увеличения», – подумал Макэвой и спросил:

– Это обычная для фирмы практика?

Пренебрежительно фыркнув, Дуглас положил в рот ломтик баранины.

– Откуда такая наивность, мальчик мой? Это происходит повсеместно. А поскольку мы заговорили о банке «Онтарио», вставишь им в счет и наш обед.

– Я думал, официант принесет нам кассовый чек, – попытался обернуть все в шутку Кайл.

– Ха! Он возьмет мою кредитную карточку, по которой расплатится банк. Наше время – на вес золота. Два часа твоих, теперь уже по четыреста долларов, два – моих, по восемьсот. За минувший год «Онтарио» оставил в своих сейфах умопомрачительную сумму.

Кайла окатила волна удовлетворения. Чтобы поддерживать деловые контакты с юридической фирмой «Скалли энд Першинг», банк должен обеспечить себе стабильный и высокий доход. Что значат для «Онтарио» какие-то две тысячи четыреста долларов – без учета стоимости блюд, двух бутылок вина и чаевых официантам?

– Сейчас, после успешной сдачи экзамена, – прожевав, заметил Пекхэм, – ты можешь пользоваться нашими черными лимузинами и обедать за счет клиентов. Принцип таков: если задерживаешься в офисе до восьми вечера, вызывай машину. Я дам тебе номер телефона и цифровой код, лимузин будет оплачен клиентом. Хочешь пообедать в ресторане, помни: счет на сумму до ста долларов тоже отправляется клиенту.

– Вы смеетесь.

– Это почему же?

– Потому что я каждый день торчу в «кубике» до восьми, а уж если кто-то заплатит за мой обед, я уйду оттуда в полночь.

– Умница. Ты меня понял.

– А это не слишком роскошная привычка?

– Какая именно?

– Перекладывать на клиента собственные расходы.

Плеснув в бокал вина, Дуг поднес его к губам, вдохнул тонкий аромат.

– Кайл, простодушное ты дитя, смотри на ситуацию шире. Корпорация «Би-Экс-Эл», наш клиент и седьмая из богатейших в мире, выручила за прошлый год двести миллиардов долларов. Исключительно грамотные бизнесмены, у них на все предусмотрен бюджет. Вдох – по бюджету, выдох – тоже. В минувшем году бюджет на гонорары юристам составил один процент от доходов корпорации, то есть около двух миллиардов долларов. К сожалению, мы не могли получить их все, поскольку корпорация пользуется услугами примерно двадцати различных фирм, однако свою долю «Скалли» не упустила. Подумай, что произойдет, если корпорация не сумеет израсходовать этот бюджет, если гонораров будет выплачено меньше? Их собственные юристы проверяют наши счета, и когда показатели падают, они, педанты, начинают недоумевать. В чем, думают они, кроется ошибка? Может, «Скалли» стала хуже отстаивать их интересы? Они считают, что мы обязаны требовать с них деньги. Если мы этого не делаем, их бюджет летит к черту, они начинают бегать, как муравьи, искать другую фирму, которая будет выписывать полновесные, солидные счета. Механизм понятен?