Заговор Людвига - Пётч Оливер

– Мы подозреваем, что о книге узнал кто-то еще и профессор оказался под давлением, – ответил господин Хубер. – Возможно, Либерманн решил, что мы заодно с этими неизвестными. Как бы то ни было, он больше не выходил на связь. Мы начали наблюдать за ним, чтобы узнать, что произошло. В это время все и случилось.

– Что случилось? – нетерпеливо спросила Сара. – Не заставляйте каждое слово из вас вытягивать!

– С пакетом в руках Либерманн вышел из отеля и направился прямиком в лавку господина Лукаса. Когда он выходил, у дверей уже стоял черный «Крайслер». Двое мужчин затащили профессора в машину. Книги у него уже не было. – Господин Хубер поднялся с трона, подошел к мраморной статуе Людвига в противоположном углу зала и провел рукой по складкам каменного плаща. – Поначалу мы совершенно растерялись, – продолжил он. – Но вечером того же дня я зашел в лавку господина Лукаса и кое-что разузнал. Мы должны были удостовериться, что он не имеет никакого отношения к похитителям.

– А эта погоня в капюшонах? – спросил букинист. – Что все это значило? Черт, вы же напугали меня до смерти!

Господин Хубер улыбнулся.

– Этого мы и добивались. Мы хотели показать вам, что с нами лучше не шутить. Мы собирались надавить на вас, и если б вы действительно знали что-то о похищении, то вскоре сами заговорили бы.

– Премного благодарен, – пробормотал Стивен. – Будет здорово, если в следующий раз вы нацепите черепа и погремите костями.

– Значит, то столкновение в подвале в ваши планы не входило? – угадала Сара.

Господин Хубер хмуро покачал головой и показал на одного из сенешалей.

– Это был господин Шмидт. Он собирался лишь немного осмотреться у вас в подвале. А потом вдруг наткнулся на этого громилу… – Он тяжело вздохнул. – Остальное вам известно. Вы спасли жизнь господину Шмидту, поэтому мы все в долгу перед вами.

Человек, названный господином Шмидтом, молча поклонился.

– Да, и поэтому в Линдерхофе вы снова попытались напугать меня до смерти? – съязвил Стивен. – Когда я увидел вас в гриме, у меня чуть сердечный приступ не случился!

– Что мне оставалось делать? – Господин Хубер отвернулся от статуи. – Мы знали, что какая-то неизвестная сила ведет охоту на вас. К счастью, один из наших информаторов узнал вас. Я должен был выйти на контакт с вами. И так, чтобы меня при этом не узнали, иначе я и сам оказался бы в опасности, – он усмехнулся. – Наряду с охотой, моим большим увлечением были и фокусы. Никто из охраны даже не заметил, что фокусник не входил в программу праздника. Что же касается капюшона… – Господин Хубер театрально поклонился. – Прошу прощения, но я просто не смог сдержаться. Мы, Хранители, всегда склонны к театрализации. Эта черта, кстати, была свойственна и королю.

– Здесь, на острове, вы особо не скрывались, – заметила Сара. – Я видела вас троих в монастыре. И зеленый «Бентли», на котором вы следовали за нами, трудно было не заметить.

Господин Хубер взглянул на нее с удивлением.

– Зеленый «Бентли»? У нас нет никакого «Бентли».

Он пожал плечами и направился в соседний зал. Сенешали молча последовали за ним.

– Не только у старины Цоллера есть знакомые на острове, – продолжил он. – Только в службе охраны у нас двое человек. А также несколько садовников и человек из портовой кассы. Он-то и сообщил нам о вашем появлении. Потом мы, к сожалению, потеряли вас из виду, господин Лукас, и разыскали только у замка… Прошу вас, следуйте за мной. Хочу показать вам кое-что интересное.

Стивен и Сара прошли в небольшую комнату. Слева среди искусственного тростника стояла старая лодка, и за ней на масляном холсте простирался похожий на джунгли сад.

– Это лодка из зимнего сада Людвига, и когда-то она стояла на крыше мюнхенской резиденции, – пояснил господин Хубер и показал на противоположную стену, увешанную старыми фотографиями. – К сожалению, крытый сад убрали вскоре после смерти короля. А он был огромен, почти семидесяти метров в длину и высотой как церковь! Там росли пальмы, апельсины, бананы. Там были водопады, сталактитовый грот, тростниковая хижина и небольшое озеро! – Он уже не сдерживал голос. – Представьте себе нечто подобное над рейхстагом в Берлине. Прибежище для наших политиков! Они могли бы гулять там, рассуждать и предаваться мечтам… Как знать, возможно, тогда все сложилось бы совершенно иначе.

– Может, еще раздавать кальяны и гашиш членам партий? – предложила Сара. – А федеральный президент пусть играет на барабанах и пляшет вокруг костра.

Господин Хубер прикрыл глаза.

– Тяжело слышать такое от племянницы профессора Либерманна, – пробормотал он. – Ваш дядя был большим романтиком.

– Но не фантазером, вот в чем отличие.

– Ладно, не важно, – вздохнул глава Хранителей. – Я хочу сказать лишь следующее: Людвиг Второй был гением, лучом света. Но слишком долго его имя мешали с грязью. И нам бы не хотелось, чтобы мемуары какого-то лакея вновь опорочили его память. Поэтому, прежде чем дневник станет достоянием общественности, я должен сам ознакомиться с ним.

– Но с чего вы решили, что Марот хотел опорочить короля? – возразил Стивен. – Я прочел значительную часть записей. Марот до конца хранил верность Людвигу!

– И видимо, перестарался, – господин Хубер снял пенсне и принялся нервно протирать стекла. – Ходили слухи, что этот Марот был… гомосексуалистом и пытался заигрывать с королем. Не то чтобы Людвиг отвечал ему взаимностью, Боже упаси! Но любовные признания Марота могли бы бросить тень на…

– Что вы несете! – резко перебил его Стивен, чувствуя, как нарастает злость внутри. – Не Марот был гомосексуалистом, а Людвиг! И вы сами прекрасно это знаете! Но готовы пойти на подмену исторических фактов! Признайте же, наконец, что ваш великий король был «голубым». Что в этом такого, в конце концов?

– Я повторю, – произнес господин Хубер, и его спутники грозно двинулись на Стивена и Сару, – мы должны оберегать честь короля. Всеми доступными средствами. Поэтому попрошу вас передать мне книгу, немедленно. – Пистолет в его руке появился так же неожиданно, как и в первый раз. – Не вынуждайте меня применять силу. Людвиг был пацифистом; я, в общем-то, тоже. Но всему есть предел, как известно.

Сенешали подступили к ним почти вплотную. Первый грозно встал перед Сарой, а второй в это время схватил рюкзак Стивена.

– Эй, нельзя же… – начал букинист.

Но тот уже вырвал у него рюкзак и передал своему предводителю. Господин Хубер пошарил в поисках молнии, наконец расстегнул ее и торжественно вынул деревянную шкатулку.

– Наконец-то! – прошептал он взволнованно. – Мечты сбываются! Столько лет прошло, и вот теперь мы узнаем, кто…

Раздался тихий хлопок, и слова застряли у господина Хубера в горле. Он в изумлении уставился на красное отверстие у себя на груди и тонкую струйку крови, стекающую по плащу.

– Ох, – выдохнул глава Хранителей и мешком повалился на пол, сжимая шкатулку дрожащими пальцами. Сенешали подняли крик.

В следующую секунду свет погас и в музее стало темно, как в могиле.

По полу заклубился густой дым.

24

Ланселот был зол, очень зол.

Ему доводилось работать в Ираке и нескольких африканских странах, названия которых он давно забыл. Но работа в Баварии оборачивалась настоящим кошмаром – при неоправданных рисках и совершенно чокнутом работодателе. Ланселот уже лишился глаза и терять другие части тела не собирался. Не говоря уже о рассудке и жизни.

Думай о Карибах, думай о девушках!

Днем Ланселот связался со своими людьми в Мюнхене и Нью-Йорке, навел справки об этом проклятом букинисте. А после снова двинулся по следу. Но они пропали, и эта стерва, и сам Лукас, – как сквозь землю провалились. И только вечером, заметив свет в замке, Ланселот проник внутрь и разыскал обоих на втором этаже. С ними был тот старый жирдяй, но он не доставил бы особых проблем.

Однако позже к ним присоединился вооруженный охранник, и Ланселот решил повременить с нападением. Вместо этого он двинулся следом за букинистом и девицей в музей и подслушал их разговор. Теперь Ланселот знал, что девушку звали Сарой. Более того, он выяснил, как звучит второе ключевое слово – знание, за которое его сумасшедшее величество отплатит звонкой монетой. Также он отыскал возле кассы распределительный щиток. Всего пара выключателей – и взятая с лодки дымовая граната превратят музей в превосходный аттракцион ужасов.