Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)
После второй рюмки он был готов отправиться прямиком к своему покровителю, шефу полиции Ксавье Гишару, и высказать все, что накопилось у него в душе.
Его обманули. Ле Брет в его спальне выудил из него все сведения. У дверей его ждала машина. Наверняка он сразу отправился на набережную Орфевр, уж ему-то там не пришлось ждать, сидя на скамье.
«Мой секретарь не на шутку разошелся. Он сует нос не в свое дело, у нас будут неприятности».
Кто знает, может, он обратился выше, к префекту полиции, например, или даже к министру внутренних дел?
А может быть, министр внутренних дел тоже был частым гостем в особняке на улице Шапталь?
Теперь Мегрэ был уверен, что ему поручили это дело – да еще с такими рекомендациями соблюдать осторожность! – только для того, чтобы он расшиб себе лоб.
«Хотите допросить Дэдэ? Почему бы и нет? Пожалуйста, мой друг».
Только перед этим владельца гаража как следует обработали. Один Бог знает, что ему пообещали в обмен на молчание. Это было несложно. Он привлекался уже не в первый раз. Что касается Люсиль, то в случае, если она отказалась бы молчать, ее всегда можно было бы запереть на какое-то время в Сен-Лазарской тюрьме.
«Наивный ты человек».
Мегрэ горько усмехнулся.
Они все втоптали в грязь, осквернили его полицию. Мегрэ не задевало, что у него отобрали собственный маленький триумф. Все это было гораздо глубже и больше походило на разочарование влюбленного.
– Официант!
Он хотел было заказать третью рюмку, но передумал, расплатился и встал из-за стола с ощущением, что те четверо провожают его насмешливым взглядом.
Он понимал, что отныне в его присутствии все будет подтасовано заранее. Что ему оставалось делать? Только отправиться к флейтисту. Поскольку в его игре единственным козырем был музыкант. Ведь в первый день именно о Жюстене Минаре Ле Брет велел собрать информацию.
Если Мегрэ начнет выражать свое негодование, все еще решат, что он повредился в уме от удара по голове.
Он сел в проходивший мимо автобус и остался стоять на площадке с насупленным видом, ощущая запах мокрой шерсти от своего пальто. Ему было жарко. Может, у него поднялась температура?
На улице Шапталь он чуть не повернул назад, вспомнив о Помеле, хозяине «Старого Кальвадоса», который тоже смотрел на него сверху вниз.
Кто знает, может, все они были правы? Возможно, он ошибся на свой счет и у него не было никакого призвания к профессии полицейского?
Тем не менее он прекрасно знал, что бы сделал, будь у него развязаны руки! Он обшарил бы все закоулки этого дома, на который сейчас смотрел с тротуара, изучил бы всех его жильцов, и никто больше ничего от него не утаил бы, начиная от покойного старика Бальтазара и заканчивая Лиз Жандро или Луи.
Узнать, что именно случилось в особняке в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, – отнюдь не самое главное, поскольку это был просто закономерный результат. Изучив намерения и помыслы каждого обитателя дома, он без труда восстановил бы все их передвижения и действия.
Только этот особняк, так же как и тот, что на авеню дю Буа, был неприступной крепостью, двери которой навсегда закрыты для него. При малейшем сигнале тревоги этим людям отовсюду бросались на выручку. Дэдэ неожиданно решил хранить молчание, а Люсиль устояла перед желанием отомстить за своего Боба.
Он поймал себя на том, что идет и разговаривает вслух сам с собой. Пожав плечами, он резко толкнул дверь ресторанчика.
Жюстен был там, стоял у стойки с бокалом в руке. Он стал преемником Мегрэ в обязательном ритуале Помеля, который не выказал никакого удивления при виде вновь прибывшего.
– То же самое, – заказал Мегрэ.
Дверь на задний двор была широко открыта. Ливень заканчивался, в каплях воды уже блестело солнце. Мостовая была мокрой, но чувствовалось, что она быстро высохнет.
– Я знал, что вы вернетесь, – произнес хозяин. – Меня только удивляет, что вы не с теми господами.
Мегрэ резко обернулся к Жюстену Минару, который, замявшись, сказал:
– В доме полно народу. Они приехали где-то полчаса назад.
Машин на улице видно не было. Получается, визитеры прибыли на фиакре?
– Кто они?
– Не знаю; как мне кажется, похоже, что прокуратура выехала на место происшествия. Там какой-то господин с седой бородой в сопровождении молодого служащего, может, прокурор с секретарем?
Судорожно вцепившись в свой бокал, Мегрэ спросил:
– А еще кто?
– Какие-то незнакомые люди.
Жюстен из деликатности не стал озвучивать вслух свои предположения, вместо него проворчал Помель:
– Ваши коллеги. Не из комиссариата. С набережной. Одного я узнал.
Бедный Минар! Он не знал, куда девать глаза. В целом это выглядело так, словно Мегрэ обманул и его, дав понять, что руководит расследованием, и флейтист помогал ему от всей души.
Но теперь оказалось, что Мегрэ – пустое место, его даже не соизволили известить о планируемых действиях.
В очередной раз он хотел развернуться, пойти домой, яростно написать заявление об отставке, а затем улечься в постель. Голова его горела, пронизываемая пульсирующей болью. Хозяин держал на весу бутылку кальвадоса, и Мегрэ молча кивнул.
Что ж! Его надули по полной программе. Они были правы. Он оказался наивным простаком.
– Жермен в доме, – тихо произнес Минар. – Я видел ее в одном из окон.
Черт возьми! И она туда же. Ничего удивительного. Может, служанка и не отличалась особым умом, но, подобно всем женщинам, обладала интуицией. Ей стало ясно, что она встала не на ту сторону и что Мегрэ с флейтистом были лишь марионетками.
– Я иду туда! – внезапно решил он, поставив рюмку на стойку.
Он так боялся передумать, что поспешно пересек улицу. За воротами он увидел двух мужчин, копающих землю в глубине сада. С левой стороны, возле двери, ведущей в холл, стоял на посту инспектор.
– Я из комиссариата квартала, – сказал Мегрэ.
– Придется подождать.
– Подождать чего?
– Пока эти господа закончат свое дело.
– Но расследование вел я!
– Возможно. У меня инструкции, дружище.
Еще один с набережной Орфевр!
«Если я когда-нибудь буду служить в сыскной полиции, – пообещал себе Мегрэ, уже забыв о своем твердом намерении уйти из службы, – клянусь никогда не относиться пренебрежительно к беднягам из комиссариатов».
– Прокурор тоже здесь?
– Все здесь.
– А мой комиссар?
– Я его не знаю. Как он выглядит?
– В сером пиджаке. Высокий, худощавый, с тонкими светлыми усами.
– Не видел такого.
– Кто приехал с набережной?
– Комиссар Бародэ.
Это тот, чье имя, пожалуй, чаще всего мелькало в газетах. Для Мегрэ он был, наверное, самым авторитетным человеком в мире, всегда гладковыбритый, что делало его похожим на дворецкого, с маленькими любопытными глазками, которые, казалось, постоянно смотрят мимо вас.
– Труп?
Полицейский отвечал на вопросы не торопясь, явно оказывая снисхождение.
– Ришар Жандро в доме?
– Как он выглядит?
– Брюнет с длинным кривым носом.
– Да, он здесь.
Значит, Жандро либо не пошел на работу, как обычно, либо в срочном порядке оттуда вернулся.
Как раз в эту минуту на улице остановился фиакр. Оттуда вышла молодая женщина и направилась к двери, возле которой беседовали двое мужчин.
Должно быть, она не заметила Мегрэ.
– Мадемуазель Жандро, – сквозь зубы произнесла она.
Инспектор поспешно открыл перед ней дверь и объяснил Мегрэ:
– У меня были указания.
– Ее ждали?
– Мне просто велели ее пропустить.
– Вы видели дворецкого?
– Он сейчас как раз с этими господами. Вы знакомы с делом?
– Немного, – ответил Мегрэ, проглотив свою обиду.
– Похоже, он был гнусным типом.
– Кто?
– Тот, кого застрелил слуга.
Мегрэ уставился на него, разинув рот.
– Вы уверены?
– В чем?
– Что Луи…
– Да я даже не знаю, кто такой Луи. Просто слышал обрывки разговора. Знаю только, что нельзя допускать скопления народа.
Один из мужчин, копавших в саду, несомненно, тоже полицейский, поравнялся с воротами; второй мужчина, судя по всему, был из здешней прислуги. Руки и ботинки полицейского были перепачканы землей, на его лице застыла гримаса отвращения.
– Ну и видок у него! – произнес он на ходу.
Ему открыли дверь, и он исчез в доме. За то короткое время, пока дверь была приоткрыта, Мегрэ заметил стоявших в холле Лиз Жандро с братом, которые о чем-то разговаривали. Сотрудники прокуратуры, должно быть, находились в одной из гостиных, двери которой были закрыты.
– Вам назначено? – спросил полицейский у Мегрэ, проявлявшего нетерпение.
– Не знаю.
На глазах его выступили слезы. Еще никогда он не чувствовал себя таким униженным.
