Жорж Сименон - Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш (сборник)
– Как вы циничны, Мегрэ.
Вздохнув, Ле Брет поднялся.
– Но, возможно, вы правы. Я сейчас же переговорю с шефом сыскной полиции.
– Думаете, это необходимо?
– Если действительно произошло убийство, в чем вы в итоге меня убедили…
– Господин комиссар! – позвал его Мегрэ смиренным, почти умоляющим голосом.
– Слушаю вас.
– Может быть, подождете хотя бы одни сутки?
– Только что вы почти упрекали меня в том, что я до сих пор бездействовал.
– Я вас уверяю, что уже могу встать. Смотрите.
Несмотря на протестующий жест Ле Брета, он вылез из-под одеяла и встал, чувствуя легкое головокружение, смущаясь, что стоит перед своим шефом в ночной рубашке.
– Это мое первое расследование.
– И я хвалю вас за то усердие, которое…
– Если вы сейчас поставите в известность сыскную полицию, это дело завершит «бригада шефа».
– Возможно. Прежде всего, если Боб был убит, следует найти тело.
– Раз уж он все равно мертв, значит, может и подождать?
Они снова поменялись ролями, и на этот раз комиссар отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
Мегрэ, еще недавно такой саркастичный, стоял в ночной рубашке с украшенным красной вышивкой воротом и напоминал большого ребенка, которого собираются лишить обещанной радости.
– Мне не нужна эта штуковина на голове.
Он попытался сорвать с себя повязку.
– Я могу выходить из дома и в состоянии закончить расследование сам. Дайте мне только разрешение допросить Дэдэ и Люсиль, особенно Люсиль. Они уже что-нибудь сказали?
– Сегодня утром, когда дежурный комиссар допрашивал Дэдэ, он спросил: «Жюль жив?» Полагаю, он имел в виду вас.
– Если завтра к этому времени у меня не будет результатов, можете передавать дело в руки сыскной полиции.
Встревоженная мадам Мегрэ приоткрыла дверь и теперь стояла на посту, не сводя глаз с мужа.
В эту минуту в дверь позвонили. Она прошла через комнату, чтобы открыть; на лестничной клетке послышались приглушенные голоса.
Когда она вернулась одна, Мегрэ спросил:
– Кто там?
Она подала ему знак, которого он не понял, но так как он настаивал, ей пришлось сказать:
– Музыкант.
– Ну что ж, мне пора, – сказал Ле Брет. – У меня нет никаких причин отказать вам в вашей просьбе.
– Прошу прощения, господин комиссар. Я бы еще хотел… Учитывая, какой оборот принимают события, а также то, что сыскная полиция все равно это сделает, не могли бы вы мне позволить в случае необходимости обратиться к мадемуазель Жандро?
– Полагаю, что вы оформите все должным образом? И все же будьте осторожны.
Мегрэ сиял. Он услышал, как захлопнулась дверь. Затем, когда он искал свои брюки, в комнату в сопровождении мадам Мегрэ вошел Жюстен Минар. У музыканта был несчастный и встревоженный вид.
– Вы ранены?
– Немного.
– У меня для вас плохая новость.
– Говорите.
– Она сбежала.
Мегрэ еле сдержал смех, настолько забавно выглядел флейтист.
– Когда?
– Вчера вечером, а точнее, этой ночью. Она настояла на том, чтобы пойти со мной в ресторан «Клиши», утверждая, что обожает музыку и хочет послушать, как я играю.
Присутствие мадам Мегрэ приводило флейтиста в замешательство. Она все поняла и снова исчезла на кухне.
– Жермен села на то самое место, где сидели вы, когда приходили ко мне. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Поскольку я целый день не появлялся дома и даже не приходил ужинать, я каждую минуту ожидал появления своей жены.
– И она пришла?
– Да.
– Они подрались?
– Это произошло как раз в перерыве между двумя отрывками. Я сел за столик. Жена сорвала с Жермен шляпку и вцепилась ей в волосы.
– Их выставили за дверь?
– Обеих. Я вернулся на эстраду. Оркестр заиграл музыку, чтобы замять скандал. Это как при наводнениях, знаете? Было слышно, что ссора продолжается на улице. После очередного отрывка ко мне подошел хозяин и попросил разобраться с «моим гаремом», как он выразился.
– Они ждали вас на улице?
– Только одна. Моя жена. Она отвела меня домой. Заперла мои ботинки на ключ, чтобы я не смог выйти. И все же я выбрался час назад, позаимствовав ботинки у консьержки. Жермен больше нет в отеле. Она забрала свой чемодан.
В заключение он спросил:
– Каковы теперь наши действия?
Глава 8
Кто – то молчит, а кто – то говорит без умолку
– Надень хотя бы теплое пальто, доставь мне удовольствие, – попросила мадам Мегрэ.
В то время у него было два пальто: теплое черное с бархатным воротником, которое он носил уже три года, и короткое серо-бежевое, мечта его юности, которое он купил совсем недавно.
Ему показалось, что его жена шепнула на ухо Минару, когда они оба выходили из квартиры: «Не оставляйте его одного!»
Несмотря на то что она немного посмеивалась над флейтистом, он все равно ей очень нравился: она считала его мягким, вежливым и скромным. Небо затянулось легкими облаками красивого бледно-серого цвета. Видимо, скоро хлынет ливень, которого не было уже дней десять, плотные потоки теплого дождя намочат пальто Мегрэ, и оно начнет источать запах мокрой шерсти.
Он держал шляпу в руках, поскольку не мог надеть ее на свою забинтованную голову. Минар отправился с ним к врачу на бульвар Вольтера, где Мегрэ добился, чтобы ему наложили более легкую повязку.
– Вам действительно необходимо ехать в город?
Доктор дал ему картонную коробочку с желтыми пилюлями:
– На случай, если вы почувствуете головокружение.
– Сколько штук можно принять?
– Четыре-пять в день. Не больше. Но лучше бы вы соблюдали постельный режим.
Мегрэ не знал, что ему делать с музыкантом. Он не хотел огорчать его, отсылая домой, хотя теперь больше не нуждался в его помощи.
Тогда он решил отправить его на улицу Шапталь, сделав вид, что дает ему важное задание.
– Почти напротив особняка есть небольшой ресторан «Старый Кальвадос». Сядьте там за столик и наблюдайте за всем, что происходит у Жандро.
– А если вам станет плохо?
– Я же буду не один.
Минар расстался с ним только возле здания тюрьмы на набережной Орлож. В тот момент Мегрэ еще был полон веры в себя и со странным удовольствием вдохнул запах мрачных стен. Все здесь было грязным и омерзительным. Именно сюда каждую ночь полицейские привозили всех подозрительных субъектов, которых задерживали на улицах города или во время облав.
Он вошел в дежурку, где пахло казармой, и спросил, примет ли его комиссар. Ему показалось, что на него как-то странно смотрят. Но он не стал придавать этому значения, решив, что, вероятно, здешние сотрудники считают мелкого секретаря из комиссариата квартала не стоящим их внимания.
– Присядьте.
Полицейских было трое, один из них что-то писал, двое других откровенно бездельничали. Кабинет комиссара располагался рядом, но никто не соизволил предупредить его о визитере; Мегрэ старательно игнорировали, словно он не имел отношения к полиции. Из-за этого он чувствовал себя так неловко, что даже не решился набить свою трубку.
Через четверть часа он отважился спросить:
– Комиссара нет?
– Занят.
– Где люди, которых привезли этой ночью?
Потому что он проходил мимо «обезьянника» и никого там не видел.
– Наверху.
Он не стал спрашивать, можно ли ему туда подняться. Наверху был отдел антропометрии. Там задержанные раздевались и выстраивались в ряд друг за другом. Их осматривали, фиксировали татуировки и особые приметы, после чего, разрешив им одеться, измеряли, фотографировали и снимали отпечатки пальцев.
Интересно, у Дэдэ, стоящего в одном ряду с нищими и бродягами, не пропало желание шутить?
Позже, когда Мегрэ войдет в состав «бригады шефа», он получит право свободно передвигаться по всему зданию.
Задержанных женщин врач осматривал в другой комнате, и если среди них были больные, их отправляли в тюремную больницу.
– Вы уверены, что комиссар все еще занят?
Мегрэ ждал уже больше получаса. Ему показалось, что трое мужчин обменялись насмешливым взглядом.
– Нужно подождать, пока он не позвонит.
– Но он даже не знает, что я здесь. У меня к нему важное дело. Его должны были предупредить.
– Вы ведь из квартала Сен-Жорж?
И один из полицейских, который что-то писал, бросил взгляд на бумагу, лежавшую на его столе.
– Жюль Мегрэ?
– Да.
– Придется подождать, дружище. Ничем не могу помочь.
Из соседней комнаты, где должен был находиться комиссар, не доносилось ни звука. Когда прошло уже больше часа, комиссар все-таки появился, но вовсе не из своего кабинета, а со стороны улицы.
– Это вы секретарь Ле Брета?
Наконец-то о нем вспомнили, и ему больше не придется сидеть на этой скамье, словно какому-нибудь посетителю с улицы.
– Похоже, вас ранили?
