Заговор Людвига - Пётч Оливер

E

Узкая извилистая тропа привела нас к монастырю, где в последние годы размещалась ветхая пивоварня. Людвиг обустроил себе несколько спартанских комнат на верхнем этаже, откуда он в последующие две недели собирался наблюдать за ходом строительства. Мне самому досталась комната на втором этаже, но король захотел, чтобы я остался обедать с ним в бывших парадных покоях монастыря. Я нехотя последовал за ним. Изначально я надеялся поесть на кухне с Марией и Леопольдом.

То была жуткая трапеза. Король не ел – он жрал. Пятна соуса и жеваный горошек налипли ему на бороду и сюртук, но Людвиг и не подумал вытереться. Он пил вино большими глотками, и красная жидкость стекала по подбородку за пазуху. Король очень редко ел в обществе, а если такое и случалось, то отгораживался горами тарелок и бокалов. Как древний вакхический бог, он поедал все подряд, словно желал едой погасить пламя в своей утробе.

– Угощайтесь, – проговорил он с набитым ртом. – Для зрелища, которое ждет вас сегодня ночью, вам понадобятся силы. Сегодня вы – избранный.

– Благодарю, Ваше Величество.

Я кивнул и продолжил ковырять в тарелке с зеленым горошком. Я собирался вновь заговорить с королем о заговоре министров, но передумал. Случай показался мне не самым подходящим. Король, похоже, вновь был близок к тому, чтобы погрузиться в собственный мир. Следовало улучить момент, когда Людвиг будет в трезвом уме.

– Что такое, Марот? – спросил король и замер с ложкой в руке. – Вы же знаете, что можете говорить мне все. Я ваш король. – Он улыбнулся, и я заметил между мясистыми губами черные пеньки зубов. – Ваш король и ваш союзник.

– Я ценю это, Ваше Величество, – ответил я и почувствовал, как холодный пот течет по спине. – Всё в порядке. Просто устал после долгой дороги.

Я внутренне содрогнулся. Людвиг уже не раз называл меня близким другом, но я знал, что его милость была непродолжительна. Король любил окружать себя красивыми мужчинами. Он еще ни разу не подходил ко мне с неподобающими намеками. И я сомневался, что Людвигу вообще свойственны подобные склонности, не важно, в отношении женщин или мужчин. Даже от своей невесты, принцессы Софии Баварской, сестры Сиси, он отрекся уже через пару месяцев после помолвки. Но сейчас король, похоже, испытывал ко мне симпатию, и я не знал, как отнестись к этому.

– Если вы устали, у меня есть для вас кое-что. Это вновь придаст вам бодрости, – король тяжело поднялся, опрокинув при этом стул. – Пойдемте в замок, дорогой Марот. Время подошло. Будем надеяться, что эти ленивые псы уже зажгли свечи.

Мы по узкой лестнице покинули монастырь и молча двинулись к замку. Нас сопровождали лишь два лакея в напудренных париках. На западе, над каналом, как раз опускался огненно-красный шар солнца.

TCRP, EPRP, RC

Зрелище захватывало дух.

В темноте леса мерцало что-то яркое, колоссальное, словно гигантский светильник. Когда деревья остались позади, взору неожиданно открылся замок. Весь первый этаж сверкал. Теплый свет лился сквозь окна и достигал бассейна с цветочными клумбами.

– Как вижу, все готово, – проговорил король, и в голосе его было что-то торжественное. – Хорошо. Очень хорошо. Тогда следуйте за мной, мой верный паладин.

Он махнул лакеям. Они низко поклонились и отстали. Мы же пересекли уставленный мраморными статуями зал и по широкой лестнице поднялись на второй этаж, где располагались королевские покои. По пути я то и дело замечал незавершенные комнаты, и без отделки они, казалось, дышали холодом. Тем более фантастически смотрелись следующие комнаты, сплошь отделанные позолотой, мрамором и ценнейшей древесиной. Под сводами сверкали люстры, а дубовый пол с искусным орнаментом из палисандра был отполирован до зеркального блеска. Всюду висели портреты французского короля Людовика XIV во всем его великолепии – в битвах, при дворе или преувеличенно крупным в широкой мантии. Бюсты и небольшие статуи Людовика смотрели на нас из каждого угла. Король-Солнце был вездесущ и, казалось, нависал над нами, словно само светило.

Людвиг шествовал впереди, точно был один посреди сцены: широким шагом, гордо вскинув голову. Он словно пропитался окружающей нас роскошью.

– Моя спальня, – прошептал король и показал на огромную кровать с синим балдахином и шелковыми занавесками, вышитыми золотой нитью.

Перед кроватью на позолоченной подставке покоился хрустальный шар, сияющий изнутри синим светом. Людвиг обхватил его ладонями, как прорицатель, и стал нежно поглаживать.

– Вот центр, вокруг которого обращается солнце, – произнес он и поцеловал шар. – Место, откуда король вершит судьбу своего народа.

– Это и есть идея, о которой вы говорили? – спросил я с долей сомнения. – Вы – центр всего сущего?

Король выпрямился во весь рост. На краткий миг глаза его вспыхнули гневом, как днем, когда он избил смотрителя.

– Господь каждому уготовил свое место на земле, – ответил он и отвернулся. – Пойдемте за мной, и вы сами все поймете.

Людвиг двинулся дальше. Мы пересекли небольшую проходную комнату и остановились перед двустворчатым порталом.

– Voilà [25], – прошептал король. – Ощутите дыхание истории.

Он театрально распахнул двери, и взору моему открылся огромный зал, простирающийся на сотню шагов в обе стороны. Потолок был расписан бесчисленными историческими сценами, в которых неизменно фигурировал Король-Солнце. Из десятка сводчатых окон открывался вид на площадь перед замком, а напротив них располагались высокие зеркала. Но более всего впечатляли люстры и позолоченные канделябры, шеренгами расставленные вдоль стен и увенчанные тысячами свечей. Их свет многократно отражался в зеркалах, и все в зале сверкало так ослепительно, что я невольно прикрыл глаза ладонью.

– Моя зеркальная галерея, – произнес Людвиг и встал, раскинув руки, посреди зала. – Она даже просторнее, чем в Версале! Здесь я могу бродить по ночам в полном одиночестве и предаваться раздумьям, как великие короли прошлого, как Людовик XIV. – Он взглянул на меня с мечтательной улыбкой. – Вам известно, что я связан родственными узами с Королем-Солнцем? Людовик XVI крестил еще моего деда. Я ощущаю себя потомком Бурбонов, последним из монархов, воплощающих в себе божественный принцип.

– Так это ваша идея? – спросил я и обвел рукой мерцающие вокруг нас свечи. – Свет в ночи? Вы – свет Европы?

Людвиг горячо закивал, и глаза его засияли восторгом.

– Король – это источник света, все обращается вокруг него! – воскликнул он. – Он сам есть отражение своей сути. Не станет короля – и мир пошатнется, наступит хаос. Вы только оглянитесь вокруг, Марот! – Он показал в сторону окон. – Куда ни посмотрите, всюду война, разрушения и раздоры. Мы скатываемся в эпоху каннибализма. Поверьте, это не я сошел с ума, а время, в которое мы живем! – Он тяжело вздохнул. – Я осознаю ответственность, возложенную на меня Господом. Поэтому мне одиноко, Марот. Очень одиноко.

Внезапно я понял, что чувствовал на протяжении последних минут, что заставляло меня ежиться, несмотря на множество свечей вокруг. Что дело не в осенней прохладе, которая гуляла по комнатам, а в ощущении одиночества. Мы были совершенно одни в этом пустующем замке, среди голых стен, среди позолоты и искусственного мрамора. Не было ни смеха служанок, ни шепота лакеев, ни запахов с кухни, ни плеска воды – ничего. Когда погаснут свечи в зеркальной галерее, замок вновь погрузится во тьму. Я явственно чувствовал страх короля. Он боялся, что внезапный порыв ветра задует свечи и остваит его наедине с темнотой.

– Я нуждаюсь в друге, – прервал молчание Людвиг. – Все меня покинули. Лутц, все прочие министры, обожаемый Вагнер, даже верный Хорниг… Будьте моим другом, Марот. Прошу вас как король.

– Это… честь для меня, Ваше Величество, – пробормотал я. – Но поверьте мне, вы не один. Ваш народ любит вас. Поезжайте же в Мюнхен и покажите, что вы тоже их любите.