Ю Несбё - Сын
– Вот как?
– Да. Я поговорила с одним из информаторов наркоотдела. Ему показалось странным, что два человека, прекрасно знавшие друг друга, умерли один за другим.
– Воллан знал Фаррисена?
– Причем хорошо. Слишком хорошо, по мнению моего информатора. И еще кое-что.
– Да?
– Я проверила досье Калле. Его привлекали в качестве свидетеля по одному делу об убийстве несколько лет назад, даже в КПЗ сажали. Жертву звали Джейн Доу.
– Не опознана?
– Нам известно только, что она была молодой азиатской девушкой. Экспертиза зубов показала, что ей шестнадцать лет. Один свидетель видел, как на заднем дворе какой-то мужчина делал ей укол, а на опознании указал на Калле.
– Да что ты?
– Да. Но Калле отпустили, потому что другой человек сознался.
– Как ему повезло.
– Да. И кстати, сознался тот самый парень, что сбежал из Гостюрьмы.
Кари посмотрела на неподвижную спину Симона. Ей было любопытно, слышал ли он, что она сказала, и она уже собиралась повторить все сначала, когда от окна раздался его грубоватый, спокойный старческий голос:
– Кари…
– Да?
– Я хочу, чтобы ты покопалась в жизни Агнете Иверсен. Не происходило ли в ее окружении чего-нибудь похожего на пистолетный выстрел. Чего угодно, ты понимаешь?
– Ну да. О чем вы сейчас думаете?
– Я думаю, – спокойствие исчезло из старческого голоса, – что если… если… то…
– То?
– То все только начинается.
Глава 25
Маркус выключил свет в комнате. Какое удивительное ощущение – видеть другого человека и знать, что он тебя не видит. И все же его бросало в дрожь всякий раз, когда Сын подходил к окну и смотрел прямо в его бинокль. Как будто знал, что за ним кто-то наблюдает. Сейчас он находился в спальне родителей, сидел на расписанном розами сундуке, в котором – Маркус знал – не лежало ничего, кроме пары пододеяльников и простыней. В комнате не было занавесок, освещалась она люстрой с четырьмя лампочками, поэтому видно было хорошо. А поскольку желтый дом располагался ниже по склону, чем его собственный, а Маркус вдобавок ко всему уселся на верхний ярус двухэтажной кровати, которую он придвинул к окну, ему было прекрасно видно, чем занимается Сын. Ничем особенным. Он уже целую вечность сидел, вставив в уши наушники от телефона, и что-то слушал. Наверное, какую-то веселую песенку, потому что каждые три минуты он нажимал на телефон, как будто раз за разом прокручивал одну и ту же песню. И каждый раз он улыбался в одном и том же месте, хотя наверняка был расстроен случившимся с той девушкой. Они целовались, а потом она просто умчалась на бешеной скорости. Бедняга. Может быть, Маркусу стоит пойти постучать в дверь и пригласить его к ним на ужин. Мама, конечно, скажет, что это замечательная идея. Но Сын казался таким расстроенным, и вполне возможно, что сейчас ему не хочется общаться с другими людьми. Это может подождать до завтра. Завтра Маркус встанет пораньше, подойдет к его дому и позвонит в дверь, держа в руках свежие булочки. Да, так и надо поступить. Маркус зевнул. В голове он тоже прокручивал одну песенку. Даже не песенку, а всего одно слово. Но он повторял его с тех пор, как тот дурак из Тосена спросил Сына, не отцом ли он приходится Маркусу: «Возможно».
Возможно. Хо-хо!
Маркус зевнул. Пора спать. Завтра ему рано вставать и печь булочки. Но только он собрался отойти от бинокля, как там что-то произошло. Сын поднялся. Маркус снова приник к биноклю. Сын откинул ковер и поднял одну незакрепленную половицу. Тайник. Он что-то убрал туда. Красную спортивную сумку. Он открыл ее и вынул пакет с белым порошком. Маркус прекрасно знал, что это, он видел такие пакеты по телевизору. Наркотики. А потом Сын внезапно вскинул голову. Казалось, он прислушивается, навострив уши, прямо как антилопы у водопоя на канале «Энимал плэнет».
Теперь Маркус тоже услышал звук. Отдаленный шум мотора. Автомобиль. Так поздно летним вечером на их улице машин бывало не много. Сын словно окаменел. Маркус увидел, как автомобильные фары осветили асфальт. Большая черная машина из тех, что называют внедорожниками, остановилась под уличным фонарем между домами. Из нее вышли двое мужчин. Маркус рассмотрел их в бинокль. Оба были одеты в черные костюмы. Люди в черном. Один из них выглядел круто. А у низкого были белокурые волосы, и это совсем неправильно. Хотя волосы великана были черными и кудрявыми, совсем как у Уилла Смита, но у него имелась огромная лысина, а кожа была белой как мел.
Маркус увидел, как они поправляют куртки, разглядывая желтый дом. Лысоватый указал на светящееся окно спальни, и они направились к воротам. Ну вот к нему и гости пожаловали. Вместо того чтобы войти в калитку, они перепрыгнули через ограду, совсем как Маркус. Дело в том, что, когда идешь по лужайке, издаешь меньше звуков, чем когда идешь по гравию. Маркус снова направил бинокль на спальню. Сына не было. Наверное, он увидел их, как и Маркус, и пошел вниз, чтобы впустить гостей. Маркус перевел бинокль на входную дверь, к которой парочка уже поднялась по лестнице. Было слишком темно, и Маркус не смог разглядеть, что именно произошло. Но он услышал треск, после чего дверь открылась. Маркус затаил дыхание.
Они… они взломали дверь. Это взломщики!
Наверное, им кто-то рассказал, что дом пустует. Как бы то ни было, он должен предупредить Сына. Возможно, эти люди опасны! Маркус спрыгнул с кровати. Разбудить маму? Позвонить в полицию? И что сказать? Что он следил за соседом в бинокль? И если полицейские приедут снимать отпечатки пальцев, чтобы найти воров, они найдут его, Маркуса, отпечатки! И наркотики Сына, и он тоже окажется в тюрьме. Маркус в растерянности стоял посреди комнаты. Он заметил движение в спальне дома напротив и вернулся к биноклю. Это были мужчины, они вошли в комнату. Они что-то искали в шкафу и под кроватью. У них… у них были пистолеты! Маркус машинально отступил на шаг назад, когда великан с кудряшками подошел к окну, проверил, заперто ли оно, и посмотрел наружу, прямо на Маркуса. Сын, вероятно, спрятался, но где? Кажется, он успел убрать сумку с наркотиками обратно в тайник, но места для человека там было недостаточно. Ха! Они никогда не найдут Сына, он знает свой дом намного лучше их, совсем как вьетнамские солдаты знали джунгли гораздо лучше американских. Ему всего-навсего надо сидеть тихо, как мышь, прямо как Маркус. Сын справится. Должен справиться! Дорогой Боженька, помоги ему.
Сильвестр оглядел комнату еще раз и почесал лысую лагуну на своем черепе, окруженную темными кудрями.
– Черт, Бу, он наверняка был здесь! Я уверен, что вчера света не было ни в одном из окон.
Он плюхнулся на разрисованный розами сундук, сунул пистолет в кобуру на боку и закурил.
Светловолосый коротышка остался стоять посреди комнаты с пистолетом в руке:
– У меня такое ощущение, что он все еще здесь.
Сильвестр помахал сигаретой:
– Расслабься, он был здесь, но снова уехал. Я проверил оба сортира и вторую спальню.
Светловолосый покачал головой:
– Нет, он где-то в доме.
– Да ладно тебе, Бу, он же не привидение, а просто любитель, которому до сих пор везло.
– Может быть. Но я бы не стал недооценивать сына Аба Лофтхуса.
– Я даже не знаю, кто это такой.
– Это было до тебя, Сильвестр. Аб Лофтхус был самым крутым копом в городе, by far[25].
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я с ним встречался, придурок. Однажды в девяностые мы с Нестором передавали товар в Алнабру, а мимо более или менее случайно проезжали Лофтхус еще с одним копом. Лофтхус понял, что мы заключаем сделку с наркотиками, но вместо того, чтобы вызвать подкрепление, эти два идиота попытались повязать нас. Аб Лофтхус собственноручно вырубил четверых из нас, прежде чем мы повалили его на землю. А это было нелегко, должен тебе сказать: парень занимался борьбой. Мы думали, не пристрелить ли его на месте, но Нестор струсил, посчитал, что кровь полицейского вызовет слишком большую шумиху. И пока мы разговаривали, этот псих лежал и орал «давайте попробуйте!». Совсем как тот горячий рыцарь из «Монти Пайтона», ну, знаешь. Тот, что рубит себе руки и ноги, но не сдается.
Бу рассмеялся. Как от приятного воспоминания, подумал Сильвестр. Его напарник был больной, он любил смерть, увечья и болезни, он посмотрел все сезоны «Ребят с приветом» в Интернете, потому что это шоу о людях, по-настоящему избивающих и калечащих себя, в отличие от жалких семейных видео о тех, кто хряпнулся или вывихнул себе палец и над кем можно посмеяться.
– Мне кажется, ты сказал, их было двое, – произнес Сильвестр.
Бу фыркнул:
– Его спутник сразу же backed out[26]. Он был преисполнен желания сотрудничать и идти на компромиссы, он стоял на коленях и молил о пощаде, ну, ты знаешь таких.
– Ага, – сказал Сильвестр. – Лузер.
– А вот и нет, – ответил Бу. – Победитель. Это называется «правильная оценка ситуации». И эта оценка завела того парня дальше, чем ты думаешь. Но хватит об этом. Давай обыщем дом.
