Возвращение - Литтл Бентли
— Но что? — напомнила она.
— Я хотел, чтобы вы сами увидели.
— Что увидели? — спросил Глен.
— В городской агломерации Финикса есть два места с индейскими руинами, открытые для публики: Пуэбло-Гранде и Пима-Хаус. В Пуэбло-Гранде ничего необычного не замечено. Но Пима-Хаус последние три дня закрыт из-за… — Маккормак вздохнул. — Я не знаю, как сформулировать, чтобы это не выглядело безумием. Так что скажу прямо. В руинах исчезают люди. Не теряются, а исчезают. Вот так, — он прищелкнул пальцами. — И не только люди. Животные тоже. Полиция круглосуточно охраняет руины, следит, чтобы никто туда не проник. И все равно пятеро пропали. В том числе один патрульный. И к этому месту словно притягивает десятки животных.
Мелани передернула плечами.
— А люди… знают об этом?
— Да, конечно. Сообщения были в газетах и в новостях.
— Тогда почему вы не могли рассказать нам по телефону?
Маккормак пожал плечами.
— Паранойя. Здесь это новости, а в других местах — нет. И я хотел, чтобы вы приехали. Если точнее, я хотел, чтобы приехал Эл, но, поскольку он, по всей видимости, пропал, я подумал, что нужно вызвать кого-нибудь из его сотрудников. — Маккормак выдержал паузу. — Итак, где Эл?
Мелани посмотрела на Глена. Объяснять предстояло ему.
— Мы не знаем. Но пропал не он один.
— То же самое мне сказали в полиции. Но я хотел бы услышать вашу точку зрения.
Глен стал рассказывать по порядку, начав с артефактов, которые были найдены до его приезда: демонической фигурки с мумифицированной ладонью младенца, мешочка с греческими монетами, саксонской детской игрушки. Потом описал их поездку в Нью-Мексико, исчезнувший город, церковь и скульптуры из костей под домом Рики.
Маккормак не прерывал его и все время кивал, словно соглашаясь. Когда Глен закончил рассказ, лицо профессора было мрачным.
— Не знаю, в курсе ли вы, но в последнее время наблюдались необъяснимые явления, связанные с артефактами и руинами анасази. Не только здесь, но и во Флагстаффе, Санта-Фе, Денвере — по всему Юго-Западу. Я не верил в эти истории… по крайней мере, поначалу. Но после того, что произошло в Пима-Хаус, после того, что я видел собственными глазами, пришлось поверить. А теперь, когда вы рассказали… — Маккормак покачал головой. — Вот почему я хотел поговорить с Элом. Он специалист по необычным аспектам индейской культуры, и он всегда интересовался анасази. Честно говоря, они стали притчей во языцех, Эл и Пейс. Тот факт, что они работали над единой теорией исчезновения индейских цивилизаций, — секрет Полишинеля в археологическом сообществе. Я хотел пригласить Эла потому… ну, потому что подумал, что он может предложить нестандартный взгляд на происходящее, — Маккормак провел рукой по седеющим волосам. — Нет, неправда. Я подумал, он может знать, что происходит. И что нам делать.
— Вы пытались связаться с Пейсом? — спросила Мелани.
— Шесть или семь раз за день.
— Мы тоже, — призналась она.
— Мы думаем, он ищет череп, — сказал Глен.
Маккормак перегнулся через стол.
— Полагаете, он исчез? Вы понимаете, о чем я, — исчез?
— Не знаю, — тихо ответила Мелани.
Они поговорили еще немного. Профессор показал им фотографии, полученные по электронной почте от других археологических учреждений: вереница артефактов, как будто марширующих по коридору; человеческий череп, висящий в воздухе над могилой; витрины музейной экспозиции, посвященной анасази — сначала целые, с корзинами и орудиями, а затем разбитые, с осколками стекла на полу, — а также несколько снимков сморщенной, обернутой в кожу мумии, которая каждый раз была запечатлена в другой, изменившейся позе.
— Вы сказали, что о происшествии сообщали в газетах и по телевизору, — заметила Мелани. — В числе важных новостей?
— Репортажи из Пима-Хаус передают каждый день, и обычно в первую очередь, хотя ситуация не меняется. Так что да, можно сказать, что это важная новость.
— Я имела в виду, в масштабе страны. Кто-нибудь связал между собой эти отдельные события?
— Таблоиды. — Криво улыбнувшись, Маккормак открыл верхний ящик стола и достал экземпляр «Инсайдера» с заголовком на первой полосе: «ДРЕВНЕЕ ИНДЕЙСКОЕ ПРОКЛЯТИЕ УГРОЖАЕТ США!»
Глен взял у него газету и покачал головой.
— Хотите сказать, что «Люди в черном» — это правда?
Маккормак пожал плечами.
— Почти в каждой комедии есть зерно правды.
— И больше никто? — спросила Мелани. — Ни Си-би-эс, ни Си-эн-эн? И «Ассошиэйтед пресс» об этом не сообщает?
— Насколько мне известно, нет.
— Разве так бывает?
Профессор снова пожал плечами.
— Невежественные придурки всегда рассуждают о либеральном уклоне средств массовой информации. Не существует никакого либерального уклона. Есть уклон Восточного побережья. И городской уклон. Маленьких городков на Западе просто не замечают, и в результате многие новости не выходят за их пределы. Посмотрите на Бауэр. Телевизионной станции нет, до крупного города сотня миль, местные газеты не связаны с телеграфными агентствами. Если там что-то случится, кто об этом узнает? Даже новостные агентства в Финиксе и Альбукерке ничего не сообщат! Как об этом может узнать Дэн Разер [6] в Нью-Йорке?
— Но теперь речь идет о Финиксе! Новость передается по местным телеканалам.
— Происшествия случаются каждый день. Люди умирают или пропадают, происходят стихийные бедствия. Никто особенно не задумывается. Это цена, которую мы платим за жизнь на планете Земля, часть обычной жизни. В этот раз мы просто оказались в нужное время в нужном месте. Увидели связь. Но я сомневаюсь, что ее заметил кто-то еще — за исключением таблоидов, — и пока они этого не заметят или мы им не расскажем, особого шума не будет.
«Было бы лучше, — подумала Мелани, — чтобы слухи распространялись со скоростью лесного пожара. Новостные агентства разнесли бы информацию по всему миру, а правительство привлекло лучшие умы, лучших специалистов в разных областях, чтобы понять, что тут происходит и как это остановить… Было бы утешением знать, что можно расслабиться, что делом занимаются „солидные парни“ и что они трое могут не беспокоиться за судьбу… чего? Индейских руин и мест раскопок? Юго-Запада? Всей страны?»
Груз ответственности все сильнее давил на ее плечи.
— Как вы думаете, мы сможем сами взглянуть на эти руины, Пима-Хаус? — спросил Глен.
Нет, подумала Мелани.
— Именно поэтому я и попросил вас приехать.
Уже за несколько кварталов от Пима-Хаус они увидели полицейские машины и вертолеты. Проезжая мимо шумной толпы зевак перед ограждением в виде временного забора из сетки-рабицы, Мелани почувствовала неприятную пустоту где-то внизу живота. Маккормак остановился у длинного барьера, перегораживавшего въезд на соседнюю парковку, показал полицейскому свое удостоверение личности, и барьер отодвинули, пропуская их внутрь.
Зевак было много, гораздо больше, чем можно было ожидать для события, которое никак не развивалось уже несколько дней. Они выглядели оживленными и воодушевленными, словно присутствовали на собрании членов секты возрождения или на развлекательном мероприятии. Выйдя из машины, Мелани услышала гул голосов — все что-то обсуждали. Но больше всего ее беспокоило настроение толпы. Люди пришли сюда сами, им тут, похоже, нравилось, и их интерес к такому опасному и совершенно необъяснимому явлению казался подозрительным.
За забором развалины построек анасази и ведущие к ним дорожки были ограждены желтой полицейской лентой. Откуда-то изнутри вдруг донесся низкий и прерывистый звук, похожий на гром, как будто недовольно рычала сама земля. Маккормак подошел к полицейскому в мундире, стоявшему рядом с лентой под мескитовым деревом и читавшему верхнюю страницу из вороха документов, скрепленных зажимом папки для бумаг.
— Рэнд, — поприветствовал его Маккормак.
