Лиза Марклунд - Бесследно исчезнувшая
– О подобном ведь не спрашивают…
– Как он платил за комнату?
– Наличными. Всегда наличными. У него не было банковского счета.
– И ты уверен в этом?
Домовладелец кивнул. Нина сунула мобильный телефон в карман. Там лежали ключи от дома семейства Лерберг на Силвервеген.
Она поблагодарила за кофе и поспешила к своей машине.
– Серьезно? – спросил Вальтер недоверчиво. – Эта баба исчезла двадцать лет назад, а Андерс Шюман хочет, чтобы мы нашли ее?
– Серьезно, – ответила Анника.
Она понимала его скепсис. Для Вальтера исчезновение Виолы Сёдерланд с таким же успехом могло случиться в Средние века. Он был ребенком, когда она пропала, ничто не связывало его с самим событием, он никогда ничего не слышал о «Шпиле Золотой башни». Но, верный долгу, записал те факты, которые она представила: смена имени, паспорт, поездка на Каймановы острова, автомобиль, портной, фотография с автозаправки.
– Но как такое возможно? – спросил Вальтер. – Никто не видел ее с тех пор, как она исчезла.
– Если она жива, множество людей видит ее каждый день, – усмехнулась Анника.
Они сидели на своих обычных местах в редакции. Патрик Нильссон за все утро так и не попытался отправить их на какие-то придуманные им задания, а значит, Шюман серьезно поговорил с ним и объяснил, что они работают над некоей ужасно важной статьей.
– Я подумала, нам следует начать с конца, – сказала Анника. – Взять последний след первым.
– Владелец заправки, – констатировал Вальтер.
– В Хокансё перед Питео было много бензоколонок в начале 90-х, – сказала Анника. – Наша называлась Мобил и явно давно закрыта. Имя владельца не упоминалось в документальном фильме, но его зовут Ульф Хедстрём. Ты не мог бы проверить его, а я займусь портным?
Вальтер подтащил к себе компьютер и забарабанил по клавиатуре.
Ателье, где к пальто Виолы пришили особую подкладку, находилось в Сольне около Стокгольма и носило имя своего владельца Бьёрна Вестгорда, который и выполнил работу. Ему дали слово в фильме, Анника хорошо помнила этого веселого и рыжеволосого мужчину с широкой грудью и сильными руками. Ему явно очень понравилось оказаться на телевидении, он рассказал в деталях и чуть заговорщическим тоном о странном заказе, самом странном из всех, какие он когда-либо выполнял, – вшить потайные карманы в подкладку обычного пальто.
«Возможно, его жизнь была не особенно интересной», – подумала Анника и вошла в Гугл. Она впечатала в поисковик название ателье, но результат оказался нулевым, вероятно, заведение закрыли, или оно поменяло название и владельца. «Бьёрн Вестгорд» дал 412 попаданий в самых разных областях, но нигде не упоминалось портняжное дело. С целью ограничить поиск она сразу перешла на сайт hitta.se и получила четыре варианта, что вполне годилось для дальнейшей работы. Тому рыжеволосому Бьёрну Вестгорду сегодня, наверное, было около шестидесяти, что подходило к двум мужчинам из списка: один проживал в Спонге, а второй в Ерфелле.
Она сначала позвонила мужчине из Спонги, ответила его жена.
– Бьёрн работает в Норвегии, – сообщила она. – Он будет дома в следующую пятницу.
И он никогда не держал ателье в Сольне.
Анника пошла дальше и попробовала мобильный номер Бьёрна Вестгорда из Ерфеллы. Он ответил на втором сигнале громко и энергично. Ну да, все верно, у него была прачечная с ателье в Сольне в 90-х. Он просто горел желанием поговорить с «Квельспрессен», ныне занимался доставкой товаров на машине и сейчас находился на Эссингеледен, так что они могли бы встретиться в каком-нибудь уютном местечке.
Он предложил кафетерий «Нестан Хемма» около станции метро «Мелархёйден», где мог быть через три четверти часа.
Анника положила трубку и подняла глаза с целью посмотреть, как дела у Вальтера. Он выглядел немного нервным, волосы у него на голове стояли торчком, а на лбу выступил пот.
– Слишком уж много этих Ульфов Хедстрёмов, – посетовал он.
– Если ты пробьешь имя через hitta.se, то увидишь, где в Швеции живут его обладатели. Сконцентрируйся на тех, кто находится в Норботтене. Когда потом пойдешь по ним, там справа обозначен возраст.
– Черт, как просто! – воскликнул Вальтер.
Анника вздохнула про себя: чему их, собственно, учат в университете?
– Здесь есть один, которому исполняется шестьдесят шесть в понедельник, – сообщил он. – Живет на Анкарскатавеген в Питео, может, это наш?
– Почему бы тебе не позвонить и не спросить? – усмехнулась Анника.
Практикант колебался:
– И что мне сказать? Что мы ищем Виолу Сёдерланд?
– Пожалуй, не напрямую, – ответила Анника. – Предлагаешь мне попробовать?
Он ввел команду в компьютер, и телефонный номер появился на экране у Анники. Она набрала его. Женщина слабым голосом ответила:
– Хедстрём.
– Доброе утро, – произнесла Анника радостно. – Меня зовут Анника Бенгтзон, я звоню из газеты «Квельспрессен» и хотела бы поговорить с Ульфом Хедстрёмом, который владел заправкой Мобил в Хокансё в девяностые, я правильно попала?
Женщина дышала в трубку. Анника могла периодически слышать ее пыхтение.
– Я знаю, что у него день рождения в понедельник, – продолжила она, – поэтому будет уместно поздравить немного заранее, конечно, если он не слишком занят…
Женщина в трубке начала плакать.
– Почему вы не можете оставить нас в покое?! – закричала она.
Анника немного отстранила трубку от уха.
– Извини, пожалуйста, я сожалею.
– Ульф мертв, а вы все звоните и звоните! – взвыла женщина. – Что вам надо?
Вальтер, сгорая от любопытства, наклонился вперед.
– Ах, тогда я прошу принять мои соболезнования. Я не знала, что Ульф умер. Когда это случилось?
Вальтер схватился за голову. Женщина плакала.
– Месяц назад, – всхлипнула она. – Что вам сейчас надо?
– Я не звонила раньше, – сказала Анника. – Здесь, наверное, какое-то недоразумение. От чего он умер?
– Простатит. Это не ты звонила? Из чертова блога?
Судя по звуку, женщина высморкалась.
– Нет, – ответила Анника, – я звоню из газеты «Квельспрессен». А что, какой-то блогер искал Ульфа?
– Множество раз, пока он лежал в хосписе в Сундербюне. Это все из-за фотографии? С богатой бабой? – Женщина явно рассердилась. – Он демонтировал камеру и покорно принял свое наказание, что еще он мог сделать?
Анника закрыла глаза на мгновение. Вся история выглядела очень странно. Как Шюман мог узнать о снимке? Одной из многих улик в расследовании, результат которого рассматривался в скромном суде Норботтена? И для начала, как фотография оказалась у полиции?
– Как получилось, что Ульф попался со своей камерой? – спросила она.
Женщина в трубке глубоко вздохнула.
– Кто-то позвонил и донес. Ульф грешил на кого-то из тех, кто воровал бензин, но у меня собственные теории. Я думаю, это кто-то из других владельцев заправок, пожелавший избавиться от конкурента.
– Значит, кто-то позвонил и намекнул полиции о камере? – констатировала Анника. – И вы не знаете, кто именно?
– Нет, по их словам, звонок был анонимный.
– А когда поступил сигнал, тебе известно?
– В сентябре того года. Богатая баба проехала мимо ночью, полиция пришла на следующее утро. Она оказалась на последнем снимке.
– Вы что-нибудь слышали о Виоле Сёдерланд после того, как фотографию забрали? – спросила Анника. – Она никогда больше не посещала вашу заправку, ты не знаешь?
– Нет, никогда, – ответила женщина, и они никогда ни звука не слышали о ней помимо того, что блогер звонил и звонил.
Анника еще раз попросила принять ее соболезнования и, заканчивая разговор, извинилась за то, что побеспокоила в столь тяжелый момент.
– Не позавидуешь тебе, – заметил Вальтер, когда она положила трубку.
– Так иногда случается, – вздохнула Анника. – Регистры отстают от жизни, мы же не могли знать, что этот человек умер.
Она поднялась и надела куртку.
– Составишь мне компанию, попьешь со мной кофе в пригороде?
Они взяли редакционный автомобиль и поехали на юг по автостраде Е4. Дождь был настолько слабым, что Анника не могла оставлять дворники постоянно включенными, и одновременно настолько сильным, что не позволял ей совсем выключить их. Поэтому она периодически оживляла их, а потом заставляла вернуться в исходное положение.
– Я тут подумал относительно Густава Холмеруда, – сказал Вальтер.
Анника приподняла брови и скосилась на практиканта:
– Он явно не выходит у тебя из головы.
– Я проверил в архиве. Другие средства массовой информации сначала писали о нем и цитировали нас, но потом перестали. Почему?
Анника заметила, что он сказал «нас» о «Квельспрессен», и посчитала это хорошим признаком.
– Мы ведь запустили его на орбиту. Он наше творение.
Вальтер уставился на нее широко открытыми глазами.
Она вздохнула.
– Прошлой осенью в Стокгольмском регионе ножом убили пять женщин за довольно короткий промежуток времени, – сказала она. – Когда муж отправляет на тот свет жену, в средствах массовой информации это обычно не считается настоящим убийством, о подобном сообщается мелким шрифтом в разделе происшествий, примерно как если кого-то зарезали по пьянке или когда речь идет о геноциде в Африке. Но я решила подразнить Патрика, «пожалуй, вовсе не их мужья сделали это, подумай, а вдруг мы проворонили маньяка?». Он поймал меня на слове. Начал развивать тезис о серийном убийце в пригородах Стокгольма в качестве сенсации в разделе новостей, и скоро полиции пришлось комментировать ситуацию, а потом появился этот идиот и взял все на себя.
