Эй. Джи. Рич - Рука, кормящая тебя
Еще никто не бывал у меня дома после смерти Беннетта, не считая Стивена. Мне вдруг подумалось, что, возможно, Маккензи будет не очень приятно входить в квартиру, где произошло убийство. Впрочем, теперь уже поздно что-то менять. Оливка встретила нас настороженным громким лаем, но сразу же успокоилась, узнав человека, угощавшего ее сэндвичем с колбасой. Она уселась у его ног, радостно виляя хвостом. Он наклонился ее погладить, и она завиляла хвостом еще пуще, так что он превратился в белое смазанное пятно.
– Странно, что никто до сих пор за тобой не пришел, – сказал ей Маккензи.
– Давай я повешу твое пальто.
Маккензи поставил портфель на стол, снял пальто и отдал его мне.
– Ты смелая женщина, – сказал он. – Раз решила вернуться в квартиру.
– Если бы я не вернулась, я бы переезжала с места на место и вряд ли бы где-то остановилась.
– И все равно ты очень смелая, – повторил он, не давая мне отмахнуться от комплимента.
Вспомнив об обязанностях хозяйки, я предложила Маккензи пива.
Когда я вернулась в гостиную, Маккензи сидел на диване, держа на коленях большой конверт из плотной бумаги.
– Правда, удобный диван? Стивен мне его подарил на день рождения.
Мне бы очень хотелось, чтобы Стивен сейчас был с нами.
Маккензи знал, что я видела фотографии тела Сьюзен Рорк, но я не стала возражать, когда он предложил, что сам отберет для меня фотографии тела Беннетта. Он принялся перебирать снимки. Я наблюдала, как он смотрит на то, на что не хотелось смотреть мне самой. Но я все равно это видела – по выражению лица Маккензи. Наконец он протянул мне один снимок. Кровавые отпечатки подошв на полу в ванной – следы моих туфель. Занавеска для ванны валяется на полу – наверное, я ее сорвала, когда пряталась в ванне. На вешалке для полотенец сушится бюстгальтер. Мне стало неловко, что Маккензи это видел.
На деревянной двери красовались царапины глубиной чуть ли не в сантиметр. Их было много, царапин. Собаки отчаянно скреблись в дверь, пытаясь выбраться наружу.
Мне не было нужно показывать пальцем. Я знала, что Маккензи и так все видит.
– Я думаю, он был не один, – сказала я. – Я думаю, кто-то к нему приходил, и поэтому собак закрыли в ванной. Знать бы еще, кто их выпустил. У тебя нет знакомого хакера, который может взломать электронную почту?
Я рассказала Маккензи о своих подозрениях.
Он написал на листочке электронный адрес [email protected] и протянул его мне.
– Я тебе этого не давал.
– А он много берет за свои услуги?
– Не он, а она. Меньше, чем заплатить за три месяца за Интернет.
– Получается, каждый может позволить себе нанять хакера?
– Получается, да.
Оливка устроилась у него на коленях. Я вспомнила об оливках и сырных палочках в холодильнике. Спросила Маккензи, есть ли у него время выпить еще пива. Даже не взглянув на часы, он сказал, что время есть.
Я пошла в кухню, разложила на тарелке сыр и оливки и принесла в гостиную вместе с пивом для Маккензи. Сколько раз я точно так же носила закуски Беннетту! Эта мысль так меня оглушила, что я забыла взять пиво себе.
Когда я вернулась в гостиную, Маккензи уже не сидел на диване, а стоял у книжного шкафа. Он обернулся ко мне, и я увидела, что он держит в руках кусок коралла-мозговика размером с кулак, который я нашла на пляже на Санта-Крусе и использовала как держатель для книг.
– А ты плавала под водой по ночам? – спросил он.
– Всего один раз. Видимость была никакая. Я видела только свет своего фонарика.
– Ночью в море красиво. Кораллы светятся в темноте. И рыбы совсем другие. Даже красивее, чем днем. Ночью он синий, почти как сапфир. – Маккензи приподнял поблекший, обесцвеченный коралл.
Я не могла спросить, не собираются ли они с Билли поехать на дайвинг в ближайшее время, и сформулировала вопрос так:
– Ты не собираешься поехать на дайвинг в ближайшее время?
Мне самой было противно, какой я стала застенчивой и подозрительной.
– Я сейчас рассказал о ночном погружении на Сент-Джоне. Мне бы хотелось съездить туда еще раз.
На Сент-Джон можно было попасть на пароме от Сент-Томаса, а Билли сказала, что она собирается на Сент-Томас. Чтобы забрать и пристроить «мусорных» собак.
– Стилтон хорош, – сказал Маккензи и взял еще кусок сыра.
Он явно хотел сменить тему, но я ему не дала.
– Тебе, наверное, очень непросто опять погружаться.
– С тех пор я еще не погружался. Но мне кажется, я готов.
Теперь уже мне самой захотелось сменить тему. Я боялась, что он сейчас скажет, что собирается поехать на острова вместе с Билли. Я успела сто раз пожалеть, что завела этот разговор, и обратилась к Маккензи исключительно как к своему адвокату:
– Если получится доказать, что Тучка была заперта в ванной, можно ли будет добиться, чтобы ее отпустили домой?
– Мы подадим апелляцию. – Он взглянул на часы на своей руке.
Не дожидаясь, когда он скажет, что ему надо идти, я поблагодарила его за то, что он нашел время принести мне фотографии. Я не стала благодарить его за адрес хакера, поскольку он ясно дал мне понять, что он в этом как бы и не участвует. Я проводила его до входной двери, и на прощание он сказал, чтобы я берегла себя.
Я шла по Гранд-стрит в сторону Бруклин-Квинс-экспрессуэй и по пути подмечала (как подмечала всегда), что очень многие молодые люди гуляют с питбулями. Больше нигде я не видела столько питбулей – явно любимых и окруженных заботой домашних питомцев. У меня была своя теория на этот счет. Существует немало предубеждений насчет этой породы, собаки считаются злобными и агрессивными, но молодежь любит бросать обывателям вызов, для них пибули – словно татуировки, отличительный знак бунтарской субкультуры, плевок в лицо обществу (хотя, как правило, они добрые и ласковые). Плюс к тому, все собачьи приюты буквально забиты питбулями, и если кто-то захочет взять собаку домой, то, скорее всего, ему предложат именно питбуля. Я не раз видела плакат в витринах – изображение питбуля и надпись: «Рожден для любви, обучен для ненависти». И еще один: «На каждого кусачего питбуля приходится 10,5 миллиона питбулей, которые никогда никого не укусят. Не обижайте мою породу».
Я нашла нужный мне дом рядом со стройкой. В витрине стояли дешевые религиозные статуэтки вроде тех, что выставляют в эркерах частных домов или в бедных церквях. Я еще раз проверила адрес, который мне прислали в ответ на письмо хакеру. Нет, я не ошиблась. Адрес был правильным, хотя меня очень смущали статуэтки в витрине. Я вошла внутрь. Над дверью звякнул колокольчик. Из глубины помещения ко мне вышла пухленькая, симпатичная женщина лет тридцати, в черном платье, похожем на монашеское одеяние.
– Чем могу вам помочь?
– Мне дали ваш адрес, но я, наверное, записала его неправильно. Здесь чинят компьютеры?
– Вы приятельница Маккензи?
– Значит, все правильно. Я пришла куда нужно. А зачем тогда эти статуэтки?
– Знаете анекдот о моэле в часовой мастерской? Один мужик искал моэля, чтобы тот сделал ему обрезание. Ему дали адрес. И вот он приходит и видит, что там повсюду часы. За прилавком сидит дедок. Тот мужик говорит: «Мне нужен моэль». Дедок отвечает: «Я моэль». – «А почему у вас в витрине часы?». А дедуля ему: «А что вы хотите, чтобы я там выставлял?»
Она провела меня в заднюю комнату, по-своему не менее удивительную, чем приемная. Там стоял стол, а на столе – один-единственный ноутбук. Никаких сложных технических приспособлений, никакой горы аппаратуры, как это показывают в кино. Я сказала, что в жизни не думала, будто для хакерства нужен всего лишь один самый обыкновенный компьютер.
– Залезть в чью-то почту – не хакерство. Это обычный взлом. Хакерство – это искусство. Обнаружение и использование слабых мест в технологии. Без хакеров не было бы даже надежды на какую-то конфиденциальность.
– Мне казалось, что хакерство – это, наоборот, обнаружение личных данных.
– Хакерство не затрагивает личности. Мы децентрализуем информацию и отдаем ее людям бесплатно. Я сейчас говорю о правительственной и корпоративной информации, а не о том, чтобы подловить какого-нибудь конгрессмена, как он смотрит порнуху у себя дома. Так вы ко мне по какому вопросу?
Она так и не назвала мне свое имя.
– Мне нужно выяснить, откуда приходят письма на электронную почту одного человека. Шлет она их себе сама, якобы от кого-то другого, или они действительно приходят от кого-то еще.
– Я могу посмотреть, отправляют их с одного IP-адреса или с разных. Вообще, письма можно перенаправить, чтобы это смотрелось, как будто они приходят с другого IP, но тут надо быть профи. Если так делали, я это увижу.
Она попросила меня назвать адрес электронной почты, которую надо проверить, и принялась что-то печатать на ноутбуке. Она сказала, что чаще всего для пароля используют слово «пароль». Потом идет комбинация «123456». Третье место по частоте употребления в качестве пароля занимает «12345678». И каждый шестой использует для этих целей кличку домашнего животного.
