Ли Чайлд - Джек Ричер, или Никогда не возвращайся
– Я не понимаю, о чем вы.
– Вы знали человека по имени Хуан Родригес?
– Нет. А кто это?
– В определенный момент времени им интересовалось Сто десятое подразделение. Теперь он мертв. Вам известна женщина, которую зовут Кэндис Дейтон?
– Нет. Она тоже умерла?
– Мисс Дейтон, к счастью, жива. Впрочем, как выяснилось, она не так чтобы очень счастлива. Вы уверены, что не помните ее?
– Что происходит?
– У вас очень серьезные проблемы, Ричер.
– Из-за чего?
– Министр армии получил медицинское заключение о том, что мистер Родригес умер потому, что его избили шестнадцать лет назад. Учитывая, что на подобные случаи не распространяется закон о давности, технически данное дело считается убийством.
– Вы хотите сказать, что это сделал один из моих подчиненных? Шестнадцать лет назад?
– Нет, я хочу сказать совсем не это.
– Хорошо. И от чего же несчастлива мисс Дейтон?
– Данный вопрос меня не касается. О мисс Дейтон с вами будут говорить другие.
– Тогда пусть поспешат. Я не собираюсь тут надолго задерживаться. Во всяком случае, если здесь нет майора Тернер. Больше ничего по-настоящему интересного в этих краях я не видел.
– Вы очень даже здесь задержитесь, – заявил Морган. – И нам с вами предстоит длинный и исключительно увлекательный разговор.
– О чем?
– Улики указывают на то, что именно вы избили мистера Родригеса шестнадцать лет назад.
– Чушь собачья!
– Вам будет предоставлен адвокат. И, если данное обвинение является чушью собачьей, он нам так и скажет.
– Когда я сказал «чушь собачья», я имел в виду, что нам с вами не предстоит никакого разговора, ни длинного, ни короткого. И адвоката не будет. Я – гражданское лицо, а вы – настоящая задница в пижаме.
– Значит, вы отказываетесь от добровольного сотрудничества?
– Совершенно верно.
– В таком случае задам вам вопрос: вы знакомы с десятым разделом Кодекса законов США?
– До определенной степени.
– Тогда вы, наверное, знаете, что, когда человек в вашем звании увольняется из армии, он не становится гражданским лицом. По крайней мере, не сразу и не полностью. Он переходит в разряд резервистов: не служит непосредственно, но может быть призван в любой момент.
– Сколько лет? – спросил Ричер.
– У вас был доступ к секретной информации.
– Я не забыл.
– Вы помните, какие бумаги подписали, чтобы его получить?
– Смутно, – признался Джек.
Он помнил только несколько человек в комнате, солидных и невероятно серьезных. Юристов, нотариусов, печати, пломбы и ручки.
– Там, естественно, имелось множество условий, напечатанных мелким шрифтом. Если государство согласилось на то, чтобы вы узнали его тайны, оно хотело получить контроль над вами. До, во время и после.
– Как долго после?
– Бо́льшая часть информации остается секретной шестьдесят лет.
– Это же смешно!
– Не беспокойтесь; в условиях, написанных мелким шрифтом, не говорится, что вы будете оставаться резервистом в течение шестидесяти лет.
– Хорошо.
– Нет, все гораздо хуже. Там говорится – пожизненно. Но так получилось, что Верховный суд подложил нам подлянку. Он вынес решение, что мы должны уважать стандартные три условия, названные в десятом разделе.
– А именно?
– Мы можем снова призвать вас на службу, если вы совершенно здоровы, не достигли пятидесяти пяти лет и в состоянии пройти переподготовку.
Ричер промолчал.
– Как у вас со здоровьем? – поинтересовался Морган.
– Нормально.
– Сколько вам лет?
– До пятидесяти пяти еще далеко.
– Вы в состоянии пройти переподготовку?
– Сомневаюсь.
– Я тоже.
– Но мы считаем данное условие исключительно эмпирическим.
– Вы шутите?
– Ни в малейшей степени, – заявил подполковник. – Джек Ричер, с настоящего момента вы официально призываетесь на военную службу.
Ричер ничего не ответил.
– Вы снова в армии, майор, – сказал Морган. – И ваша задница полностью принадлежит мне.
Глава 04
Дальше все происходило без особых церемоний. После слов Моргана в комнате слегка потемнело, потому что в коридоре перед дверью встал часовой и прикрыл собой свет, попадавший внутрь сквозь ребристое стекло, которое располосовало его тело на вертикальные отрезки. Он был высоким, широкоплечим и стоял по стойке «вольно», спиной к кабинету.
– Я должен сообщить вам, – сказал Морган, – что вы получите право на апелляцию. Также вам будет предоставлен адвокат.
– Неужели будет? – удивился Ричер.
– Ну, это вопрос простой логики. Вы попытаетесь выбраться из сложившейся ситуации и вспомните о своих профессиональных навыках. Армия обеспечит вас тем, что посчитает необходимым. В разумных пределах.
– Я не помню никакого Хуана Родригеса.
– По этому вопросу вы тоже получите адвоката.
– А что с ним произошло?
– Вот вы мне и скажите, – потребовал Морган.
– Не могу, я его не помню.
– Вы нанесли ему травму мозга, которая в конце концов привела к тяжелым последствиям.
– А он кто такой?
– Отрицание не будет работать вечно.
– Я ничего не отрицаю. Просто пытаюсь донести до вас тот факт, что я его не помню.
– Об этом вы поговорите со своим адвокатом.
– А кто такая Кэндис Дейтон?
– Ответ тот же, только адвокат будет другой.
– Почему?
– Отдельное дело.
– Я арестован?
– Нет, – ответил Морган. – Прокурор вынесет решение по этому вопросу, когда придет время. На данный момент, как я уже сказал две минуты назад, вы снова призваны в армию. Вы сохраните свое звание – пока. Официально вы приписаны к Сто десятому подразделению и получаете приказ рассматривать здание, в котором мы находимся, в качестве места службы. Вы должны приходить сюда каждый день до восьми часов утра и не имеете права покидать территорию в радиусе пяти миль от моего письменного стола. Вы будете расквартированы там, где решит ваше начальство.
Джек промолчал.
– У вас есть вопросы, майор? – спросил подполковник.
– Мне придется носить форму?
– На данном этапе – нет.
– Какое облегчение!
– Все очень серьезно, Ричер. Я имею в виду для вас. В худшем случае вам светит пожизненный срок в Ливенуорте[2] по обвинению в убийстве. Впрочем, скорее всего, учитывая, что с тех пор прошло шестнадцать лет, вы получите лет десять. Должен заметить, что и лучший исход выглядит не слишком привлекательно, учитывая то, с преступлением какого рода мы имеем дело, – недостойное поведение как минимум с последующим увольнением из рядов армии, но на сей раз не почетным и без сохранения регалий. Ваш адвокат подробно все вам расскажет.
– Когда?
– Мы уже известили соответствующий департамент.
В старом здании никогда не было камер и тому подобного. Только кабинеты. Ричера оставили на стуле для посетителей, никто на него не смотрел и не разговаривал – иными словами, его полностью игнорировали. Часовой остался перед дверью, а Морган принялся что-то печатать и просматривать на лэптопе. Джек тем временем попытался вспомнить, кто такой Хуан Родригес.
Шестнадцать лет назад он год как являлся командиром специального 110-го подразделения. Далекое прошлое. Имя у «его» жертвы испанское. Но Ричер знал многих испанцев как служивших в армии, так и гражданских… И помнил, что иногда ему случалось бить людей как в армии, так и на гражданке. Среди них были испанцы, но никого с таким именем. А если бы Родригесом заинтересовалось 110-е подразделение, Джек его не забыл бы. Особенно если учесть, что это имя относилось к тому времени, когда каждое дело имело огромное значение.
Создание 110-го подразделения являлось экспериментом – так что за каждым его шагом внимательно следили, каждый результат придирчиво оценивали и каждую ошибку подробно разбирали.
– А что тогда произошло? – спросил Ричер.
Морган ничего не ответил: он просто продолжал печатать и изучать монитор компьютера. Тогда Джек принялся копаться в памяти, пытаясь сообразить, кто такая Кэндис Дейтон. Он знал многих женщин, опять же как в армии, так и вне ее. Кэндис – довольно распространенное имя. Фамилия Дейтон тоже часто встречается. Но вместе эти имя и фамилия для Джека ничего не значили. Так же, как и уменьшительное Кэнди. Кэнди Дейтон? Кэндис Дейтон? Никаких ассоциаций. Впрочем, он же не мог помнить все! Никто этого не мог.
– Кэндис Дейтон каким-то образом связана с Хуаном Родригесом? – спросил майор.
Подполковник поднял голову, словно удивившись, что в его кабинете сидит посетитель. Как будто он о нем забыл. Вновь не ответив на вопрос, Морган молча взял трубку одного из своих навороченных телефонов и вызвал машину, а потом приказал Ричеру подождать у стола сержанта внизу.
В двух милях от штаба 110-го подразделения мужчина, которого только три человека в мире знали под именем Ромео, достал свой мобильный телефон, позвонил тому, кого только два человека в мире знали под именем Джульетта, и сказал:
