Антология - Пустой дом Шерлока Холмса (сборник)
– Что вы делали после этого? – спросил Холмс.
– Вернулась в свою гостиную. Было уже поздно, но мне было неловко ложиться. Во всяком случае, пока мистер Велоуп находился в доме. – Она поджала губы. – И хорошо, что я этого не сделала. Не прошло и сорока пяти минут, как я услышала ужасный грохот и удары из кабинета доктора. Я бросилась туда, но дверь была по-прежнему заперта. Оттуда доносились громкие голоса, потом раздался крик. Я попыталась открыть дверь моими ключами, но у меня так тряслись руки, что я не сразу смогла вставить ключ в скважину. Наконец мне удалось это сделать, и дверь открылась.
Я выпрямился:
– Господь всемилостивый! Что же там случилось?
– Кабинет был разгромлен. Стол из красного дерева был перевернут, стулья валялись, бумаги были разбросаны по ковру. – Миссис Морис вздрогнула. – Я увидела доктора, он лежал возле очага, неподвижно, как мертвый. У меня сердце остановилось! А потом я заметила мистера Велоупа, он лежал ничком поперек кушетки возле окна, а в спине у него торчал нож. Все было залито кровью. – Она замолчала, крепко сжав руки на коленях. – Я никогда не забуду то, что увидела, честное слово.
– Неудивительно, – сказал я. – Наверное, вам было очень страшно. Что же вы сделали?
– Подбежала к доктору. Когда я заметила, что он еще дышит, я была так счастлива!
Холмс поднял руку, прося внимания:
– Пожалуйста, опишите состояние одежды доктора.
– Все было мятым, но в остальном, как обычно, – ответила она с немного озадаченным выражением лица.
– А руки?
– И на руках я не заметила ничего необычного.
– Спасибо. Прошу вас, продолжайте.
– Я позвала повариху, которая была в тот момент на кухне. Она подняла поваренка и отправила его за констеблем. Затем я проверила пульс мистера Велоупа, но он был уже мертв. – У нее сморщился носик. – Я видела смерть и раньше, джентльмены, и знаю, что она не привлекательна, но там было что-то страшное! Его лицо было искажено, и пахло от него отвратительно!
– Как именно? – спросил я.
– Такой тошнотворный сладковатый запах.
Холмс поднялся на ноги и стал прохаживаться по комнате.
– Вы почувствовали этот запах, когда он пришел?
– Да, я уверена, что он и тогда так пах.
– Понятно, – кивнул Холмс. – Когда прибыл констебль?
– Спустя полчаса. Пока мы ждали, я попросила садовника вынести доктора в переднюю. – Она посмотрела на меня. – Я просто не могла оставить его там, на полу, доктор Уотсон. Только не возле тела Велоупа.
– Я уверен, что вы были очень осторожны, – сказал я. – Он пришел в себя?
– Ну, не так чтобы полностью. Он беспокоился, бормотал что-то, а когда я с ним заговаривала, он не отвечал. У него вот тут, – и она показала на правый висок, – была шишка, и все лицо в синяках. Я сидела с доктором, пока не приехал констебль. Господи, какая поднялась суматоха! Они бегали, отправляли телеграммы, звали еще людей, сновали туда-сюда. Уже почти светало, когда доктор стал понемногу приходить в себя, и тут в дверь вдруг постучали, и вошел мужчина. Он представился как Этелни Джонс из Скотленд-Ярда. – Миссис Морис издала тихий звук, выражавший крайнюю степень отвращения. – Что же, может, он и из Скотленд-Ярда, но джентльменом я назвать его не могу. Он оттолкнул меня в сторону и схватил доктора за плечо. «Проснись, приятель, – сказал он. – У меня есть к тебе вопросы». Ну, я с ним и поговорила, и он быстро отправился восвояси. Так вести себя с раненым джентльменом нельзя, и неважно, полицейский ты или нет.
– Вы совершенно правы, миссис Морис. – Губы Холмса изогнулись, скрывая улыбку.
– Да, повезет тому человеку, у которого будет такой защитник, как вы, – заметил я.
Она зарделась:
– Разумеется, как только доктор смог связно разговаривать, я тут же послала за мистером Джонсом. Он не позволил мне присутствовать при своем разговоре с доктором, а доктор, сама доброта, сказал мне не беспокоиться и заверил, что все будет в порядке. – Глаза ее наполнились слезами, и она вытащила из сумки платочек. – Но этого не было, мистер Холмс! Я отсутствовала в комнате каких-то пять минут, а мистер Джонс уже вышел оттуда, ведя под руку доктора Андершо. И доктор сказал, что его обвиняют в убийстве. Он был белым как мел. Он сказал, что ничего не помнит о прошлом вечере, но верил в то, что в Скотленд-Ярде докопаются до истины. Доктор попросил меня послать за семейным адвокатом. А потом мистер Джонс увел его, все еще шатающегося и страдающего от кошмарной головной боли.
– Почему вы решили обратиться ко мне? – спросил Холмс.
– Я читала о вашем мастерстве и способе раскрытия дел. Я велела горничной не трогать кабинет после того, как его осмотрит полиция, и села на первый поезд до Лондона, полная решимости найти вас. Если кто и может доказать невиновность доктора, так это вы! И теперь, – сказала она, – я передаю это дело в ваши руки, мистер Холмс.
В полдень мы втроем сели на поезд на Ватерлоо. На вокзале нас ждала коляска, но поездка оказалась такой короткой, что мы могли бы легко дойти до дома доктора Андершо пешком. Холмс бегло осмотрел симпатичный дом в георгианском стиле и ухоженный садик и торопливо вошел внутрь. Я предложил миссис Морис опереться на мою руку, но она жестом велела мне следовать за Холмсом.
Я нашел Холмса в кабинете. Он стоял на коленях возле очага и рассматривал угол медной каминной решетки. Я осмотрел комнату, которая была все еще в состоянии разгрома, и пошел к окровавленному сиденью под окном, на котором, должно быть, и нашли тело Велоупа. Подсохшие пятна крови покрывали сиденье и пол. Само окно было закрыто, шторы задернуты.
Миссис Морис подошла ко мне, Холмс тем временем поднялся на ноги, приблизился к буфету и наклонился над двумя бокалами с сохранившимся в них липким осадком. Осмотрев подставку для графина, он несколько минут изучал сиденье, окно и шторы. Потом он хлопнул в ладоши и широко улыбнулся:
– Миссис Морис, вы были абсолютно правы. Доктор не виновен в убийстве, и благодаря вашему своевременному вмешательству я смогу это доказать. – Не обращая внимания на ее изумленные и радостные восклицания, он продолжил: – Не трогайте даже пылинки в этой комнате. – Затем он повернулся ко мне: – Уотсон, мы должны успеть на последний поезд. Завтра мы вернемся сюда с инспектором Этелни Джонсом и откроем ему всю правду о том, что здесь произошло.
В тот вечер Холмс отказался обсуждать это дело даже в самых общих словах, поэтому мне пришлось сдержать свое неудовлетворенное любопытство и отдать должное роскошной кухне и напиткам у Симпсона. На следующее утро я встретился с Холмсом и инспектором Джонсом на Ватерлоо. Для меня так и осталось загадкой, как именно Холмс убедил его приехать туда, но ему это удалось.
Пока мы сидели в купе, Джонс сверлил Холмса глазами, но тот молча смотрел в окно и курил трубку. Тогда инспектор повернулся ко мне:
– Да будет вам, доктор! Этого человека нашли практически державшимся за рукоять ножа, воткнутого в спину жертвы. Он же явно виновен! Ну, должны же вы хотя бы намекнуть мне на то, что вы там обнаружили! Мистер Холмс может разыгрывать из себя мумию сколько угодно, но вы-то разумный человек, вы не оставите меня в неведении!
Я улыбнулся:
– Боюсь, я не смогу вам ничем помочь, инспектор, потому что сам знаю не больше вашего. Вам же известно, как Холмс любит устраивать сюрпризы.
Несмотря на несмолкающее бурчание инспектора, поездка выдалась приятной, и я с удовольствием прошелся пешком от станции до дома.
В дверях нас встретила миссис Морис. Холмс отклонил ее предложение подать нам кофе, хотя Джонс и выглядел так, что ему пошел бы на пользу какой-нибудь бодрящий напиток. Введя нас в кабинет, Холмс остановился на середине комнаты.
– Итак, инспектор, – произнес он с такой знакомой мне насмешливостью, – не осчастливите ли вы меня вашей версией произошедших здесь событий, основанной на обнаруженных уликах и результатах допроса доктора?
– Вы что, привезли меня сюда из Лондона, чтобы рассказать мне то, что я уже знаю? – Джонс презрительно фыркнул. – Ну что ж, мистер Холмс, я изложу вам факты, независимо от того, помнит доктор о том, как это было, или нет. Жертва прибыла около десяти часов вечера и была препровождена в эту комнату. Как указывалось в записке, Велоуп пришел сюда в поисках примирения, и джентльмены в знак дружбы распили бутылку вина. Обратите внимание на бокалы на буфетной стойке, – и он указал в их сторону. – Они разговаривали, но доктор не желал принимать извинения Велоупа. Вскоре разговор перерос в спор, спор в потасовку, мебель была поломана, бумаги разбросаны. Разъярившись до предела, доктор схватил нож, служивший ему для вскрытия конвертов, и вонзил его в спину Велоупу. В падении Велоуп задел доктора рукой, тот упал на каминную решетку, ударился об нее головой и потерял сознание. Велоуп скончался почти мгновенно. – Джонс сочувственно покивал. – Джентльмены, таковы факты!
