Кэрол Дуглас - Танец паука
Однако я заподозрила, что афера организована отнюдь не Евой. Я прочла всю историю в «Уорлд» и особенно заинтересовалась сомнительным другом Евы по имени Джошуа Манн и его так называемой матушкой, миссис Анной Суинтон, которая и поставляла Еве бесконечную череду фальшивых младенцев.
Эта история напомнила мне скандальную ситуацию, в которой замешана так называемая мадам Рестелл, занимавшаяся подпольными абортами в Нью-Йорке в середине века. В некоторых случаях она принимала роды и отдавала незаконнорожденных детей в чужие семьи.
Деяния мадам Рестелл уже не были новостью, да и сама она умерла двадцать лет назад. Хотя я получила сенсационные сведения об этой женщине благодаря расследованиям Ирен Адлер Нортон в Нью-Йорке, состряпать что-то приемлемое для современных читателей мне не удалось.
Совсем другое дело с Гамильтонами. Вот он, мой сюжет, который я стала раскручивать по-своему. Разумеется, втайне. Я могу написать ошеломляющий материал об этой местной сенсации, а потом завоюю и весь мир. Со страниц «Уорлд». Квентину Стенхоупу, который мне безумно мешал, но при этом был столь же безумно привлекателен, придется подождать.
Британец и его когорта еще заплатят мне за то, что препятствуют моим лучшим журналистским порывам.
Глава двадцать третья
Изменившаяся женщина
Самой великой, кажется, была Лола Монтес, единственная, кто мог вызвать нескончаемую бурю оваций и волнений своим появлением, когда она впервые встала перед аналоем церкви Хоуп. На самом деле она, похоже, заткнула за пояс всех своих прославленных конкурентов.
«Нью-Йорк геральд» о величайших лекторах (1859)Даже Ирен Адлер неподвластны время и пространство. Только через два дня в банк Нью-Йорка перевели достаточную сумму денег и нам назначили встречу с епископом Поттером, опять же при содействии офиса мистера Бельмонта.
– Хорошего банкира, – заявила примадонна после всех подготовительных хлопот, – можно определить по тому, сколько весит его цепочка для часов.
– Особенно если он барон де Ротшильд, – съязвила я.
Действительно, именно барон Ротшильд нанимал нас для расследования деликатных дел по всей Европе. Даже сейчас Годфри в основном представлял интересы барона в Баварии, а это напомнило мне…
– Вот скажи мне, Ирен, в Баварии сейчас новый король Людвиг. Та же история, что и с епископами Поттерами?
– Ну да, наследование. Я думаю, что Людвиг Второй – внук того самого Людвига Баварского, связью с которым прославилась Лола Монтес.
– Ты полагаешь, что Годфри смог бы найти там какую-то информацию о ней?
– Уверена, что смог бы, но тот период жизни Лолы подробно освещен в имеющихся у нас книгах. Кроме того, я не хочу вмешиваться в дела супруга. Это самая большая ошибка, какую совершают жены.
– Если ты не будешь вмешиваться, Годфри это встревожит больше, чем если бы ты вмешивалась.
– Ну же, Нелл! Думаю, я знаю, как сделать наши жизни интереснее. Недаром пословица гласит, что разлука обостряет чувства. Разумеется, я ужасно скучаю по Годфри и не сомневаюсь, что и он тоже тоскует по мне, но я предвкушаю самое… бурное воссоединение. Когда я поделюсь тем, что узнала о своем происхождении, это заставит его взглянуть на меня другими глазами. В жизни, как и на сцене, важно, чтобы окружающие постоянно узнавали тебя с новой стороны. То, чего Годфри обо мне не знает, бесконечно интереснее уже пройденного. Это основа взаимоотношений между мужчиной и женщиной.
– Правда? – Я тут же подумала совсем о другой паре.
– А теперь, – сказала Ирен, – надо отправиться за покупками.
– Зачем?
– У нас нет нарядов, которые подошли бы для визита к епископу.
– Но… все наши средства ушли на пожертвование.
– Не все, – лукаво улыбнулась Ирен, натягивая перчатки. – Я позаботилась об этом. Нам прислали достаточно денег, чтобы мы могли безбедно прожить в Новом Свете, сколько нам заблагорассудится, и хватит даже на непредвиденные расходы вроде визита к епископу.
Я едва успела воткнуть булавку в шляпку и подхватить перчатки, как она уже открыла дверь.
Епископальное собрание, или, как его называли, Епископальный клуб, как рассказала мне Ирен, открыли для высших представителей духовенства. Туда редко заглядывали женщины, за исключением прислуги.
– Тогда почему мы не оделись как горничные? – спросила я, пока нанятый экипаж трясся по Пятой авеню.
– Я убедилась на личном опыте несколько дней назад, что роль горничной накладывает ограничения: тебе могут в любой момент приказать убраться с дороги. Это неблагодарная роль на сцене, а в реальной жизни и подавно. Я лишь говорю о том, что мы внедряемся на мужскую территорию.
– Ну, для тебя это не ново, как и для Лолы Монтес, если на то пошло. В ее салонах часто присутствовали гости исключительно мужского пола, она курила сигары и пила вино с лучшими и худшими из них.
– Да, она была мужественной женщиной, особенно если вспомнить ту эпоху, когда Лоле довелось жить, – сороковые и пятидесятые годы. Но сегодня мы будем среди куда более рафинированных и пожилых мужчин. Я просто предупреждаю, Нелл, что они могут растеряться, не зная, как нас воспринимать.
– Должна сказать, мы нарядились как исключительно богатые, но добродетельные дамы.
Ирен просияла, услышав мою похвалу, поскольку мне редко случалось обращать должное внимание на одежду. Однако я относилась к Ирен как к самому очаровательному ребенку на светском приеме в саду: нельзя хвалить прелестное личико или платьице, иначе избалуешь дитя.
– Сложно подобрать что-то в достаточной мере «добродетельное» летом. – Ирен погладила темные рукава с буфами. – Жаль платить такую кучу денег за столь скучные платья.
Скучные платья! Да, краски, конечно, не такие буйные, как у петуний, но в честь благотворительного проекта я разрешила подруге нарядить меня по последней моде. Кроме того, я, возможно, держала в голове стильную штучку Нелли Блай с ее экзотическими шляпками и осиной талией.
Для себя Ирен выбрала шелковое платье стального цвета с пышными рукавами до локтя. Черный кружевной воротник и вырез платья подчеркивал целый водопад блестящих черных бусин, ниспадавший на грудь. Юбка была расшита такими же бусинами, словно бы простегана. Кроме того, примадонна надела черную соломенную шляпку с широкими полями и плюмажем из серых страусовых перьев.
На мне тоже была черная соломенная шляпка, но с зелеными перьями, под цвет моей амазонки. Наряд украшали белый стоячий воротничок, как на мужской рубашке, и тонкий черный атласный галстук. В кои-то веки я была одета более модно, чем Ирен. Мне собственный ансамбль казался что ни на есть деловым, поэтому я не могла пожаловаться, хотя и выбирать не пришлось.
Мы вышли из экипажа перед сдержанным коричневым зданием. На окошке над дверью поблескивал золотистый номер дома, других элементов декора не наблюдалось. Вскоре дворецкий, державшийся с достоинством члена парламента, пустил нас внутрь. Когда тяжелая дверь закрылась за нами, ее стук нас буквально оглушил. Шум улицы растаял, словно все внезапно решили лечь спать пораньше.
– Чем могу помочь, дамы? – тихо поинтересовался дворецкий.
– У нас, – с той же осмотрительностью сказала Ирен, – назначена встреча с епископом Поттером. Я миссис Нортон, а это моя компаньонка мисс Хаксли.
Он кивнул и проводил нас в приемную.
Как и в прихожей, на полу здесь лежал темно-красный ковер. Плотные бархатные портьеры защищали от солнечного света и шума улицы. По комнате было расставлено несколько маленьких бронзовых ламп (никакого яркого электрического света!) из витражного стекла такой же тонкой работы, как окна-розетки в соборе.
На стене, обитой парчой, висела картина в золотой раме, изображающая Христа в Гефсиманском саду. Непонятно откуда доносился запах свечного парафина.
Ирен примостилась на черном канапе, обтянутом саржей, которая поблескивала, как атлас. Затем она воткнула металлический наконечник зонтика в густой ворс ковра, словно копье на рыцарском турнире. Мне пришло в голову сравнение с Виндзорской Вдовой[59]. Правда, примадонна напоминала молодую и миловидную королеву Викторию, которая собирается приветствовать министров. Хотя вместо министров в нашем случае был епископ.
Интересно посмотреть, как Ирен, обычно далекая от христианства, словно дитя язычников, будет вести себя с князем церкви[60]. И наоборот. Я же отцепила маленький карандаш от шатлена[61] и достала крошечный блокнотик из кармана амазонки.
– Ах да, – прошептала я Ирен. – Только что вспомнила. Она ездила верхом.
Подруга бросила на меня взволнованный, но невразумительный взгляд.
– Лола. Научилась ездить верхом в Индии в детстве. Говорят, ездила, как амазонка.
– Вряд ли это ценный совет для меня, я вообще не держусь в седле.
Дверь предупреждающе скрипнула, и мы снова приняли изящные позы, словно находились на чаепитии в высшем свете.
