Ю Несбё - Сын
Она выдохнула и почувствовала приступ радости.
Подошвы были совершенно чистыми. На ребрах – ни капли грязи.
– Чем это ты тут занимаешься?
Марта развернулась, сердце ее дико стучало. Она приложила руку к груди:
– Андерс! – Она нагнулась вперед и засмеялась. – Господи, ты меня напугал.
– Я сидел внизу и ждал тебя, – сказал он с кислой миной, засунув руки в карманы короткой кожаной куртки. – Скоро уже половина десятого.
– Прости, я совсем забыла о времени. Нам поступило сообщение, что у одного из жильцов этой комнаты хранится оружие, а мы обязаны проверять такие сообщения. – Марта была так возбуждена, что ложь лилась рекой.
– Обязаны? – фыркнул Андерс. – Может, и впрямь настало время начать думать об обязанностях. Большинство людей, говоря об обязанностях, подразумевают семью и дом, а не работу в местах, подобных этому.
Марта вздохнула:
– Андерс, не начинай…
Но она уже видела, что он не собирается сдаваться. Обычно для того, чтобы довести себя до взвинченного состояния, ему требовались считаные секунды:
– Моя мать давно зовет тебя на работу в свою галерею. И я с ней согласен. На самом деле для твоего же собственного развития было бы полезно пообщаться с более интересными людьми, чем эти отбросы.
– Андерс! – Марта повысила голос, но она чувствовала себя усталой и не способной спорить. Она подошла к нему и положила ладонь ему на руку. – Я не позволяю тебе называть их отбросами. И я уже говорила тебе: ни твоя мать, ни ее клиенты не нуждаются во мне.
Андерс высвободил руку.
– Здешним людям нужна не ты, им надо, чтобы общество перестало облегчать им жизнь. Наркоманы, черт возьми, священная корова Норвегии!
– Я не готова к возобновлению этой дискуссии. Может быть, ты поедешь домой первым, а я, когда закончу здесь, приеду на такси?
Но Андерс сложил руки на груди и прислонился к дверному косяку.
– А к какой дискуссии ты готова, Марта? Я пытался заставить тебя выбрать дату для…
– Не сейчас.
– Нет, сейчас! Моя мать должна распланировать лето, и…
– Не сейчас, я сказала.
Она хотела вытолкать его, но он не поддался, упершись рукой в противоположную стену.
– Что это за ответ? Если моя семья будет платить…
Марта проскользнула у него под рукой и пошла по коридору.
– Эй!
У нее за спиной захлопнулась дверь, и Андерс побежал за ней. Он схватил ее за руку, развернул и притянул к себе. Она уловила запах дорогого лосьона для бритья, который мама подарила ему на Рождество и который сама Марта не переносила. Сердце ее почти замерло, когда она увидела черную пустоту в его взгляде.
– Ты не уйдешь от меня просто вот так, – прошипел он.
Она машинально подняла руку, защищая лицо, и заметила, что он удивился.
– Что это? – прошептал он с металлом в голосе. – Думаешь, я тебя ударю?
– Андерс, я…
– Два раза, – прошипел он, и она ощутила на лице его жаркое дыхание. – Всего два раза за девять лет, Марта. А ты обращаешься со мной, как с чертовым… чертовым домашним насильником!
– Отпусти, мне…
Позади нее послышалось покашливание. Андерс отпустил ее руку и гневно посмотрел ей за спину, а потом бросил:
– Ну что, торчок, мимо идешь или как?
Она повернулась. Это был он. Стиг. Он просто стоял и ждал, переводя спокойный взгляд с Андерса на нее. Во взгляде был вопрос. Она ответила кивком: все в порядке.
Он кивнул ей в ответ и прошел мимо них. Двое мужчин пристально посмотрели друг на друга. Они были одного роста, но Андерс шире в плечах, и у него было больше мышечной массы.
Марта проводила взглядом идущего по коридору Стига.
Потом она повернулась к Андерсу. Он склонил голову набок и смотрел на нее тем злобным взглядом, какой она стала все чаще замечать у него. Но Марта считала, что злость эта вызвана переживаниями по поводу того, что он не получал на работе признания, которого, по его мнению, был достоин.
– Что, черт возьми, это было? – спросил он.
Раньше он не ругался.
– Ты о чем?
– Вы как будто… переговаривались, или как? Что это за тип?
Марта выдохнула почти с облегчением. По крайней мере, эта территория была ей больше знакома. Ревность. Здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как они подростками начали встречаться, поэтому опыт в урегулировании таких ситуаций у нее имелся. Она положила руку ему на плечо:
– Андерс, прекращай дурить, давай спустимся вниз за моей курткой и поедем домой. И не будем ругаться сегодня вечером, а лучше приготовим поесть.
– Марта, я…
– Тихо, – сказала она, уже зная, что преимущество на ее стороне. – Ты приготовишь поесть, а я приму душ. А о свадьбе мы поговорим завтра. Понятно?
Она видела, что он собирается возразить, и положила палец на его губы. На полные губы, которые она полюбила без памяти. Она провела пальцем вниз, по темным, правильной формы зачаткам бороды. Или же она полюбила ревность? Она уже не помнила.
Когда они усаживались в машину, он снова был спокоен. Этот «БМВ» он купил против ее воли, думая, что она полюбит автомобиль, как только поймет, насколько он удобен, особенно при поездках на дальние расстояния, и надежен. Андерс завел машину, и Марта снова увидела того, второго мужчину. Он вышел из дверей пансиона и быстро зашагал на восток. На плече у него висела красная сумка.
Глава 20
Симон проехал мимо участка с футбольными полями и свернул на свою улицу. Он увидел, что сосед снова делает гриль. Громкие, промаринованные солнцем и пивом взрывы хохота подчеркивали летнюю тишину их района. В большинстве домов окна темные, на улице почти нет припаркованных автомобилей.
– Ну вот мы и приехали, – произнес Симон, поворачивая к гаражу.
Он не знал, зачем сказал это. Эльсе прекрасно видела, что они подъехали к дому.
– Спасибо за фильм, – сказала она, опуская ладонь на его руку на рычаге переключения скоростей, как будто он проводил ее до ворот и собирался оставить.
Никогда, подумал Симон и улыбнулся ей. Он задумался, многое ли она поняла из того, что происходило на экране. Это Эльсе предложила пойти в кино. Несколько раз во время сеанса он поглядывал на нее и заметил, что смеялась она, во всяком случае, в правильных местах. Но в фильмах Вуди Аллена больше юмора содержится в диалогах, чем в визуальной составляющей. Да-да, но все равно они провели замечательный вечер. Еще один замечательный вечер.
– Но думаю, тебе не хватало Миа Фэрроу, – сказала она игриво.
Симон засмеялся. Это была их шутка. Первым фильмом, на который он ее повел, был «Ребенок Розмари», отвратительный гениальный фильм Поланского, где героиня Миа Фэрроу рожает ребенка, который оказывается сыном дьявола. Эльсе испытала потрясение и еще долго считала, что таким образом Симон дал ей понять, что не хочет иметь детей, особенно когда он стал настоятельно приглашать ее посмотреть этот фильм еще раз. Только потом, после просмотра четвертого фильма Аллена с Миа Фэрроу, она поняла, что его привлекала Фэрроу, а не сыновья дьявола.
Когда они шли от машины к дверям дома, Симон заметил на улице вспышку света. Короткую, как у мигающего маяка. Она исходила от припаркованной машины.
– Что это было? – спросила Эльсе.
– Не знаю, – ответил Симон, отпирая дверь. – Поставишь кофе? Я сейчас вернусь.
Симон вышел на проезжую часть. Он видел эту машину при подъезде к дому, такой не было ни у кого на их улице. И на прилегающих улицах. В Осло лимузины принадлежат преимущественно посольствам, королевскому двору или министрам. Он знал еще только одного человека, разъезжавшего по Осло на машине с затемненными стеклами, удобным местом для ног и личным шофером. С шофером, который только что вышел из автомобиля и открыл для Симона заднюю дверцу.
Симон нагнулся, но остался стоять снаружи. У маленького человека, сидевшего в салоне, был острый нос и круглое розовощекое лицо того типа, что называют приятным. Синий блейзер с золотыми пуговицами, любимый наряд норвежских финансистов, судовладельцев и слащавых певцов в 80-е годы, всегда заставлял Симона задуматься, правда ли, что все норвежские мужчины в глубине души мечтают стать капитанами.
– Добрый вечер, комиссар Кефас, – сказал маленький человек высоким радостным голосом.
– Что ты делаешь на моей улице, Нестор? Здесь никто не будет покупать твое дерьмо.
– Ой-ой. Всегда включаешь яростного полицейского воина?
– Дай мне малейший повод арестовать тебя, и я это сделаю.
– Ну, если закон не запрещает помогать человеку, попавшему в затруднительное положение, то, думаю, это не понадобится. Не хочешь сесть в машину, чтобы мы могли поговорить спокойно и без помех, Кефас?
– Не вижу причин.
– Ты тоже плохо видишь?
Симон уставился на Нестора. Короткие ручки, маленькое толстое тельце. Но рукава блейзера коротки ровно настолько, чтобы открывать золотые запонки в виде инициалов SN. Хотя этот человек утверждал, что является украинцем, по сведениям из полицейского досье на Хуго Нестора, он родился и вырос в норвежском городе Флурё, происходил из семьи рыбаков, носил фамилию Хансен, которую позже сменил, и никогда надолго не выезжал за границу – исключением был только период прерванной учебы на экономическом факультете Университета города Люнд в Швеции. Откуда у него взялся странный акцент, неизвестно, но украинским он точно не был.
