Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)
Я сел и принялся демонстративно чесать бедро, потом плечо, бок и руку.
– Ну так что? – спросил Уодделл. – Вы переменили свое мнение?
– Да, – ответил я. – Переменил. Прежде я думал, что те, кто выступает с речами и пишет книги про тюремные реформы, не более как сентиментальные тупицы, теперь же…
– Смените пластинку, – рявкнул Бэрроу. – И прекратите скрестись!
– Советую вам быть серьезнее, – жестко сказал Уодделл. – У нас есть данные, что вы скрываете важные сведения по делу об убийстве. Они нам нужны. – Он стукнул кулаком по столу и нагнулся ко мне. – И мы их получим.
– Извините. – Я улыбнулся. – Прошу прощения. Моя голова занята одной новой идеей, и я не могу больше ни о чем думать, даже об убийстве. – Я стер улыбку с лица и, указывая на прокурора пальцем, заговорил насколько возможно угрожающе: – Ваша голова тоже скоро будет очень занята. Не думайте, что вам удастся легко отделаться. СЗКО уже набирает силу. Как вам понравится, если вас вышвырнут отсюда?
– Прекратите ломать комедию! Неужели вы думаете, что Осгуд управляет этим округом? И что такое СЗКО?
Я знал, что он спросит, и внушительным тоном поведал:
– Союз заключенных Кроуфилдского округа. Я его президент. К полудню в союз вступят сто процентов заключенных. Наши требования включают…
Я замолчал и приготовился к отражению атаки, поскольку Бэрроу вскочил и сделал несколько шагов в мою сторону, а лицо его выдавало неодолимое желание меня ударить. Но он остановился и медленно произнес:
– Не пугайтесь. Здесь я все равно не мог бы этого сделать. Но для подобных процедур есть помещение внизу, в подвале. Зарубите это себе на носу и бросьте валять дурака.
– Если вы и впрямь настроены на серьезный лад, – пожал я плечами, – то я вам кое-что скажу. Если вы на этом настаиваете, конечно.
– Вы скоро поймете, как серьезно мы настроены.
– Хорошо. Во-первых, если вы надеетесь запугать меня подвалом, то слишком глупы и не заслуживаете того, чтобы вас потом оплакивали. Это противоречит здравому смыслу, обстоятельствам и моему собственному желанию. Во-вторых, насчет комедии. Вы сами начали ее ломать вчера днем. Вы не в ладах с логикой. Конечно, кое-кого заставят расколоться ваши угрозы. Но как вы думаете, долго ли я удержался бы в помощниках Ниро Вульфа, если бы давал слабину, как они? Взгляните на меня. Неужели вы не видите разницы? В-третьих, насчет сложившейся ситуации. Все настолько просто, что даже я это понимаю. Вы полагаете, будто мне известно что-то важное для вас, поскольку подозреваете меня в убийстве, а я утверждаю обратное. Что мне остается делать при таких обстоятельствах? Держать рот закрытым. Что можете сделать вы? Только арестовать меня, а потом освободить под залог с обязательством явиться по первому требованию. Если вернуться к вопросу о комедии, то вы это заслужили, так как сами вели себя как последние шуты. – Я поднял руки ладонями вверх. – Вы не устали от моей речи?
Бэрроу посмотрел на Уодделла. Окружной прокурор произнес:
– Мы не полагаем, что вам известны многие интересующие нас факты. Мы в этом уверены. Так что это не комедия. Мы ждем, пока вы нам все расскажете.
– Мне нечего рассказывать.
– Вы понимаете, какому риску подвергаетесь? Вы советовались с адвокатом?
– Мне это не требуется. Вы же слышали, что́ я сказал.
– Об освобождении под залог? Я воспротивлюсь этому. Если вашу просьбу все-таки удовлетворят, то залог будет настолько велик, что окажется вам не по карману.
– Чепуха. Сумма роли не играет. Отец моей сестры – богатейший швейный магнат.
– Ваш отец?
– Я сказал, отец моей сестры. Родственные отношения в моей семье вас не касаются. Они слишком сложны для вашего понимания. Кстати, он еще и отец моей матери, поскольку, беседуя этой ночью по телефону, моя сестра была одновременно и моей матерью. Но он не мой отец, так как я никогда с ним не встречался.
Бэрроу выгнул шею, испытующе глядя на меня.
– Не знаю, – начал он сомневающимся тоном, – может быть, нам следует показать его доктору Сэкетту?..
– Это обойдется нам в пять долларов, а он того не стоит, – возразил Уодделл. – Отведите его назад, в камеру. А если опять начнет валять дурака со своим СЗКО, прикажите Олли посадить его в одиночку.
Тут дверь распахнулась и вошел Ниро Вульф. Он выглядел ухоженным и отдохнувшим, в чистой желтой рубашке с коричневым галстуком в полоску, но в нечищеных ботинках. Я сразу обратил внимание на все эти подробности и тут же начал яростно чесать ногу.
Он остановился и спросил:
– Что ты делаешь? Что случилось?
– Ничего. Просто у меня зуд.
– Посмотри на свой пиджак! На брюки! Ты что, спал в них?
– А вы думаете, я спал в шелковой пижаме? Очень рад, что вы пришли, приятно вас видеть. Мы здесь очень мило болтали. Они меня как раз послали… вы знаете куда. Вы говорили с моей мамой? Она убита горем.
– Чушь! – пробормотал он, поздоровался с остальными и обвел глазами комнату. Затем он шагнул к Бэрроу и вежливо сказал: – Извините, капитан, но вы сидите на единственном стуле, который способен меня выдержать. Надеюсь, вы согласитесь пересесть?
Бэрроу открыл рот, затем закрыл его, встал и пересел на другое место. Вульф благодарно кивнул, уселся и устремил серьезный взгляд на окружного прокурора.
– Вас трудно найти, сэр, – заметил он. – Вчера вечером я затратил на это несколько часов. Я даже подозреваю, что вы от меня скрывались.
– Я был занят.
– Вот как? Это к чему-нибудь привело?
Бэрроу издал какой-то гортанный звук. Уодделл снова нагнулся вперед.
– Послушайте, Вульф, – проговорил он нехорошим тоном. – Я пришел к заключению, что с вами мы только зря теряем время. Что я вынес для себя полезного из вашего рассказа о разговоре с Бронсоном? Ничего. Вы водили меня за нос. И вы еще говорите, что я от вас скрывался! Все, что я могу для вас сейчас сделать, это дать совет: или прикажите вашему человеку во всем признаться, или сделайте это сами.
– Вы слишком возбуждены, – тяжело вздохнул Вульф. – Вчера капитан Бэрроу, сегодня – вы. Слишком уж вы впечатлительные люди.
– Достаточно впечатлительные, чтобы понимать, когда нас водят за нос. Мне это не нравится. И вы ошибаетесь, если думаете, что покровительство Осгуда позволит вам делать что заблагорассудится. Может быть, раньше Осгуд и был хозяином в этом округе, но не теперь. Не исключено, что его ждут неприятности.
– Понимаю, – умиротворяюще изрек Вульф. – Это, конечно, чепуха, но, судя по слухам, вы придерживаетесь версии, будто сына мистера Осгуда убил Бронсон и убийство Бронсона было актом мщения. Мистер Уодделл, это же детский лепет. Я даже отказываюсь вам что-либо объяснять, настолько нелепо это выглядит. Таким же ребячеством я считаю ваше заявление, будто я полагаюсь на положение и влияние мистера Осгуда, дабы защититься от нападок. Если я и буду иметь с вами дело…
– Не утруждайтесь, – рявкнул Уодделл и вскочил на ноги. – Я бы с великим удовольствием запер и вас вместе с Гудвином. Убирайтесь вон! В следующий раз я буду слушать вас на суде. Отведите Гудвина назад, капитан.
– О нет, – по-прежнему мягко произнес Вульф. – Только не это. Я не поленился прийти сюда только из-за мистера Гудвина. Выслушайте меня.
– С какой еще стати?
– Потому что я знаю, кто убил Клайда Осгуда и Говарда Бронсона, а вы – нет.
Бэрроу выпрямился. Уодделл выпучил глаза. Я ухмыльнулся и пожалел, что со мной нет Бэзила – уж шеф-то угадал бы, под какой ложкой горошина.
– Более того, – спокойно продолжал Ниро Вульф, – у вас крайне мало шансов это узнать и абсолютно никаких шансов найти этому доказательства. При данных обстоятельствах ваш долг – меня выслушать.
– Вас выслушает судья, – выкрикнул Бэрроу.
– Фу! Стыдитесь, капитан! Вы пытаетесь запугать меня тем же способом, что и мистера Гудвина? Я просто скажу судье, что пошутил. Если он окажется таким же идиотом и задержит меня, я уплачу залог, и что вы тогда будете делать? Вы беспомощны. Заверяю вас…
– Это блеф! – взорвался Уодделл.
– Ну что вы, сэр! Не забудьте о моей репутации, – поморщился Вульф. – Я слишком ее ценю.
– Вы говорите, что знаете, кто убил Клайда Осгуда? И Бронсона?
– Да.
– Тогда, клянусь богом, я выслушаю вас. – Уодделл сел, поднял телефонную трубку и резко приказал: – Пришлите Филлипса.
– Филлипса? – удивленно поднял брови Вульф.
– Стенографиста.
Вульф покачал головой:
– О нет. Вы меня неправильно поняли. Я пришел за мистером Гудвином. Он мне нужен.
– Он нам тоже нужен. Мы его подержим у себя. И я повторяю: если вы захотите внести залог, я буду решительно противиться.
Дверь открылась, и появился прыщавый молодой человек. Уодделл кивнул ему, он уселся, открыл блокнот и приготовился писать.
Не обращая внимания на это представление, Вульф сказал:
– Ближе к делу. Мне нужен мистер Гудвин. Если бы вы не прятались от меня вечером, он бы мне уже помогал. Предлагаю вам два варианта. Первый: вы немедленно освобождаете мистера Гудвина, с его помощью я быстро получаю недостающие доказательства и доставляю их вам вместе с убийцей, живым или мертвым. Второй: вы отказываетесь выпустить мистера Гудвина. Без его помощи я с большим трудом соберу доказательства. Уверен, что газета «Кроуфилд дейли» с удовольствием сообщит своим читателям о том, что убийцу нашел я, и налогоплательщики поймут, что они зря платят жалованье блюстителям закона. Вам повезло, что вы задержали мистера Гудвина. В ином случае я не стал бы к вам обращаться. – Вульф вопросительно посмотрел на окружного прокурора: – Ваш выбор, сэр?
