Сирил Хейр - Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)
После того как Стефан позвонил несколько раз, дверь открыла угрюмая и неряшливая служанка, которая на вопрос, здесь ли живет мистер Карстерс, неохотно ответила, что здесь. Дома ли он? Нет, ответила служанка, он у себя в церкви. В ее тоне ясно проступало удивление, связанное с глупостью заданного вопроса, ибо где же хозяину еще быть в такой день и в такое время? Когда вернется? Служанка не смогла сказать, когда именно. Затем, с минуту подумав, добавила, что к ленчу его точно ждать не стоит. А как насчет миссис Карстерс? Она тоже в церкви. После этого дверь захлопнулась.
Стефан зашагал верх по Крезент, злясь на себя. Он совершенно упустил из виду, что сегодня воскресенье и что на свете все еще есть люди, которые в воскресное утро ходят в церковь. Теперь ему придется как-то убить время в ожидании возвращения мистера Карстерса после ленча. Он был уже довольно далеко от дома, когда ему неожиданно пришло в голову, что служанка сообщила нечто действительно важное. Стефан точно помнил, что она сказала: «Он у себя в церкви», а не просто «Он в церкви». Возможно, подумал молодой человек, это ничего не значит, но, как ни крути, это довольно странный речевой оборот. Примерно так ответил бы ему слуга крупного биржевого маклера: «Мистер Смит у себя в офисе». Так как же это объяснить? Уж не находится ли мистер Карстерс в церкви по той же причине, по какой мистер Смит находится у себя в офисе? Просто потому, что он там работает? Правда, в отчете Элдерсона нет ни слова о том, что Карстерс – священник, но подобная вероятность, по мнению Стефана, все же существовала.
В этот момент Стефан проходил мимо телефонной будки и, остановившись рядом, сделал то, что на его месте сделал бы в первую очередь любой мало-мальски опытный детектив. А именно: зашел в будку, взял телефонный справочник и отыскал в нем фамилию Карстерс. Все верно. В справочнике значилось: «Карстерс, его преподобие, Е. М. Дж.». Итак, все разрешилось наилучшим образом. Священники, как известно, люди общительные и всегда готовы ответить на вопросы прихожан. Стефан не сомневался, что, когда встретится с преподобным Карстерсом, ему не составит большого труда завязать с ним беседу. Но все-таки молодой человек мысленно ругал себя, думая о том, что время ленча наступит не скоро, а ведь раньше этого пообщаться со священником ему не удастся.
Продолжая брести по Ормидейл-Крезент, Стефан через некоторое время увидел здание в готическом стиле из серого камня, декорированное лепниной. Может, это та самая церковь? Стоит проверить. Имея весьма смутное представление о том, как он, изображая прихожанина, приблизится к священнику в ризнице после службы и начнет задавать вопросы, Стефан вошел внутрь. Даже если это не та церковь, он по крайней мере скоротает здесь полчаса ничуть не менее комфортно, чем в любом другом месте.
Служба шла уже какое-то время. Стефан вошел как раз в тот момент, когда стоявший на кафедре плотный пожилой джентльмен возгласил:
– Так завершился Первый Урок!
Появившийся из затененного пространства церковный служитель провел Стефана к свободному месту. Между тем прихожане поднялись и запели псалмы. К сожалению, Стефан оказался в задних рядах поющих и весь извертелся, пытаясь рассмотреть лицо человека, стоявшего за кафедрой в противоположном конце зала. Вдруг кто-то положил ладонь ему на плечо и мягко пожал его. Стефан вздрогнул от неожиданности и, оглянувшись, увидел прямо перед собой лицо тетушки Люси.
– Стефан! Какая неожиданность увидеть тебя здесь, – прошептала она.
Стефан улыбнулся, кивнул и торопливо принялся отыскивать слова нужного псалма в толстой захватанной молельной книге, которую ему вручил служитель. Тетя Люси – ненужное осложнение. Да еще какое! Но, если разобраться, нет ничего особенно удивительного в том, что их пути пересеклись в этом городе. Когда его домашние разговаривали после похорон отца в доме Дикинсонов, тетя Люси, кажется, упомянула о том, что они с Джорджем собираются на пару недель в Брайтон. Тетушка слыла весьма набожной особой, и шанс встретиться с ней на утренней воскресной службе в церкви Брайтона можно рассматривать как вполне реальный. Обдумав этот вопрос, Стефан также пришел к выводу, что тетя Люси отправилась в церковь в одиночестве, чтобы хоть немного отдохнуть от дяди Джорджа. Так что, если он и мог столкнуться с кем-то из родственников на воскресной службе в брайтонской церкви, то именно с тетей Люси. Но он приехал в Брайтон для того, чтобы встретиться с Карстерсом, а не с ней. Теперь начнутся вопросы, пустые разговоры, затем последует приглашение на ленч, куда непременно подтянется дядя Джордж со своим дурным настроением и многозначительными намеками. Короче говоря, будет потеряна уйма драгоценного времени.
– Не желаешь ли пойти на ленч вместе с нами после окончания службы? – прошептала ему на ухо тетя Люси, когда завершилось славословие.
Стефан покачал головой.
– Извините, боюсь, я не смогу к вам присоединиться, – прошептал он в ответ.
– Прошу тебя! Я уже стала надеяться, что ты поможешь мне с Карстерсами, – последовал удивительный ответ.
– Господи! – воскликнул Стефан, едва успев понизить голос.
Тетя Люси одарила его недовольным взглядом и снова опустилась на церковную скамью, когда после пения псалмов преподобный возобновил чтение проповеди.
Как бы то ни было, Стефан после всех своих сомнений, опасений и страхов получил наконец то, чего хотел: его самым что ни на есть традиционным способом представили мистеру и миссис Карстерс. После службы он отправился в компании с тетей Люси в брайтонский отель, где она снимала номер. Там они застали дядю Джорджа, страдавшего от жары и сердитого после неудачной утренней партии в гольф. Его рассказ о собственном неведении и недостатках соперника заполнил время до приезда гостей, так что Стефану не пришлось ничего придумывать, чтобы объяснить свое появление в Брайтоне.
Преподобный Е. М. Дж. Карстерс оказался довольно полным мужчиной среднего возраста с густыми, нависшими бровями. Из объяснений тетушки Стефан узнал, что преподобный Карстерс не состоял постоянным священником при церкви, в которой проводил сегодня службу, а лишь «исполнял обязанности» уехавшего в отпуск местного викария. Тетя Люси, обожавшая все церковное, пригласила его на ленч в качестве нового экспоната своей своеобразной коллекции, состоявшей из священников, которых она, образно говоря, собирала с такой же естественностью, с какой дети собирают гербарий. Преподобный жил в Брайтоне с тех пор, как два или три года назад вышел на пенсию, отслужив положенный срок в миссионерской церкви за границей. Он, как справедливо предположил Стефан, был любителем пообщаться, причем рассуждал на многие темы со знанием дела, но больше всего любил поговорить о себе. При этом всегда повышал голос, будто обращался к прихожанам с кафедры. Определенно он считал себя персоной значительной и достойной уважения. Стефан только через несколько минут обратил внимание на миссис Карстерс. Сидя рядом с мужем, она и впрямь была почти незаметной и напоминала серую мышку, во многом из-за небольшого роста и немодного платья тусклой расцветки. Кроме того, она обладала узеньким лицом, маленьким ртом и блестящими, похожими на бусинки серыми глазами. Впрочем, довольно скоро стало ясно, что эта дама – отнюдь не бессловесная тень уверенного в себе супруга, поскольку продемонстрировала, чего она стоит на самом деле.
– Мы ведь встречались раньше, не так ли? – спросил мистер Карстерс у Стефана, когда все присутствующие сели за ленч.
Стефан ответил, что не имел подобного удовольствия.
– По крайней мере я вас где-то видел.
– Боюсь, что нет.
– Мой муж, – заявила миссис Карстерс, окинув строгим взглядом сидевших за столом людей, – всегда говорит подобные вещи незнакомым людям. Но у него и правда удивительная память на лица. Когда мы жили на востоке, где все аборигены кажутся похожими друг на друга, он часто допускал бестактные ошибки. Не обращайте на него внимания, мистер Дикинсон.
Карстерс смутился и замолчал. Тетя Люси бросила восхищенный взгляд на смелую женщину, которая как ни в чем не бывало продолжила есть.
К тому времени, когда подали кофе, миссис Карстерс дважды успела поправить мужа, который рассказывал о своей миссионерской деятельности в диких краях, а один раз холодным тоном выразила несогласие со словами дяди Джорджа, попытавшегося сделать некое обобщение, касавшееся Китая и китайцев. Но если не считать этого, ее вклад в застольный разговор был невелик. Мистер Карстерс, когда супруга позволяла себе его поправить, на какое-то время замолкал, а дядя Джордж, выслушав ее возражение, был поражен до такой степени, что хранил мрачное молчание до конца ленча. Стефана забавляли такого рода бытовые сценки, но все же большой пользы от присутствия на ленче в компании четы Карстерс он пока не видел. Впрочем, после ленча атмосфера в компании совершенно изменилась. Особенно когда тетя Люси под каким-то предлогом отвела миссис Карстерс к себе в комнату. После этого дядя Джордж мгновенно оживился и предложил мужчинам проследовать в курительную комнату, где сигары, табачный дым и разговоры о политике на какое-то время восстановили комфортную иллюзию мужского превосходства.
