Агата Кристи - Пуаро ведет следствие (сборник)
– Не могли бы вы объяснить мне, джентльмены, что все это значит?
– С удовольствием. Я получил телефонный звонок от графа Фоскатини о том, что на него напали и что он умирает. Вы понимаете, что нельзя терять ни минуты – хотя, возможно, мы и так уже опоздали…
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, менеджер протянул ключ, и все мы вошли в квартиру.
Прежде всего мы попали в небольшой квадратный холл. Дверь по правой стене была полуоткрыта. Менеджер кивнул на нее и сказал: «Столовая».
Доктор Хокер шел первым. Мы двигались сразу же за ним. Когда мы вошли в комнату, я чуть не задохнулся. На круглом столе в центре комнаты оставались остатки еды; три стула были отодвинуты так, как будто обедавшие только что встали из-за стола. В углу, справа от камина, стоял большой письменный стол, за которым сидел мужчина, или скорее то, что когда-то было мужчиной. Его правая рука все еще сжимала телефонный аппарат, но ужасный удар в затылок заставил его упасть на стол лицом вперед. Оружие убийства можно было не искать. Мраморная статуэтка стояла там, куда ее поспешно поставили, – ее основание было испачкано кровью.
Весь осмотр доктора занял не больше минуты.
– Мертв. Смерть наступила почти мгновенно. Странно, что он вообще смог воспользоваться телефоном. Лучше не трогать его до приезда полиции.
По предложению менеджера мы обыскали квартиру, но результат оказался вполне предсказуем. Было маловероятно, что убийцы будут в ней прятаться, когда все, что им надо было сделать, это спуститься на несколько лестничных пролетов. Никого не найдя, мы вернулись в столовую. Пуаро не принимал участия в наших поисках. Войдя в комнату, я увидел, что он внимательно изучает что-то в середине стола. Я присоединился к своему другу. Стол был большой, круглый, сделанный из хорошо отполированного красного дерева. Центр стола украшала ваза с розами; вокруг нее, на блестящей полированной поверхности, покоились белые кружевные салфетки. На столе возвышалось блюдо с фруктами, но к трем десертным тарелкам, казалось, никто так и не прикоснулся. Там также стояли чашки с остатками кофе – две с черным и одна с молоком. Все трое обедавших пили портвейн – наполовину пустой графин стоял перед большим блюдом. Один из мужчин курил сигару, остальные двое – сигареты. Коробка с сигарами и сигаретами, украшенная серебром и черепаховой костью, стояла, открытая, на столе.
Я еще раз повторил все эти факты про себя, но должен признаться, что они не пролили никакого света на создавшуюся ситуацию. Мне было непонятно, что Пуаро увидел в них такого, что так привлекло его внимание. И я прямо спросил его об этом.
– Mon ami, – был его ответ, – вы немного запутались. Я смотрю не на то, что стоит на столе, а ищу то, чего на нем нет.
– И что же вы ищете?
– Ошибку, пусть даже самую крохотную, которую допустил убийца.
Мой друг быстро прошел в небольшую кухоньку, прилегающую к столовой, осмотрел ее и покачал головой.
– Месье, – обратился он к менеджеру, – прошу вас, объясните мне систему заказа еды в вашем здании.
Менеджер подошел к небольшой нише в стене.
– Это служебный лифт, – стал объяснять он, – доходящий до верхнего этажа, на котором расположена кухня. Вы делаете заказ по телефону, и блюда спускают вам в лифте, по одной перемене за раз. Грязные тарелки и посуда отправляются назад таким же манером. Как вы понимаете, никаких домашних хлопот – и в то же время вы избегаете неудобств, связанных с публичностью обедов в ресторане.
Пуаро понимающе кивнул:
– Значит, тарелки и посуда, которой здесь сегодня пользовались, находятся сейчас наверху, на кухне? Вы позволите мне подняться туда?
– Ну, конечно, если вы хотите! Робертс, лифтер, доставит вас туда и объяснит, кто вы такой. Боюсь только, что вы не найдете там ничего интересного для себя. Ежедневно тут моют сотни тарелок, и естественно, что все они давно перепутались.
Однако Пуаро продолжал настаивать. Наконец мы с ним поднялись на кухню и смогли переговорить с тем, кто принимал заказ из квартиры № 11.
– Заказ был сделан на троих по меню à la carte, – объяснил он нам. – Суп-жульен, жареное говяжье филе и суфле из риса. Во сколько? Около восьми, наверное. Нет, боюсь, что сейчас все тарелки и посуда уже вымыты. К сожалению. Вас, наверное, интересовали отпечатки пальцев?
– Не совсем, – ответил Пуаро с загадочной улыбкой. – Меня больше интересует аппетит графа Фоскатини. Он попробовал каждое блюдо?
– Да. Правда, я не могу сказать, сколько он съел от каждого блюда… Тарелки были все грязные, а посуда – пустая, за исключением рисового суфле. Его оставалось довольно много.
– Ах вот как, – произнес Пуаро, и мне показалось, что он удовлетворен этим фактом.
Когда мы спускались назад в квартиру, мой друг произнес тихим голосом:
– Мы явно имеем дело с методичным человеком.
– Вы говорите об убийце или о графе Фоскатини?
– Граф, без сомнения, любил порядок. После того как он позвал на помощь и сообщил о своей будущей кончине, он не забыл положить трубку на телефонный аппарат.
Я уставился на своего друга. Эти его слова и его предыдущие вопросы заставили меня сделать некий вывод.
– Так вы думаете об отравлении? – выдохнул я. – А удар по голове был нанесен для отвода глаз?
На это Пуаро только улыбнулся.
Вернувшись в квартиру, мы увидели в ней местного инспектора и двух констеблей. Инспектор попытался удалить нас, но Пуаро успокоил его, упомянув фамилию нашего друга из Скотленд-Ярда, инспектора Джеппа. После этого нам с ворчанием разрешили остаться. И, можно сказать, нам здорово повезло, потому что не прошло и пяти минут после нашего прихода, как в комнату влетел взволнованный мужчина средних лет. Всем своим видом он выражал волнение и горе.
Это был Грейвс, лакей и дворецкий умершего графа в одном лице. И рассказал он нам совершенно сенсационную историю.
Предыдущим утром к его хозяину явились два джентльмена. Оба были итальянцами, и тот, что постарше – ему было около сорока, – назвал себя синьором Асканио. Тот, что помоложе, был хорошо одетым юношей лет двадцати четырех. По-видимому, граф Фоскатини ждал их прихода, потому что немедленно отослал Грейвса с каким-то пустяковым поручением… Здесь дворецкий остановился и задумался. Однако в конце концов признался, что, поскольку тема беседы его очень заинтересовала, он повиновался не сразу, а попытался сначала услышать, о чем пойдет речь. Однако беседа велась такими тихими голосами, что из его затеи почти ничего не получилось – он только понял, что обсуждалось какое-то денежное предложение, в основе которого лежали угрозы. Беседа была какой угодно, но только не дружественной. В конце ее граф Фоскатини слегка повысил голос, и подслушивавший смог ясно услышать вот такие слова:
Сейчас у меня нет больше времени на споры, джентльмены. Если вы согласитесь пообедать вместе со мной завтра, часов в восемь вечера, мы сможем продолжить эту дискуссию.
Испугавшись, что его поймают за подслушиванием, Грейвс бросился исполнять поручение своего хозяина.
Сегодня вечером оба джентльмена появились ровно в восемь. Во время обеда они говорили о всякой ерунде – политике, погоде и театре. Когда Грейвс поставил на стол портвейн и принес кофе, его хозяин сказал ему, что он может быть свободным весь остаток вечера.
– Он всегда так делал, когда у него появлялись гости? – уточнил инспектор.
– Нет, сэр, не всегда. Именно поэтому я и решил, что они собираются обсуждать какие-то не совсем обычные дела.
На этом история Грейвса заканчивалась. Он ушел около половины девятого и, встретившись с другом, отправился с ним в «Метрополитан мюзик-холл» на Эджвер-роуд.
Никто не видел, как ушли те двое, но время убийства удалось определить очень точно. Все произошло в восемь сорок семь. Именно это время показывали небольшие часы на письменном столе, которые в предсмертной судороге Фоскатини столкнул на пол. Данное время совпадало и со звонком мисс Райдер.
Полицейский врач обследовал мертвое тело, которое теперь лежало на диване. Я впервые увидел лицо графа – оно было оливкового цвета, с длинным носом и ухоженными усами. Полные красные губы растянулись в предсмертной гримасе, обнажив сверкающие белые зубы. Лицо показалось мне не очень приятным.
– Ну что же, – произнес инспектор, закрывая свою записную книжку. – Дело вполне ясное. Единственная проблема – поймать этого синьора Асканио. Ведь вряд ли его адрес будет записан в телефонной книжке убитого…
Как Пуаро уже успел отметить, умерший граф Фоскатини очень любил порядок. Поэтому в его телефонной книге было записано мелким аккуратным почерком: «Синьор Паоло Асканио. Отель «Гросвенор».
Инспектор стал куда-то звонить по телефону, а потом с улыбкой повернулся к нам:
– В самое время. Наш джентльмен отправился на станцию, чтобы сесть на поезд, который на пароме идет на континент… Ну, что ж, джентльмены, это все, что мы можем сделать здесь и сейчас. История паршивая, но достаточно простая. Наверняка связана с одной из этих итальянских вендетт.
