Абандон. Брошенный город - Крауч Блейк

– Это ты, Лар? – снова позвал Кендала Айзея.

Эбигейл как будто ослепла. Ей вдруг пришло в голову, что ни один «ужастик», ни одна книга и близко не вызывали у нее такого страха. Более жуткого кошмара невозможно было даже представить.

– Вот что я тебе скажу. Поступи по-умному, вернись, и я все прощу! – продолжал Айзея. – Убегаешь?.. Тогда не обессудь, когда я схвачу тебя за задницу…

На втором лестничном пролете послышалось какое-то движение.

– Он идет, – шепнула Фостер.

– Оттуда он нас не достанет, – так же шепотом отозвался ее отец.

За спиной у них послышался какой-то новый звук, и она оглянулась. Пол и потолок как будто кромсали тихие, почти неслышные микровзрывы.

– Что это? – спросила девушка. – Думаешь, крыло обрушится?

Взрывы приближались: один – здесь, два – там. Лоренс включил фонарь, и они увидели, что пол перед ними испещрен крохотными дырочками.

– Дрянь дело, – прошептал профессор. – Он под нами, стреляет через пол.

Они побежали. Тут и там пули с глухим стуком прошивали пол и потолок, осыпалась дождем труха, и гильзы, падая, звенели, как брошенная мелочь. В какой-то момент все стихло, а потом почти рядом, чуть впереди, шарахнула долгая очередь. Лоренс втащил Эбигейл через пустой дверной проем в тесную комнату, в которой, вероятно, жила прислуга и которая могла похвастать лишь развалившейся кроватью и платяным шкафом, и прижал дочь к стене.

– В конце крыла лестничный колодец, – сказал он. – Мы доберемся до него и…

– Но они прямо под нами.

– И вот-вот увидят, что второй этаж западного крыла совершенно прогнил в конце. Им придется вернуться к главной лестнице. Другой возможности спуститься у них нет.

Еще одна длинная очередь.

– Он сейчас будет перезаряжать, – добавил Лоренс. – Идем.

Девушка последовала за ним в коридор. Звук их шагов разнесся по всему крылу. Кто-то выругался – может быть, Айзея, увидевший, что пол в конце второго этажа провалился. Крыло заканчивалось зоной отдыха с разваливающейся мебелью и упавшими возле камина книжными шкафами. Поверх всего этого лежала сорвавшаяся с потолка люстра, за разбитыми окнами косо падал снег…

Эбигейл едва сделала четыре шага от зоны отдыха, как ее правая нога вдруг провалилась.

– Лоренс! – вскрикнула она, удерживаясь на локтях, – обе ее ноги уже болтались где-то внизу, на втором этаже.

Кендал тут же вернулся. И как раз вовремя – пол под локтями его дочери тоже начал обламываться. Профессор схватил ее за запястья. Фостер глянула вниз и увидела огромную дыру и свои висящие ноги. Дерево под коленями отца потрескивало.

– Я сейчас провалюсь, – прохрипел он, изо всех сил стараясь поднять ее. Пули снова начали взрывать пол, но пока еще далеко от Эбигейл.

– Быстрее! – шепнула она.

Расстреляв магазин, Айзея опять сделал паузу для перезарядки, и Лоренс сумел-таки вытащить девушку наверх. Они сразу же откатились в сторону, а через пару секунд место, где она только что висела, прошили пули.

Поднявшись, отец с дочерью тихонько прокрались по изрешеченному полу.

– Сюда. – Кендал увлек дочь к северо-восточному углу зоны отдыха. – Думаю, на лестнице он в нас не попадет.

– Там безопасно? – спросила журналистка.

– Не знаю, – бросил через плечо Лоренс, шагая через ступеньку вниз.

Они спустились, минуя второй этаж, и вышли на первый в районе кухни с огромными раковинами, двумя каминами, кирпичной и глиняной печами и длинным разделочным столом. В окнах сохранились стекла, так что ни снега, ни ветра здесь не было – только тишина.

– Выключи фонарь, – прошептал профессор, и их обступила непроглядная тьма. Эбигейл не видела даже отца, стоявшего в футе от нее.

– Хорошо, – сказал он, увлекая ее вперед. – Если они будут спускаться по главной лестнице, мы увидим их свет.

Девушка услышала, как повернулась, тихонько скрипнув, дверная ручка.

– Здесь же полный мрак. Как ты что-то видишь? – спросила Фостер.

– Я очень хорошо знаю… – начал отвечать Лоренс, но не договорил.

– Что такое? – еще больше перепугалась Эбигейл.

– Услышал что-то впереди.

– Что?

– Как будто дерево под ногой скрипнуло.

Секундная пауза растянулась в вечность, а потом Эбигейл увидела в кромешной тьме одну-единственную точку света.

– Господи! – выдохнула она.

Кендал опустил голову – по его груди, вокруг логотипа «Норт фейс», скользила красная точка.

Они вместе метнулись в кухню, а позади них уже звенело, разлетаясь осколками стекло двери и заднего окна. Звук выстрела журналистка не услышала. Лоренс на секунду включил фонарь, втолкнул дочь в проем между раковинами и помог ей подняться на подоконник. Шаги уже приближались.

– Что мне делать? – спросила девушка. Отец толкнул ее, и она вывалилась наружу, на снег. Сам Лоренс последовать за ней не успел: едва он ступил на подоконник, как двери распахнулись, и по стенам кухни сумасшедшими зигзагами заметались лучи фонариков.

– Давай! – крикнула Эбигейл, но бандиты уже втащили ее отца обратно в Изумрудный дом.

Глава 36

Не успела она подняться, как ее тоже схватили за руки и втянули в кухню через окно. Оставшиеся в раме куски стекла проре́зали ее одежды, термальное белье и кожу, и кровь побежала у нее по левой ноге. Девушку швырнули на гнилой пол. Луч фонаря полоснул по Джерроду и Айзее. Оба держали очки ночного видения, и стволы их автоматических пистолетов дымились на холоде. Главарь отвел ногу, и Эбигейл услышала, как Лоренс охнул и, согнувшись вдвое, свалился на пол. Айзея склонился над девушкой и достал из-под брючины нож.

– Нет! – прохрипел, задыхаясь, профессор.

Журналистка попыталась подняться, а когда у нее это не получилось, откинулась на спину. Ее левая скула пульсировала болью. Айзея сел на нее, прижав ее плечи к полу каблуками ботинок, расстегнул ее флисовую толстовку и закатал вверх термальную футболку, обнажив дрожащий в темноте живот.

– Подними ему голову, Джеррод. Ты смотришь, Ларри? Сейчас я проделаю дырку, вот здесь. – Он приставил острие ножа к пупку девушки. – Сделаю дырку и начну вынимать внутренности.

Как только лезвие укололо ей живот, Эбигейл, не издав ни звука и ничего не ощутив, перенеслась в другое место – на пляж в Лонг-Айленде в самый разгар лета. Фонарь ее мучителя превратился в нежное солнышко.

В реальность ее вернул голос отца.

– Я соврал, – выдохнул Лоренс. – Я соврал тебе. – Айзея продолжал играть ножом на голом животе Эбигейл, и она все больше втягивала его.

– Слышишь, что он говорит? – подал голос Спайсер.

– Уши у меня есть, Джеррод, – огрызнулся его командир.

– Золото не здесь, – продолжал Кендал. – Я помогу тебе найти его. Клянусь. Ты только отпусти ее…

Айзея вдруг убрал нож в ножны и встал. Фостер осталась лежать на полу. Ее трясло. Главарь же схватил за грудки Лоренса, поднял его и прижал к печи.

– А как бы ты поступил? – спросил тот. – Тратишь годы на поиски чего-то, а потом, в последнюю секунду, приходит какой-то чужак с намерением все отнять. Я не мог…

Айзея снова вдвинул его в печь, причем с такой силой, что с потолка дождем посыпалась пыль.

– Ты уж лучше поторопись и давай поближе к делу! – потребовал он.

– До Рождества восемьсот девяносто третьего года золото хранилось в потайной комнате в бартовском крыле особняка, – стал рассказывать Кендал. – Долгое время я был уверен, что оно лежит в Изумрудном доме. Я обыскал все комнаты, перебрал даже мусор в южном крыле. И прекратил поиски после того, как нашел дневник Глории Кёртис. На Рождество девяносто третьего в Абандоне что-то случилось. Глория писала, что двое мужчин – Ооту Уоллас и Билли Маккейб – убили Барта Пакера и его прислугу и вывезли все золото. Судя по всему, ее муж и еще несколько человек устроили погоню и выехали к шахте.

– Ну и что? – спросил главный бандит.

– А то, что когда ты находишься в небольшом городишке посреди зимы и у тебя на руках две тысячи фунтов золота, тебе нужно его спрятать.