Жаклин Уинспир - Незавершенная месть. Среди безумия
Мейси не теряла времени. С криком «Оставьте ее! Прекратите!» она бросилась на защиту Пейши. На всякий случай позвала: «Помогите!»
Но Сандермир и не думал прекращать. Он уже почти впился губами в шею Пейши, даром что кровь из порванной мочки текла ему в рот. Однако Мейси услышала другой голос, более сильный и громкий, чем у нее. Это кричал Билли Бил, который с чайником спешил к колонке. Бросив чайник, он прыгнул на Сандермира, потащил его прочь от Пейши. Не слишком сильный физически, Билли был быстр и ловок; ему удалось ударить Сандермира прежде, чем тот успел сложить пальцы в кулак. Удар пришелся в нужное место – расквасил нос, и кровь фонтаном брызнула на лицо и рубашку зарвавшегося мерзавца.
– Скотина! Холоп вонючий! Уж я тебя отсюда выкурю – а потом прикончу. Прикончу, так и знай, ублюдок, кто б ты ни был!
С этими угрозами Сандермир капитулировал, вскочил на коня и галопом помчался по проселку. Мейси обняла Пейши. Собирался народ – местные, цыгане, лондонцы спешили на крики и шум борьбы. Растолкав остальных, из толпы выскочил Вебб, увидел свою жену в компании Мейси и Билли.
– Ах ты, гаджо! Какого черта…
– Этот человек спас мою честь, Вебб, – всхлипнула Пейши. – Не трогай его. И румны не трогай.
И Пейши отерла лицо ладонью, размазывая кровь.
Мейси достала из рюкзака носовой платок, намочила холодной водой и приложила к порванной мочке.
– Садись вот здесь. Ну-ка, я посмотрю, что там такое.
Пейши позволила усадить себя, Мейси занялась ранкой, а Билли рассказал Веббу о том, что произошло. Вебб было хотел броситься вслед за Сандермиром, но Билли преградил ему дорогу.
– Слушай, парень, я знаю, что ты чувствуешь, только лучше тебе остыть. Он тебя засудит, как пить дать, в тюрьму упечет до конца твоих дней. Подумай-ка, что тогда станется с твоей дочкой и с женой?
Вебб вскинул обе руки к тулье шляпы – и бессильно уронил. Отвернулся от людей, взвыл, будто обращаясь к богу, который не мог его слышать. Это был громкий, исполненный муки вой; он исходил не из горла, а из самого нутра – и распугал всех любопытных. Пейши подбежала к мужу, Вебб крепко обнял ее – так, что ногти побелели. В следующий миг она отстранилась и взяла его руку. На запястье, изнутри, белел шрам. Пейши прижалась к нему своим собственным шрамом – как в день цыганской свадьбы, когда кровь из ранок жениха и невесты смешивается.
Билли только головой покачал:
– Завоешь тут. Я бы на его месте тоже выл. Хорошенькое дело. Пожалуй, завтра утром кто-то работы лишится – либо я, либо этот парень.
Полоща окровавленный платок, чтобы снова приложить его к ранке, Мейси поймала себя на нервной дрожи.
– В голове не укладывается. Так себя вести – притом средь бела дня!
– Что тут скажешь? Не хотелось бы мне снова пересечься с этим типом, – пробормотал Билли.
– Вас, Билли, просто Бог послал. Вы не ранены?
– Я в порядке. Сразу просек, что Сандермир меня одним ударом свалит, тем более он же пьяный, а у пьяных откуда только сила берется, – вот я его и опередил. Ноги у меня уж не те, чтобы такие раунды выдерживать. – Билли потер костяшки пальцев, которые впечатал Сандермиру промеж глаз. – Хорошо, я сам на колонку пошел. Дорин увидела, что цыганка за водой собралась, хвать чайник – и туда же. Я-то знаю, что она задумала: хотела цыганке объяснить, почему больше с ней не останавливается, над малышкой не воркует. Нет, думаю, лучше я сам воды принесу. Ни к чему моей Дорин оправдываться – да и было бы перед кем. Нам и так несладко приходится. – Билли тряхнул головой. – А вышло, что я сам еще больше проблем нажил.
К ним приблизились Вебб и Пейши. Вебб протянул Билли руку.
– Вы спасли честь моей жены. Я ваш должник.
– Пустяки, приятель. Ты на моем месте поступил бы так же. Да и всякий другой.
Вебб покачал головой:
– Нет, не всякий. – Он перевел взгляд с жены на Билли. – Бывает, выйдешь на хмельник – а на тебя волками глядят.
Билли нахмурился, хотел ответить, но не стал, только склонил голову набок, взвешивая слова цыгана. Через несколько секунд он сменил выражение лица и хлопнул Вебба по плечу.
– Обещай, что не станешь учинять расправу над Сандермиром. – И с саркастической улыбкой добавил: – По крайней мере без меня.
Вебб кивнул. Мейси попыталась отереть оставшуюся кровь с лица цыганки.
– Тетушка Бьюла меня вылечит. Ухо будет как новое.
Из уважения к цыганским обычаям Мейси больше не предлагала свою помощь. Тем более что ей хотелось узнать, как разворачивались события. Она положила руку цыганке на плечо, чтобы не спугнуть ее расспросами об инциденте.
– Как все было, Пейши? Сандермир говорил что-нибудь, прежде чем напасть на тебя?
Пейши потупила взгляд, но все же начала рассказывать:
– Пошла это я на колонку. Набираю воду в чайник, а тут едет рай – господин. Уйди, говорит, я пить хочу. Я говорю, сейчас уйду, сэр, чайник почти полный. Еще сэром его назвала…
При этих словах глаза Пейши сверкнули от обиды.
– А он за хлыст схватился и ударил меня. Ты, говорит, здесь никто; всех вас, чумазых, говорит, в тюрьме сгною, и вообще, ферма – моя, и хмельники тоже, и колонка, и вода. А потом он на меня набросился, но тут ты подоспела. Говорил, все вокруг – его, и я тоже, и он возьмет, что ему хочется.
– А уж перегаром от него разило за милю, не меньше, – добавил Билли. – Как он еще в седле держится, просто удивительно.
Мейси предложила уйти – от греха подальше. И пусть Бьюла займется ухом Пейши, пока в ранку инфекция не попала. Все вместе они двинулись на хмельник, догнали цыган-сборщиков. Вебб с Пейши забрали свою дочку и пошли прочь. Мейси знала: они вернутся на поляну, к кибиткам. По их ощущениям, это их территория, этакое логово, куда стремится раненый и напуганный зверь.
* * *Зато Билли, оказавшись на хмельнике, к своим не спешил.
– Что бы это значило, как по-вашему, мисс? Сандермир совсем с катушек съехал, да?
Мейси ответила не сразу:
– Сандермир вот-вот потеряет свою главную опору – землю, которая веками принадлежала его семье. Причем виноват в этом он один. Поместье дает ему определенный статус. Осознавая, что потеря неизбежна, Сандермир все-таки цепляется за остатки былой мощи своего клана. Алкоголь только раскаляет его ярость. В этом человеке чувствуется душевный надлом. Да-да, не удивляйтесь: отвратительный, гнусный, он тем не менее надломлен изнутри, в известном смысле ранен.
Билли поежился:
– Второй раз его застукаю чужую жену лапающим – еще не так раню. Мало не покажется. А удивляться я буду, если завтра ни я, ни Вебб с работы не вылетим. Надеюсь, никогда больше мерзкую Сандермирову физию не увижу.
Некоторое время оба молчали. Потом пошли к семейству Бил, и Мейси сообщила о смерти Саймона. Когда-то Саймон спас Билли жизнь, и Билли крепко об этом помнил. Известие заставило его понурить голову.
– Отмучился, значит, капитан Линч. Видит бог, мисс, я все надеялся, он оклемается, станет как прежде, пока осколком проклятым его не задело. Вы-то сами как себя чувствуете, мисс?
На глаза Мейси навернулись слезы.
– Сносно. Не пойму, потрясена я или нет. Сама жизнь Саймона играла с нами в кошки-мышки, поэтому, когда пришло время ему… уйти, я не смогла поверить в смерть. Столько лет надежда дразнила меня – с той самой минуты, как Саймон был ранен.
Билли шагал дальше, Мейси, глядя в землю, старалась не отстать.
– После похорон вам полегчает, мисс. Знаете, когда все кончено, только и остается, что свыкнуться с горем. Мы вот похоронили нашу Лиззи – и можем теперь лишь помнить ее, ну и – вы понимаете – жить дальше, день за днем. А чувство, будто бредешь, бредешь куда-то, уж и сил нету, а все себя заставляешь – шаг, другой шаг… – Билли помолчал. Ему непривычно было изливать душу. – Порой думаю: когда я ком земли на гробик бросил, это я не яму начал засыпать, а дыру латать в своей жизни.
К корзине, куда семейство Бил собирало хмель, приближался учетчик. Мейси пришлось забыть про меланхолию и заняться срочной выемкой листьев. Ей хотелось спросить Билли, почему он так пристально смотрел на Вебба – словно охваченный секундным потрясением. Но Мейси просто погрузила руки в корзину с хмелевыми шишечками и принялась нащупывать и выбрасывать листья.
Когда учетчик сделал свое дело, Мейси и Билли завели разговор про лондонских мальчиков, только что отпущенных на свободу. Не успели Артур и Джо вернуться к родителям, как вся семья срочно упаковала пожитки и поехала обратно в Шордич.
– Вот досада, – сетовал Билли. – Им деньги нужны позарез, а фермер, жлоб, не платит тем, кто до конца сезона уезжает. Хотя и они могли бы поднапрячься, потерпеть.
Разговор перекинулся на происшествие с Пейши Вебб. Мейси размышляла, идти или не идти сегодня в табор. Она планировала это посещение, но теперь опасалась, что в данных обстоятельствах будет персоной нон грата. С другой стороны, земля, на которой расположился табор, принадлежит Сандермиру, цыгане могут вот-вот сняться с места, а Мейси необходимо еще раз увидеть Бьюлу. Поэтому она наскоро попрощалась с Билли и Дорин и ушла, набросив рюкзак на плечо. Мейси спешила, почти бежала к холму, к поляне. В конце концов, если она заметит враждебный настрой цыган, ничто не помешает ей откланяться.
