Агата Кристи - Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)
– О, пожалуйста, будьте так добры! Я так забывчива, что могу и не вспомнить, что это надо сделать.
– Не будете ли вы так любезны, мадемуазель, попросить полковника Бери сейчас прийти сюда?
– Конечно. Пойду и сразу же найду его.
Она поспешила прочь. Пуаро встал и начал бесцельно расхаживать по комнате.
– Начнем, – сказал он, – восстанавливать события дня. Это интересно. В половине третьего сэр Жервас занимается счетами с капитаном Лэйком. Он слегка озабочен. В три он обсуждает книгу, которую пишет, с мисс Лингард. Он очень взволнован. Мисс Лингард связывает это с Хьюго Трентом из-за случайно оброненного замечания. Во время чая он ведет себя нормально. После чая, как говорит нам Годфри Бэрроуз, он в хорошем расположении духа в результате какого-то события. В пять минут девятого он спускается вниз, идет в кабинет, пишет на листке бумаги «Простите» и стреляет себе в голову!
– Понимаю, что вы хотите сказать. Это не согласуется между собой, – медленно проговорил майор Риддл.
– Странно менялось настроение у сэра Шевенэ-Гора! Он озабочен – серьезно взволнован – ведет себя нормально – в хорошем расположении духа! Здесь что-то очень любопытное! И затем эта фраза: «Слишком поздно»?.. То есть я приеду слишком поздно… Что ж, это правда. Я действительно приехал слишком поздно, чтобы застать его в живых.
– Понимаю. Вы действительно полагаете…
– Я никогда не узнаю, зачем сэр Жервас послал за мной. Вот это точно!
Пуаро по-прежнему бродил по комнате. Он переставил пару предметов на каминной полке, осмотрел карточный стол, стоявший у стены, выдвинул ящик стола и достал оттуда маркеры для бриджа. Затем подошел к письменному столу и заглянул в корзинку для бумаг. Там не было ничего, кроме бумажного пакета. Пуаро взял его, принюхался, пробормотал «апельсины» и расправил его, прочитав название.
– «Карпентер и сыновья, фруктовщики, Хэмборо-Сент-Мэри».
Он как раз аккуратно складывал пакетик, когда в комнату вошел полковник Бери.
Глава 8
Полковник упал в кресло, покачал головой, вздохнул и сказал:
– Страшное это дело, Риддл. Леди Шевенэ-Гор просто замечательная женщина – замечательная! Великая женщина! Столько мужества!..
Тихо подойдя к его креслу сзади, Пуаро сказал:
– Мне кажется, вы много лет с ней знакомы?
– Да, это так; я танцевал с ней на ее первом выходе в свет. Помню, в волосах у нее были бутоны роз. И пышное белое платье… Я никому в том зале не дал к ней прикоснуться!
Голос его был полон страсти. Пуаро протянул ему карандаш.
– Мне кажется, он ваш?
– А?.. Что?.. О, спасибо; он был у меня сегодня днем, когда мы играли в бридж. Представляете, мне выпадала сотня на онерах[33] в пиках три раза подряд! Никогда прежде такого не бывало!
– Как понимаю, вы играли в бридж перед чаем? – сказал Пуаро. – В каком настроении был сэр Жервас, когда спустился к чаю?
– В обычном. Совсем обычном. Никогда бы не мог подумать, что он замышляет покончить с собой. Если подумать, он, наверное, был чуть больше возбужден, чем всегда.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Тогда и видел. За чаем. Никогда больше не видел беднягу живым.
– Вы не заходили к нему в кабинет после чая?
– Нет, я больше его не видел.
– Когда вы спустились к ужину?
– После первого удара гонга.
– Вы спустились вместе с леди Шевенэ-Гор?
– Нет, мы… встретились в холле. Я думаю, она заходила в столовую посмотреть на цветы – что-то вроде того.
– Надеюсь, вы не будете против, полковник Бери, если я задам вам один довольно личный вопрос, – сказал майор Риддл. – Была ли между вами и сэром Жервасом напряженность по поводу компании «Парагон синтетик раббер сабститьют»?
Полковник Бери внезапно побагровел.
– Вовсе нет. Вовсе нет, – зачастил он. – Старик Жервас был слишком высокого о себе мнения, не следует об этом забывать. Он всегда ожидал, что все, к чему он ни прикоснется, обернется золотом! Он не понимал, что весь мир находится в кризисе. И это влияет на все акции!
– Значит, между вами все же были кое-какие проблемы?
– Никаких проблем. Просто эта чертова самоуверенность Жерваса!..
– Он обвинял вас в своих потерях?
– Жервас был ненормальным! Ванда это знала. Но она всегда умела с ним управляться. И я спокойно оставил все это ей.
Пуаро кашлянул, и майор Риддл, глянув на него, сменил тему:
– Насколько я знаю, вы очень старый друг семьи, полковник Бери. Вы не предполагаете, кому он мог завещать деньги?
– Ну, как я полагаю, основная часть достанется Рут. Я так понял по обмолвкам Жерваса.
– Вам не кажется, что это несправедливо по отношению к Хьюго Тренту?
– Жервас не любил Хьюго. Ему не удавалось управлять им.
– Но он очень трепетно относился к семье. Мисс Шевенэ-Гор, в конце концов, всего лишь приемная дочь.
Полковник Бери помялся, помычал что-то под нос, затем сказал:
– Знаете, уж лучше я вам кое-что раскажу. Только прошу сохранять все это в тайне.
– Конечно-конечно.
– Рут – незаконный ребенок, но она Шевенэ-Гор. Она дочь брата Жерваса, Энтони, который погиб на войне. У него была интрижка с машинисткой. Когда он погиб, та девушка написала Ванде. Ванда поехала к ней – девушка ждала ребенка. Она обсудила это дело с Жервасом, а ей тогда только что сказали, что у нее больше никогда не будет детей. В результате они забрали ребенка к себе и удочерили по закону. Мать отказалась от всех прав. Они вырастили Рут как собственную дочь, и она действительно их дочь во всех отношениях – только посмотрите на нее и сразу поймете, что она Шевенэ-Гор!
– Ага, – сказал Пуаро. – Понимаю. Теперь поведение сэра Жерваса становится куда более понятным… Но если он недолюбливал мистера Хьюго Трента, то почему же он так стремился устроить его брак с мадемуазель Рут?
– Чтобы упорядочить ситуацию в семье. Это удовлетворяло его чувство правильности.
– Даже если он недолюбливал этого молодого человека и не доверял ему?
Полковник Бери фыркнул.
– Вы не понимаете старину Жерваса. Он не рассматривал людей как сознательные существа. Он устраивал браки так, словно жених и невеста были особами королевской крови! Он считал, что Рут и Хьюго будет правильно поженить, если парень примет фамилию Шевенэ-Гор. Что на этот счет думают Хьюго и Рут, его не волновало.
– А мадемуазель Рут готова на эти условия?
Полковник Бери хмыкнул.
– Только не она! Она та еще штучка!
– А вы знали, что незадолго до смерти сэр Жервас готовил новое завещание, согласно которому мисс Шевенэ-Гор наследовала ему только при условии, что выйдет замуж за мистера Трента?
Полковник Бери аж присвистнул.
– Значит, он и вправду решил положить конец отношениям между ней и Бэрроузом…
Он осекся, но было поздно. Пуаро вцепился в это предположение.
– А между мадемуазель Рут и мистером Бэрроузом что-то было?
– Скорее всего, нет. Ничего не было.
Майор Риддл прокашлялся:
– Я думаю, покловник Бери, вы должны рассказать нам все, что знаете. Это может иметь непосредственное отношение к настроению сэра Жерваса.
– Думаю, это возможно, – с сомнением сказал полковник Бери. – По правде говоря, этот малый, Бэрроуз, симпатичный парень – по крайней мере женщины так считают. Они с Рут в последнее время прямо не разлей вода, а Жервасу это было не по нраву, совсем не по нраву. Ему не хотелось давать отставку Бэрроузу из-за страха ускорить события. Он знал, что такое Рут. Она ни в коем разе не позволит никому диктовать ей условия. Потому я и думаю, что он из-за этого прибегнул к такой схеме. Рут не из тех девушек, что пожертвует всем ради любви. Она любит роскошь и деньги.
– А вы сами одобряете мистера Бэрроуза?
Полковник высказал мнение, что Джеффри Бэрроуз – слегка скользкий тип, каковое выражение полностью сбило с толку Пуаро, но майор Риддл усмехнулся в усы.
Полковнику задали еще несколько вопросов, после чего он удалился.
Риддл глянул на погрузившегося в размышления сыщика.
– И какой вы из всего этого делаете вывод, месье Пуаро?
Маленький бельгиец поднял руки.
– Я, кажется, вижу схему – целенаправленный замысел.
– Слишком сложно, – сказал Риддл.
– Да, сложно. Но одна фраза, произнесенная мимоходом, все больше и больше кажется мне важной.
– Что за фраза?
– Та, которую, смеясь, обронил Хьюго Трент: «Еще всегда есть убийство…»
– Да, я вижу, что вы постоянно к этому клоните, – резко сказал майор Риддл.
– А вы не согласны, друг мой, что чем больше мы узнаем, тем меньше и меньше мотивов для самоубийства видим? А вот для убийства у нас целая коллекция мотивов!
