Ю Несбё - Сын
– А ты начал управлять деньгами тех, у кого их так много, что их перестало интересовать, как там эти деньги поживают?
Фредрик рассмеялся:
– Что-то в этом духе.
Официант поставил перед каждым из них тарелку с чем-то похожим на маленькую медузу. Симон подумал, что, вполне возможно, это и есть маленькая медуза. На Тьювхольмене это, наверное, нормально, здесь суши – то же самое, что пицца для верхней прослойки среднего класса.
– Скучаешь иногда по Экокриму? – спросил Симон, отпивая воду из стакана.
Как утверждалось, вода происходила из ледников Восса. Ее разливали, отправляли в США и реимпортировали в Норвегию уже очищенной от всех важных минералов, необходимых телу. Точно такую же чистую и вкусную воду можно было бесплатно налить из-под крана. Шестьдесят крон за бутылку? Симон прекратил попытки понять рыночные механизмы. Как и психологию, и игру во власть. А вот Фредрик – нет. Он понимал. Он играл в эти игры. Всегда играл, как подозревал Симон. Он был вроде Кари: слишком хорошо образован, слишком амбициозен, к тому же хорошо знал свою выгоду. Поэтому они не смогли удержать его.
– Бывает, скучаю по коллегам и по напряжению, – соврал Фредрик. – А вот по инертности и бюрократии – нет. Может, ты ушел по тем же причинам?
Он слишком быстро поднес стакан к губам, и Симон не успел прочитать выражение его лица: действительно ли он ничего не знает или просто делает вид. Вообще-то, скандал из-за Симона разразился сразу после того, как Фредрик сообщил о своем переходе на работу к человеку, которого многие в отделе считали врагом и по делу которого Фредрик даже был одним из следователей. Но вполне возможно, что он больше не общался ни с кем из полицейских.
– Вроде того, – ответил Симон.
– Убийство – дело гораздо более конкретное, – произнес Фредрик, украдкой бросая взгляд на часы.
– Кстати, насчет гораздо более конкретного дела, – сказал Симон. – Я хотел поговорить с тобой, потому что мне нужен заем. Деньги требуются моей жене для операции на глазах. Эльсе, помнишь ее?
Симон подождал, пока его собеседник дожует.
– Прости, Симон, мы помещаем деньги клиентов только в собственный капитал или обеспеченные государством облигации и не даем в долг частным лицам.
– Я знаю, но я спрашиваю тебя, потому что мне нечего предоставить в залог, если идти официальным путем.
Фредрик аккуратно вытер уголки губ и положил салфетку на блюдце.
– Мне очень жаль, что я не могу помочь тебе. Операция на глазах? Кажется, дело серьезное.
Подошедший официант взял тарелку Фредрика и заметил, что Симон не притронулся к своей еде. Он вопросительно посмотрел на него. Симон подал знак, что тарелку можно убирать.
– Тебе не понравилось? – спросил Фредрик и попросил счет, произнеся пару слов, видимо по-японски.
– Не знаю, но обычно я скептически отношусь к беспозвоночным животным. Они слишком легко проскальзывают, если ты понимаешь, о чем я. Я не расточителен, но мне показалось, что животное на моей тарелке было живым, и я понадеялся, что смогу продлить ему жизнь, если оно окажется в канализации.
Фредрик преувеличенно добродушно посмеялся над шуткой. Возможно, он испытывал облегчение оттого, что другая часть разговора уже закончилась. Он схватил счет, как только его принесли.
– Позволь мне… – начал Симон, но Фредрик уже вставил свою карту в платежный терминал, принесенный официантом, и быстро нажал кнопки.
– Приятно было снова встретиться, и жаль, что я не могу тебе помочь, – сказал Фредрик, когда официант удалился, и Симон догадался, что Фредрик уже приподнялся со стула.
– Ты читал вчера об убийстве Иверсен?
– Да, господь всемогущий! – Фредрик покачал головой, снял солнцезащитные очки и протер глаза. – Ивер Иверсен – наш клиент. Это трагедия.
– Да, он был твоим клиентом, еще когда ты работал в Экокриме.
– Что, прости?
– Я хотел сказать, подозреваемым. Жаль, что все вы, образованные, ушли. Если бы вы были с нами, может быть, нам удалось бы провести завершающий этап. Сфере недвижимости требовалась чистка. Ты не помнишь, что мы все были единодушны в этом, Фредрик?
Фредрик снова надел очки:
– Когда ставишь перед собой такие великие цели, как ты, Симон, то всегда вступаешь в игру.
Симон кивнул. Значит, Фредрик все-таки знал, почему Симону пришлось уйти из отдела.
– Кстати, об игре, – начал Симон. – Я был просто не очень умным полицейским без экономического образования, но, когда я изучал бухгалтерию Иверсена, я всегда размышлял о том, как его компании удается оставаться на плаву. Они так плохо продавали и покупали, что очень часто теряли большие деньги.
– Да, но они прекрасно управляли собственностью.
– Благословен будь перенос убытков на будущее. Благодаря убыткам от продаж Иверсен в последние годы почти не платил налогов с прибыли от управления недвижимостью.
– Ух ты, звучит так, будто ты вернулся в Экокрим?
– Мой пароль все еще предоставляет мне доступ к старым файлам. Вчера вечером я сидел и читал документы в Сети.
– Вот как. Но в этом нет ничего незаконного, таково налоговое законодательство.
– Да, – сказал Симон, подставил руку под подбородок и посмотрел на синее утреннее небо. – Уж ты-то это знаешь, ведь именно ты проверял Иверсена. Возможно, его жену убил разозлившийся сборщик налогов.
– Что?
Симон засмеялся и встал:
– Просто старик ворошит старое. Спасибо за ланч.
– Симон?
– Да.
– Не хочу тебя обнадеживать, но я наведу справки о возможности предоставления займа.
– Очень ценю, – произнес Симон, застегивая куртку. – Пока.
Ему необязательно было поворачиваться, он и так знал, что Фредрик задумчиво смотрит ему вслед.
Ларс Гилберг отложил в сторону газету, найденную в урне у магазина «Севен элевен». Сегодня ночью она послужит ему подушкой. Целую страницу в ней занимали материалы об убийстве богачки из западной части города. А вот если бы какой-нибудь бедняга загнулся от дозы отравленного наркотика, купленного здесь, у реки, или на улице Шиппергата, об этом не написали бы ни строчки. Молодой тип из Крипоса, Бьёрнстад, заявил, что все ресурсы полиции будут направлены на это расследование. В самом деле? А как насчет того, чтобы поймать массовых убийц, которые подмешивают в свой товар мышьяк и крысиный яд? Гилберг, сощурившись, высунулся из тени. У человека на голову был натянут капюшон, он был похож на обычного бегуна, проложившего себе маршрут по тропинке вдоль реки. Но, заметив Гилберга, он сбавил темп, и Ларс подумал, что это либо переодетый полицейский, либо наркоман, ищущий дозу спида. Только после того, как человек зашел под мост и снял с головы капюшон, Гилберг узнал того парня. Он запыхался и вспотел.
Гилберг оживленно, почти радостно поднялся с подстилки:
– Привет, парень! Я, знаешь ли, сторожил, и все пока на месте. – Он кивнул в сторону кустов.
– Спасибо, – ответил парень, присел на корточки и нащупал собственный пульс. – Но я хотел спросить, не поможешь ли ты мне в другом деле.
– Конечно. Проси, о чем хочешь.
– Спасибо. У кого из здешних дилеров есть супербой?
Ларс Гилберг закрыл глаза. Черт.
– Не надо, парень. Только не супербой.
– Почему?
– Потому что я могу назвать тебе имена трех человек, которые подохли от этого говна только нынешним летом.
– А у кого самый чистый товар?
– Насчет чистоты не знаю, я не сижу на этой дряни. Но это просто. Супербой есть только у одного поставщика в городе. Продают эту дрянь всегда по двое: у одного наркотик, второй принимает деньги. Они стоят под мостом Нюбруа.
– Как они выглядят?
– По-разному, но, как правило, сборщик денег плотный, рябой, коротко стриженный. Он главный, но ему нравится находиться на улице и самому заботиться о деньгах. Он подозрительный дьявол, не доверяет своим дилерам.
– Плотный и рябой?
– Да, но его проще узнать по векам. Они как бы приспущены на глазные яблоки, и от этого он кажется сонным. Понимаешь?
– Ты говоришь о Калле?
– Ты его знаешь?
Парень задумчиво кивнул.
– Тогда ты знаешь, почему у него такие веки?
– Ты в курсе, в какое время они работают? – спросил парень.
– Они стоят где-то с четырех и до девяти. Я знаю, потому что их первые клиенты проходят здесь за полчаса до этого. А последние бегут бегом за несколько минут до девяти в таком отчаянии, что их глаза асфальт освещают, – боятся, что не успеют за дозой.
Парень снова надвинул капюшон на лицо:
– Спасибо, друг.
– Ларс. Меня зовут Ларс.
– Спасибо, Ларс. Тебе что-нибудь нужно? Деньги?
Ларсу всегда были нужны деньги. Он покачал головой:
– Как тебя зовут?
Парень пожал плечами, словно говоря: «А как бы ты хотел, чтобы меня звали?» И убежал.
Марта сидела в приемной и видела, как он поднялся по лестнице и хотел пройти мимо.
– Стиг! – окликнула она.
Он остановился, но на мгновение позже, чем надо. Конечно, причиной могла быть общая замедленность реакции. Или то, что его звали не Стиг. Он был потным, вроде бы бегал. Она надеялась, что не от неприятностей.
