Кен Фоллетт - Трое
Я до сих пор не понимаю, был ли во всем этом хоть какой-то смысл. Если бы такие опыты ставили над животными, я бы понял – научный интерес, жажда открытий. С другой стороны, может, они просто сошли с ума? Кто знает…
Дикштейн сглотнул и умолк, нервничая все больше.
– Расскажи мне все как есть, – шепнула Суза.
Он был бледен как смерть и все еще не открывал глаз.
– Меня отвели в лабораторию. По пути стражники подмигивали и подталкивали меня локтями, повторяя, что я glücklich везунчик. В огромной комнате с низким потолком собралось человек шесть или семь с кинокамерой, посередине на кровати лежала женщина, тоже узница. Мне велели трахнуть ее. Она была голая и вся дрожала. Она прошептала мне: «Спасите мою жизнь, а я спасу вашу». И мы сделали то, что нам приказали, но это оказалось лишь началом.
Суза провела рукой по его бедрам и поняла, что он возбужден. Только теперь ей стало понятно почему. Она принялась ласкать его, нежно и бережно, ожидая продолжения.
– Они варьировали. Каждый божий день, месяцами. Наркотики. Пожилая женщина. Один раз – мужчина. В разных позах – стоя, сидя, как угодно; оральный секс, анальный, групповой, мастурбация. Если кто-то не мог участвовать, его пороли или пристреливали. Поэтому после войны никто ничего так и не узнал – оставшиеся в живых испытывали чувство вины.
Ее ласки становились все сильнее, она инстинктивно чувствовала, что именно это ему сейчас нужно.
– Расскажи мне все.
Его дыхание участилось. Он открыл глаза и уставился в потолок отсутствующим взглядом, уйдя в воспоминания.
– Под конец… самое стыдное – монашка… Сперва я подумал, что они ее просто так нарядили, но потом она стала молиться по-французски. У нее не было ног… Они их ампутировали – просто, чтобы посмотреть, как я отреагирую. Это было ужасно… И я… я…
Он дернулся, словно в конвульсиях. Суза склонилась над ним и обхватила губами головку пениса.
– Нет… нет… нет… – шептал он, двигаясь в такт, и вскоре достиг кульминации.
Она целовала его мокрые от слез глаза, снова и снова повторяя, что все будет хорошо. Постепенно он успокоился и даже заснул на несколько минут. Суза лежала рядом, наблюдая за тем, как его лицо постепенно расслабляется и становится умиротворенным.
Проснувшись, он спросил:
– Зачем ты это сделала?
– Ну… – Тогда она еще не осознавала зачем, но теперь поняла. – Я могла бы прочесть тебе лекцию о том, что нельзя стыдиться, у всех есть тайные фантазии; что некоторые мужчины хотят выпороть женщин, а те мечтают, чтобы их выпороли; что даже здесь, в Лондоне, можно купить порнографические книги с цветными фотографиями о сексе с калеками. Я могла бы сказать тебе, что многие мужчины способны пробудить в себе животное – не хуже, чем в той лаборатории. Я могла бы спорить с тобой, но все это без толку – проще было показать. Да и кроме того… – Она печально улыбнулась. – У меня тоже есть свои демоны.
Он коснулся ее щеки, наклонился и поцеловал в губы.
– Где ты набралась такой мудрости, малыш?
– Это не мудрость, это любовь.
И тогда он крепко обнял ее и поцеловал, шепча нежности; и они занялись любовью – молча, без затей, без диких фантазий, принимая и даря друг другу наслаждение, как давно знакомая пара, после чего заснули, успокоенные и счастливые.
Давид Ростов был страшно разочарован. Они с Тюриным потратили несколько часов, расшифровывая информацию в распечатке, пока не стало ясно, что список поставок слишком длинный и отследить каждую просто невозможно. Оставалось одно – найти Дикштейна.
Теперь миссия Хасана в Оксфорде приобрела куда большее значение.
Они ждали звонка от араба. В десять вечера Ник, считавший сон удовольствием вроде солнечных ванн, отправился спать. Тюрин продержался до полуночи.
Наконец в час ночи зазвонил телефон. Ростов подпрыгнул от неожиданности, схватил трубку и выждал несколько секунд, чтобы успокоиться.
– Слушаю.
Голос Хасана донесся по проводам сквозь сотни километров.
– Он был здесь два дня назад.
Ростов стиснул кулак, подавляя волнение.
– Вот это повезло!
– Что дальше?
Ростов помедлил, прикидывая.
– Так… Он понял, что мы в курсе.
– Да. Мне возвращаться на базу?
– Пока не надо. Профессор не сказал, на сколько Дикштейн собирается задержаться в Англии?
– Нет. Я прямо так и спросил, но он не знает.
– Естественно. – Ростов нахмурился, соображая. – Так, первым делом Дикштейну надо доложить боссу, что его засекли; значит, он свяжется с лондонским отделением.
– А может, уже связался.
– Возможно, ему понадобится личная встреча. Он очень осторожен, а это требует времени. Ладно, я этим займусь. Буду в Лондоне сегодня. Ты где сейчас?
– Я все еще в Оксфорде – приехал сюда прямо с самолета. В Лондон смогу вернуться только утром.
– Ясно. Заселяйся в отель «Хилтон», я появлюсь к обеду.
– О’кей. À bientôt[22].
– Погоди.
– Я тут.
– Ничего больше не предпринимай, дождись меня. Ты все сделал хорошо – не испорти.
Хасан повесил трубку.
Интересно, Хасан и вправду замышляет какую-нибудь глупость или ему просто не понравился назидательный тон? Скорее всего, последнее. В любом случае за несколько часов он не успеет ничего натворить.
Ростов мысленно переключился на Дикштейна. Второго шанса напасть на его след не будет: нужно действовать немедленно. Надев пиджак, он вышел из отеля и поехал в советское посольство.
Пришлось долго ожидать, пока его впустят среди ночи, затем представляться по очереди четырем должностным лицам. Дежурный оператор при виде его вытянулся по стойке «смирно».
– Садитесь, – велел ему Ростов. – Будем работать. Сперва свяжите меня с лондонским отделением.
Тот поспешно сел за шифровальное устройство и принялся звонить в советское посольство в Лондоне. Ростов снял пиджак и закатал рукава.
– Полковник Ростов желает поговорить с высшим руководством службы безопасности, – сказал оператор и указал Ростову на параллельный телефон.
В трубке раздался голос старого вояки:
– Полковник Петров слушает.
– Мне нужна ваша помощь, – заявил Ростов без всякой преамбулы. – Согласно моим данным, в Англии в настоящий момент находится израильский агент Нат Дикштейн.
– Да, нам прислали его фотографию, но о прибытии не сообщили.
– Скорее всего, он свяжется со своим посольством. Я хочу, чтобы вы взяли под наблюдение всех легальных израильтян в Лондоне прямо с утра.
– Ничего себе запросы! – В трубке раздался смешок. – Откуда я возьму столько народа?
– Не говорите ерунду – у вас сотни людей, а тех всего-то десяток-другой.
– Извините, я не уполномочен разворачивать такую операцию по первому вашему слову.
Ростову захотелось его придушить.
– Это срочно!
– Пусть мне отправят приказ по всей форме, и я в вашем распоряжении.
– Да к тому времени его и след простынет!
– Ничем не могу помочь.
Ростов швырнул трубку на рычаг.
– Чертовы русские! Пальцем не шевельнут без одобрения десяти инстанций!.. Так, давайте Москву – пусть найдут мне Феликса Воронцова.
Оператор принялся набирать номер. Ростов нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Петров, наверное, спит и видит, как бы на пенсию поскорее выйти, – остальное его уже не интересует; в КГБ таких полно.
Через несколько минут в трубке возник заспанный голос Воронцова:
– Слушаю. Кто это?
– Ростов на проводе; я в Люксембурге. По моим расчетам, Пират планирует связаться с израильским посольством в Лондоне. Я хочу, чтобы наши проследили за местными израильтянами.
– Так позвони в Лондон.
– Уже звонил. Просят официального указания.
– Тогда подай запрос.
– Я и подаю!
– Посреди ночи ничего не могу сделать. Позвони мне утром.
– Как так – не можешь? Да ведь… – Внезапно Ростов понял, в чем дело. Усилием воли он взял себя в руки. – Ладно, утром так утром.
– До свидания.
– Феликс!
– Да?
– Я это запомню.
В трубке раздались короткие гудки.
– Что дальше? – спросил оператор.
Ростов нахмурился.
– Подождите, дайте подумать. Пока держите линию с Москвой.
Ну конечно, Воронцов не намерен ему помогать – надо было сразу догадаться! Старый козел хочет, чтобы Ростов провалил операцию и тем самым доказал его правоту. Наверняка они с Петровым – приятели, и Феликс лично попросил его тянуть резину.
Оставалось только одно. Затея была опасная, и она могла плохо кончиться: в лучшем случае его отстранят от дела, а то и от работы. Однако ставки слишком высоки – тут уж либо пан, либо пропал.
Пару минут он обдумывал предстоящий разговор, затем скомандовал:
– Соедините с квартирой Юрия Андропова на Кутузовском проспекте, дом 26.
Оператор поднял брови – в первый и, наверное, последний раз в жизни ему велели связаться с главой КГБ, – однако промолчал. Ростов ждал, заметно нервничая.
