Энн Перри - Покойник с площади Бедфорд
Шарлотта поднялась в спальню и в течение некоторого времени выбирала себе подходящее платье. В прошлом, когда ей необходимо было выглядеть гораздо более модной и роскошной, чем позволял ей ее собственный гардероб, Веспасия дарила ей свои платья, накидки или шляпки, которые сама она больше не носила. Горничная леди Камминг-Гульд перешивала их на более полную фигуру миссис Питт и слегка меняла фасон, с тем чтобы сделать его более современным, практичным и менее официальным, чем тот, который обычно был у платьев Веспасии. Тетушка обожала наряды и предпочитала диктовать моду, а не следовать ей.
Единственной проблемой было то, что старой леди было уже к восьмидесяти и она была немного худощава; кроме того, ее волосы были седыми, а вкусы – экстравагантными, полностью соответствовавшими ее позиции в жизни. Шарлотте же было чуть за тридцать, ее густые волосы были медного оттенка, а кожа – теплого медового цвета. Поэтому в фасоны платьев и приходилось вносить некоторые изменения.
Теперь миссис Питт выбрала бледно-голубое платье из муслина. У него были великолепные рукава и небольшой турнюр, сделанный из зеленой верхней юбки, который несколько нарушал утонченность всего платья, не выглядевшего на Шарлотте так изысканно, как на тетушке Веспасии. Стоило признать, что этот турнюр делал наряд немного безвкусным. К этому платью Шарлотта выбрала синюю шляпку.
Она осталась довольна собой и результатом своего выбора и в четверть двенадцатого вышла из дома. В таком наряде можно было ехать только на двуколке, если только у вас не было своего собственного экипажа.
Шарлотта добралась до дома тетушки после двенадцати и была встречена горничной, которая ее очень хорошо знала.
Веспасия находилась в своей любимой комнате, выходившей окнами прямо в сад. Одета она была в изысканное кружевное кремовое платье, украшенное нитками жемчуга. Пожилая дама купалась в солнечном свете, а ее очаровательная черно-белая собака лежала у ее ног. Когда гостья вошла, собака поднялась и с энтузиазмом замахала хвостом. Леди Камминг-Гульд осталась сидеть, но на ее лице появилось выражение неподдельной радости.
– Как мило, что вы приехали, моя дорогая! Я так надеялась, что вы обо мне наконец вспомните… Нынешний сезон совершенно невозможен. Кажется, нет ни одного человека, который обладал бы способностью удивлять. Все говорят и делают именно то, чего я от них жду, – Веспасия элегантно пожала плечами. – Даже платья они надевают именно те, которые я и ожидаю на них увидеть. Все очень шикарно, но совсем неинтересно. Меня это пугает. Боюсь, что я старею. Мне кажется, что я знаю все на свете… и как я ненавижу себя за это! – Она подняла брови. – Какой смысл в жизни, если ты совсем перестал удивляться? Если мысли твои разлетаются, как листья в бурю, а когда ты пытаешься их собрать, то картина все время получается одна и та же? Человек, который не способен любить или удивляться, – мертв!
Она критически, но с любовью осмотрела Шарлотту.
– А вот вы, милочка, надели что-то такое, чего я никак не ожидала, – кивнула она одобрительно. – Где, ради всего святого, вы отыскали это платье?
– Это одно из ваших, тетушка Веспасия. – Миссис Питт наклонилась и легко поцеловала старую модницу в щеку.
Брови пожилой леди поднялись еще выше.
– Боже мой! Умоляю, никому об этом не говорите! Позор на мою седую голову…
Шарлотта не знала, смеяться ей или плакать, – ей одновременно хотелось сделать и то, и другое.
– Неужели все так ужасно? – спросила она.
Хозяйка дома жестом приказала ей отойти и несколько минут молча изучала ее наряд.
– Светло-синий мне не очень идет, – попыталась объяснить гостья, хотя было видно, что неудовольствие пожилой леди вызвало наличие в ее одежде зеленого.
– Синий пошел бы вам больше, если б вы добавили сюда кремового, – заметила Веспасия. – А вот зеленый для вас слишком тяжел. Вы выглядите так, как будто свалились в море и вынырнули, вся покрытая тиной.
– Ах, вот как! Что-то вроде утонувшей Леди из Шалот?[25] – улыбнулась Шарлотта.
– Да, но совсем не такая мирная и безобидная, – сухо ответила старая дама. – Давайте не будем больше подбирать сравнения. Пойдемте и поищем для вас что-нибудь более подходящее.
Она встала, слегка опираясь на свою трость с серебряным набалдашником, и направилась вверх по лестнице в гардеробную. Миссис Питт беспрекословно последовала за нею.
– Наверное, вы озабочены этим несчастным происшествием на Бедфорд-сквер, милочка? – спросила Веспасия как бы между прочим, перебирая шарфы, шали и другие аксессуары. – Насколько я помню, вам очень нравился Брэндон Балантайн.
Шарлотта почувствовала, как кровь прилила к ее щекам – она бы сказала совсем по-другому, – и взглянула на элегантную спину леди Камминг-Гульд, которая в этот момент рассматривала кусок кремового шелка, пытаясь понять, подойдет ли он ее молодой подруге. Если она начнет спорить с Веспасией о выборе правильных слов, то это только привлечет к ней лишнее внимание. Миссис Питт глубоко вздохнула.
– Да, я этим расстроена, и да, я навестила его. Пожалуйста, только не говорите Томасу – он ничего не знает. Это… это был чисто импульсивный жест. Я сделала это по наитию, не раздумывая. Просто хотела, чтобы он знал… знал, что у него еще есть друзья, – пробормотала Шарлотта и замолчала.
Веспасия повернулась, держа в руках шелковый кремовый шарф. Он был мягким, как пух, и слегка поблескивал.
– Это немного облегчит всю конструкцию, – решительно сказала старая модница. – Вот этот конец пусть лежит у вас на шее, как жабо, а этот – как турнюр и спускается вниз спереди. От этого общее впечатление будет теплее. Конечно, вы, милочка, пошли к нему, потому что он вам нравится и вы хотели убедиться, что ничего не изменилось в связи с этими новыми обстоятельствами. – Ее лицо стало серьезнее и добрее. – Ну, и как вы его нашли? – Пожилая женщина очень внимательно посмотрела на Шарлотту и расстроилась сама, увидев, насколько расстроена ее гостья. – Вижу, что не очень…
– Его шантажируют, – ответила миссис Питт, удивившись, с каким трудом ей удалось произнести это слово – она как будто делала это в первый раз в жизни. – Шантажируют тем, чего он никогда не совершал, но не может этого доказать.
Тетушка Веспасия молчала несколько минут, но по лицу ее было видно: молчит она потому, что тщательно обдумывает услышанное, а не потому, что оно ей безразлично.
Неожиданно Шарлотте показалось, что леди Камминг-Гульд знает или догадывается о чем-то, о чем сама она еще не знает. Женщина поежилась.
– Им нужны деньги, – произнесла леди, причем это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.
– Им ничего не нужно, – ответила ее собеседница. – Просто… просто шантажист хочет показать свою власть…
– Понятно, – тетушка обернула шелк вокруг платья Шарлотты и со знанием дела закрепила его. Она укладывала материю, расправляя ее в одном месте и присобирая в складки в другом, но пальцы ее двигались автоматически. – Ну, вот как-то так, – сказала пожилая дама, закончив. – По-моему, так значительно лучше, милочка.
Миссис Питт посмотрела на себя в зеркало. Платье на ней и вправду теперь смотрелось гораздо лучше, но сейчас это было не важно.
– Конечно, спасибо вам большое, – женщина отвернулась от зеркала. – Тетушка Веспасия…
Однако пожилая леди уже шла по направлению к лестнице. Ей пришлось взяться за перила, чего она бы никогда не сделала еще год назад. Шарлотта остро чувствовала ее хрупкость и то, как тетушка дорога ей. Она хотела сказать об этом, но это могло выглядеть как фамильярность – ведь они не были родственницами. Да и не время сейчас было для таких откровений.
Спустившись в холл, леди Камминг-Гульд опять направилась в маленькую гостиную, которая сейчас была уже полностью залита солнечным светом.
– У меня есть знакомый, – задумчиво произнесла она, – судья Данрайт Уайт.
Шарлотта догнала ее, и они вместе вошли в бледную, залитую светом комнату. Ранние белые розы стояли в зеленой вазе в центре стола, а тени от листьев деревьев на улице образовали на ковре движущиеся узоры.
– Телониус рассказал мне о некоторых очень… странных приговорах, которые вынес за последнее время Данрайт, что на него совсем не похоже. Его решения можно назвать по меньшей мере… эксцентричными, – стала рассказывать леди.
Телониус Квейд тоже был судьей, а кроме того, ее давним поклонником. Двадцать лет назад он был без памяти влюблен в нее и женился бы на ней, если б она приняла его предложение. К сожалению, разница в возрасте у них была слишком велика, но Квейд никогда не прекращал любить Веспасию, а теперь их соединяла еще и крепкая дружба.
Тетушка уселась на свое любимое место рядом с окном и отставила палку. Черно-белая собака с удовольствием завиляла хвостом, а старая леди твердо посмотрела на Шарлотту.
– Вы считаете, что он болен или… – начала та и только потом поняла, насколько медленно соображает. – Вы думаете, что его тоже шантажируют?
