Ариэль С. Уинтер - Смерть длиною в двадцать лет
– А кому могло понадобиться убивать Леклерка?
– Я не знаю.
– Но он стал первой жертвой в этой серии убийств арестантов?
Начальник тюрьмы не ответил.
– А как по-вашему, месье директор, Леклерк на самом деле убил того заключенного? Вы только подумайте хорошенько, прежде чем ответить! – сказал Пеллетер.
Начальник тюрьмы уже открыл было рот, но потом посмотрел на Летро и на кипу папок с личными делами на его столе.
Пеллетер тотчас же зацепился за это.
– Вам, наверное, интересно, что мы можем узнать из этих папок? Боитесь сказать больше, чем там содержится? Что еще можем мы узнать, кроме того, что Сольдо и Пассемье в 1899 году тоже были надзирателями в блоке «Д»? Из личного дела Леклерка, определенно, должно следовать, что он действительно убил того арестанта, в чьем убийстве был обвинен.
– Разве вы сами не сказали, что в тюрьме были и другие убийства? – проговорил начальник тюрьмы, вновь напустив на себя напыщенный вид. – И какое же отношение они могут иметь к такому старому делу?
Он снова устремил вопросительный взгляд на Летро, и на этот раз на лице шефа полиции Вераржана отобразился тот же вопрос.
Но Пеллетер, не обращая внимания на реакцию обоих и нависая над столом и сверля начальника тюрьмы взглядом, продолжал:
– А на самом деле вам следовало бы спросить себя, как много Сольдо и Пассемье уже поведали нам.
Сказав это, Пеллетер откинулся на спинку стула и снова скрестил руки на груди.
Начальник тюрьмы обвел глазами комнату и, остановив взгляд на Пеллетере, жалобно проговорил:
– Я бы хотел пригласить сюда своего адвоката.
Пеллетер и Летро молчали.
Начальник тюрьмы нервно провел рукой по волосам и, отводя взгляд в сторону, начал:
– Это было тридцать два года назад… Я тогда только начал работать в Мальниво. Я был молод и, по молодости лет, груб и жесток. Я окончил школу, и участвовать в уличных потасовках мне было уже как-то не к лицу. Но я не знал, чем еще можно заняться, поэтому пошел работать в тюрьму. Мне нравилось чувство превосходства над заключенными… Пассемье пришел туда в одно время со мной. В школе мы не были друзьями, но состояли в одних и тех же компаниях… Сольдо работал старшим надзирателем, хотя и был старше нас всего на несколько лет… Он нам был как старший брат.
Начальник тюрьмы, пожав плечами и покачав головой, улыбнулся иронически при этом воспоминании.
– В те времена можно было многое позволять себе с заключенными и делать это безнаказанно. Иногда в ночную смену, если нам было скучно, мы брали кого-нибудь из заключенных и устраивали ему… небо в алмазах.
Начальник тюрьмы посмотрел на Пеллетера и тотчас же отвел глаза в сторону, снова нервно проведя рукой по волосам.
– Однажды ночью мы перегнули палку, и арестант умер… По правде сказать, меня не было в том помещении, когда это случилось… И я не знаю, кто нанес тот роковой удар – Сольдо или Пассемье.
– Не было, говорите?
– Да. Вы поймите, мы были тогда, по сути дела, детьми и просто дурачились так. А тот человек оказался слабым и не выдержал…
– О боже! – воскликнул за спиной начальника тюрьмы Летро.
– Мы, конечно, испугались. Нам совсем не хотелось самим превратиться в заключенных. На том человеке были множественные следы побоев, и мы не могли заявить, что он умер от естественных причин… Поэтому свалили все на его сокамерника Леклерка… Мы побили его слегка, чтобы он попал в лазарет и чтобы все выглядело так, будто эти двое подрались. Когда Леклерк на следующий день пришел в себя, мы сообщили ему, что на нем теперь висит убийство, и пообещали приглядывать за ним, чтобы никто из арестантов его не тронул.
– Ну да, ведь для него это было лучше, чем «несчастный случай», который произошел бы с ним, начни он рассказывать другую версию.
На это начальник тюрьмы ничего не ответил.
– Но кто-то же добрался до него в конечном счете.
Опустив глаза, начальник тюрьмы пожал плечами:
– В конечном счете да. Но я теперь начальник тюрьмы и редко бываю с обходом в блоках. Сольдо на пенсии, а Пассемье работал тогда в другую смену. Мы не могли ограждать его от опасности постоянно.
– Ну да, а он себя и подавно не мог оградить.
Тут в разговор вмешался Летро. Шумно прочистив горло, он сказал:
– Инспектор, сделанное вами разоблачение, конечно, ценно, но какое отношение оно имеет к чему-либо? – Шефу полиции Вераржана нужно было раскрыть текущее убийство, а не какое-то там убийство многолетней давности.
Но Пеллетер, жестом попросив его потерпеть, продолжал наседать на начальника тюрьмы:
– Итак, когда Леклерк был убит…
– Это было ужасно.
– Но в то же время это стало для вас облегчением, не правда ли? Это сняло вас с крючка, на котором вы висели. Наконец-то.
Начальник тюрьмы не ответил. Летро у него за спиной топтался у двери, все больше и больше проявляя признаки нетерпения.
Пеллетер продолжал:
– А потом убили еще одного заключенного…
– Знаете, когда арестант погибает от ножа один раз, это еще куда ни шло. Такое случается. Но второй случай подряд… мог бы вызвать вопросы. Могли даже снова открыть старое дело. Я не хотел рисковать своим местом начальника тюрьмы.
– Особенно сейчас, когда вам и Пассемье осталось всего три года до пенсии. – Пеллетер переглянулся с Летро и по его лицу понял, что тот наконец уловил его идею – теперь, когда начальника тюрьмы наконец удалось разговорить, его нельзя было останавливать. И Пеллетер продолжал подстегивать его: – К вам даже уже прислали Фурнье, чтобы он присматривал за вами. Вы, конечно, надеялись, что он просто сменит вас, когда вы уйдете на пенсию, но у вас не было уверенности, что он не прислан сюда, чтобы сместить вас…
– Не только у меня. Пассемье и Сольдо еще больше тряслись за свою пенсию. Я твердил им, что прошло тридцать лет и что такое старое дело никак не сможет выплыть наружу, и все же… Благодаря нежелательным вопросам могли вскрыться нежелательные ответы, касающиеся Леклерка… Поэтому Сольдо сколотил ящик, и мы воспользовались его грузовиком. Мы, конечно, уже давно не молоды, но найти выход из положения сумели.
– Поэтому, когда убили третьего арестанта, а потом четвертого…
– Все верно, да. Мы просто продолжали.
– Ну и сколько их всего?
– После Леклерка? Пятеро, плюс Меранже. То есть шестеро.
– А если бы родственники этих арестантов стали их искать?
– У кого-то не было родственников и даже кого-либо, с кем бы они поддерживали связь. А тем, у кого они были, мы подделали записи в личных делах – написали, что их перевели в другие тюрьмы. Если бы это вскрылось, у нас было бы время или удрать из страны, или придумать этому какое-то объяснение.
– Да, тюрьма большая, и у вас получалось держать в секрете такое число жертв…
– Люди могли знать что-то, но никто не мог знать всего.
– А как насчет Меранже? – неожиданно вмешался в разговор Летро, не очень довольный тем, что Пеллетер так долго тянет с тем, чтобы подойти к вопросу вплотную.
Пеллетер сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что сигар там нет.
– В день убийства Меранже вечером шел дождь. Слишком сильный дождь, чтобы закапывать тело в поле. Поэтому им пришлось избавляться от тела другим способом. Я правильно говорю?
– Да, – сказал начальник тюрьмы.
– Они переодели Меранже в обычную одежду и бросили его в городе на дороге. С тем расчетом, что все решат, будто он совершил побег, а потом был убит своими сообщниками.
– Да, обычное дело, так всегда бывает, – сказал Летро, качая головой.
– Но ливень, помешавший им закопать Меранже в поле, сделал им и еще одну пакость – размыл место захоронения других арестантов.
Начальник тюрьмы только и мог делать, что качать головой в недоумении.
– Подумать только, тридцать два года… – сокрушенно проговорил он.
Гвалт за дверью тем временем достиг апогея, и Летро с озадаченным выражением на лице отошел подальше от двери.
Пеллетер встал и кивнул шефу полиции, чтобы тот открыл дверь.
В приемном помещении полицейского участка происходила потасовка. Мартен, Арно и Ламбер возле стойки дежурного офицера боролись со здоровенным мужиком лет шестидесяти. Руки у него за спиной были скованы наручниками. На заднем плане маячил изумленный Розенкранц, на всякий случай бережно прикрывающий рукой свою жену.
Начальник тюрьмы встал, и Пеллетер взял его под локоть, хотя не беспокоился насчет того, что тот может броситься бежать.
Летро метнулся к дерущимся и подоспел как раз, когда Ламбер скрутил задержанного надзирателя, ткнув его «мордой об стол».
Пеллетер с удовольствием отметил про себя, что оказался прав. Дядька был под два метра ростом, весил явно больше ста килограммов и, несмотря на седину в волосах, вел себя как трансформаторная будка.
Когда Пеллетер вывел начальника тюрьмы из кабинета Летро, задержанный заорал:
– Сволочь!.. На нас все решил свалить?!
