Убийца без лица - Манкелль Хеннинг

Он понял, что почти орет.

Я ору, потому что мне страшно, подумал он. В каком мире мы живем?

«Скорая» приехала через двадцать минут. Дыхание женщины делалось все более прерывистым, и Курт Валландер испугался, что уже слишком поздно.

Он узнал водителя. Антонсон.

Второй был совсем молодой парень, он видел его в первый раз.

— Привет, — сказал Валландер, — он-то мертв, но она еще жива. Постарайтесь ее спасти.

— Что здесь стряслось? — спросил Антонсон.

— Расскажет, если выживет. Поторопитесь же!

Когда «скорая» уехала, они с Петерсом вышли во двор.

Нурен вытирал лицо носовым платком. Медленно светало. Курт Валландер поглядел на часы: семь двадцать восемь.

— Бойня какая-то, — сказал Петерс.

— Хуже, — ответил Валландер. Позвони и скажи, чтобы прислали всю бригаду. Скажи Нурену, пусть оцепит место. А я пойду поговорю со стариком.

И тут раздался чей-то крик. Он прислушался.

Крик повторился.

Это кричала лошадь.

Он пошел в конюшню и открыл дверь. Там, в полумраке, лошадь беспокойно била копытом в своем стойле. Пахло теплым навозом и конской мочой.

— Дайте ей воды и сена, — сказал Курт Валландер. — Может, здесь есть еще какая-то живность?

Он вышел из конюшни, и его пробрала дрожь. На одиноком дереве посреди поля галдели черные птицы. Он вдохнул холодный воздух и отметил, что ветер усилился.

— Ваша фамилия Нюстрём, — обратился он к старику, когда тот перестал плакать. — Я очень прошу вас рассказать, что случилось. Если я правильно понял, вы живете по соседству?

Старик кивнул.

— Что же там такое произошло? — спросил он дрожащим голосом.

— Я-то надеялся, это вы мне расскажете, — сказал Курт Валландер. — Может, пройдем в дом?

На кухне сидела сгорбившись пожилая крупная женщина в допотопном халате и плакала. Курт представился. Она кивнула и поднялась сварить кофе. Они сидели на кухне за столом. В окне еще висели рождественские украшения. Рядом, пристально уставившись на него, разлегся большой старый кот. Валландер протянул руку, чтобы его погладить.

— Кусается, — предупредил Нюстрём. — Не привык к людям. Только меня и Ханну признает.

Курт Валландер невольно подумал про жену, которая бросила его. С какого же конца взяться за это дело? Совершено зверское убийство, а не повезет, будет двойное убийство.

Тут он спохватился и постучал в окно, так чтобы его услышал Нурен.

— Прошу прощения, я на минутку, — сказал он хозяевам дома и вышел во двор.

— У лошади есть сено и вода, — доложил Нурен, — других животных нет.

— Проследи, чтобы кто-нибудь поехал в больницу, — сказал Валландер. — Если она придет в себя, может что-то сказать. Она же наверняка все видела.

Нурен кивнул.

— Пошли кого-нибудь, у кого уши хорошие. Кто у нас умеет читать по губам?

Вернувшись на кухню, он снял пальто и бросил на скамью.

— Рассказывайте, — сказал он. — И постарайтесь ничего не упустить. Торопиться нам некуда.

После двух чашек безвкусного кофе он понял, что ни Нюстрёму, ни его жене рассказать почти нечего. Он выслушал всю историю жизни пострадавших стариков.

Оставалось два вопроса.

— Может быть, вы знаете, — спросил он, — не было ли у них привычки хранить дома большие суммы денег?

— Нет, — сказал Нюстрём. — Они все переводили в банк, и пенсию тоже. Они же не были богатыми. Они продали и землю, и скотину, и технику, все пошло детям.

Второй вопрос казался бессмысленным, но он все равно его задал. Протокол есть протокол.

— Не знаете, враги у них были?

— Враги?

— Ну, кто-то, кого бы вы могли заподозрить, что он… что они могли бы такое сотворить.

Казалось, они не понимают вопроса.

Он спросил снова, но старики все равно глядели на него непонимающе.

— У таких, как мы, врагов нет, — обиженно сказал Нюстрём. — Конечно, собачимся иногда — ну там, чья очередь дорожку почистить или тут один… где, говорит граница пастбища. Но не убивать же из-за этого?

Валландер кивнул.

— Я скоро с вами свяжусь. — Он взял пальто и поднялся. — Если что-нибудь узнаете, сразу звоните в полицию, не раздумывайте. Спросите Курта Валландера.

— А если они вернутся? — спросила женщина.

Курт Валландер покачал головой.

— Они не вернутся, — сказал он. — Это были грабители. Такие не возвращаются. Вам не о чем тревожиться.

Он подумал, что надо бы сказать что-то еще, чтобы успокоить стариков. Но что? Что можно сказать людям, чей ближайший сосед был только что зверски убит? И с минуты на минуту можно ждать еще одной смерти.

— А лошадь, — спросил он, — кто будет ее кормить?

— Мы, — сказал старик. — Мы позаботимся о ней.

Валландер вышел во двор. Уже почти рассвело. Пригибаясь под сильным ледяным ветром, он побежал к машине. Вообще-то следовало бы остаться и помочь техникам, но он замерз, его мутило да и не хотелось задерживаться здесь дольше, чем необходимо. Тем более он видел в окно, что с бригадой приехал Рюдберг. Значит, техники-криминалисты не уедут отсюда, пока не перевернут каждый ком земли на месте преступления. Рюдбергу осталось совсем немного до пенсии, но он по-прежнему был влюблен в полицейскую работу. Непосвященным он казался чересчур педантичным и медлительным, но само его присутствие было гарантией, что все будет сделано как полагается.

Рюдберг ходил с палочкой. Ревматизм. Сейчас он, прихрамывая, шел к нему по двору. Валландер остановился.

— То еще зрелище, — сказал Рюдберг. — Бойня какая-то.

— Ты не первый, кто это заметил, — ответил Курт Валландер.

Рюдберг помолчал, глядя в сторону.

— Есть за что зацепиться? — спросил он.

Курт покачал головой.

— Что, вообще ничего? — Голос Рюдберга звучал чуть ли не умоляюще.

— Соседи ничего не слышали и не видели. Думаю, обычные грабители.

— Подобное зверство ты называешь обычным?

Валландер понял, что выразился неудачно.

— Ну да, конечно… Редкие сволочи. Из тех, кто ищет поживу на отдаленных хуторах, где никого нет, кроме одиноких стариков.

— Мы должны их найти, — сказал Рюдберг, — а то все это повторится.

— Да уж, — задумчиво согласился Валландер, — других кого, может, и не найдем, а этих обязаны.

Он сел в машину и выехал из усадьбы. И на узком проселке чуть не столкнулся с мчавшимся навстречу автомобилем. Он узнал человека за рулем. Журналист из центральной газеты. Когда в районе Истада случается что-то из ряда вон выходящее, он всегда возникает как черт из табакерки.

Валландер покружил немного по Ленарпу. В окнах горел свет, но на улицах не было ни души. Интересно, что скажут местные, когда узнают?

На душе у него было скверно. Старушка с удавкой на шее… Жестокость непостижимая. Кто мог такое сделать? Почему не ударить топором по голове, раз — и все кончено? Зачем эти пытки?

Он пытался составить план расследования, пока кружил с черепашьей скоростью по крошечной деревне. На перекрестке у поворота на Блентарп остановился, подкрутил печку, чтобы окончательно не замерзнуть, и долго сидел, неподвижно уставясь на горизонт.

Он знал, что дело поручат ему. Если не считать Рюдберга, он единственный по-настоящему опытный следователь в Истаде, хотя ему всего лишь сорок два года.

Большая часть следствия — это рутина. Осмотр места преступления, беседы с жителями Ленарпа и тех мест, где преступники могли бы скрыться. Не заметил ли кто-нибудь чего подозрительного? Чего-то необычного? Вопросы уже сами формулировались в голове.

Валландер знал не понаслышке: ограбления в малонаселенных местах — одни из самых труднораскрываемых преступлений.

Единственное, на что он надеялся, — старушка выживет. Она все видела. Она знает.

Но, если она умрет, раскрыть это двойное убийство будет очень и очень непросто.

На душе было беспокойно.

Обычно беспокойство придавало ему сил и энергии. А поскольку силы и энергия — необходимое условие всякой полицейской работы, то Курт Валландер считал себя хорошим полицейским. Но на этот раз он ощущал только растерянность и усталость.