Вирус «Мона Лиза» - Роде Тибор

– Мне действительно нужна помощь, доктор. Причем именно ваша! – Он положил перед собой на стол два густо исписанных листа бумаги.

– Что это такое? – недоверчиво поинтересовался Рахмани.

– Прочтите!

Записки состояли из нескольких абзацев с пронумерованными заголовками. Рядом с каждым числом было написано слово «Мисс», а рядом с ним – название штата.

– Что это такое? – повторил он свой вопрос, хотя уже прекрасно знал ответ.

– План следующих операций. С сегодняшнего дня у нас будет по две операции в день. Нужно подойти к ним более творчески. Я разработал идею для каждой девушки, пытаясь учесть особенности ее физиогномики. Давайте постараемся подчеркнуть именно то, что считалось в них особенно прекрасным. Нам нужно… Как бы так выразиться? Нарисовать карикатуру. Понимаете? Очень важно, чтобы это получилось!

Доктор содрогнулся. Он бегло просмотрел написанный от руки текст, буквы сильно клонились вправо. От прочитанного по коже побежали мурашки.

– Вы больны, – выдавил он из себя. – Что все это значит? Зачем вы это делаете? Мстите за умершую жену? Хотите получить выкуп? Я думал, что вы – человек богатый. Или вам действительно нужно лишь уничтожить меня?

Вейш молча смотрел на него.

– Я все еще врач. Я давал клятву Гиппократа. Я не могу этого сделать. – Доктор вскочил, отшвырнув бумаги прочь. – Поступайте как хотите. Пожалуйста, можете разослать свое видео. Что в нем такого: я со спущенными штанами? Кому интересно, когда я этим занимаюсь? С меня довольно! Или вы собираетесь убить меня? Ну и пожалуйста, мне все равно! Лучше всего – прямо здесь и сейчас!

Он чувствовал, что с каждым движением рук все больше теряет равновесие.

Вейш поднял бумаги и сложил их, не обращая внимания на его вспышку ярости. Затем поднялся с тем же спокойствием, с которым несколько минут назад вошел в комнату.

– Хорошо, будь по-вашему. Покажем миру видео, на котором вы развлекаетесь со своим маленьким дружком, а я сам буду оперировать девушек. – Он повернулся, намереваясь уйти.

– Вы не можете их оперировать! У вас нет опыта! Вы убьете девушек, если осуществите то, что написано в вашем плане! – Доктор отшатнулся и упал на стул, на котором только что сидел.

Вейш остановился в дверях.

– Тогда сделайте то, что обязаны сделать как врач, и спасите девушкам жизнь, оперируя их вместо меня. Разве ваша клятва Гиппократа не к этому обязывает?

Доктор почувствовал, что ему стало дурно.

– Вы – сатана! – воскликнул он и с удивлением услышал собственные всхлипывания.

Сейчас его стошнит. Конечно, он не святой и в прошлом не проявлял щепетильности, когда представлялась возможность заработать. Он знал, что его плоть слаба. Но это – это уже другое. Нечто извращенное.

– Значит, продолжим завтра утром. Скоро поступит еще одна девушка, не отмеченная в плане операций. Она не такая, как остальные и, к сожалению, не в лучшем состоянии. Для нее нам придется разработать особый план лечения. Я еще не до конца уверен… Вы разбираетесь в ампутациях?

Рахмани уставился на старика в надежде, что тот шутит. Но, судя по всему, он говорил совершенно серьезно. Доктор швырнул ему в лицо яростное «нет!».

– Ну ладно, вряд ли это слишком сложно, – отозвался Вейш и открыл дверь. Поглядел на осколки стекла на полу. – Попрошу Тико принести вам еще бутылку мескаля и новый стакан. – В его голосе отчетливо различалась насмешка, несмотря на то что он сильно шепелявил. – Кто знает, возможно, вам нужно лишь хорошенько напиться, чтобы начать отличать червяка от гусеницы. И если вы будете оперировать пьяным – тем лучше!

Скрип закрывающейся двери заглушил свистящий смех старика и хрип в горле доктора: Рахмани стошнило прямо на собственные босые ноги.

38. Милан

«Один из вас предаст Меня!»

В свете карманного фонарика он увидел ужас, написанный на лицах двенадцати мужчин. Они отчаянно жестикулировали, пытаясь отвести от себя подозрения. Обсуждали услышанное в небольших группах. Только Он, Тот, Кто произнес эту фразу, молчал и рассматривал внутреннюю сторону ладони, словно надеясь отыскать там разгадку. Словно мог прочесть там, кто из его последователей станет предателем.

Он взирал на эту сцену молча, почти с благоговением. Осуществить взлом оказалось гораздо проще, чем он предполагал. Поскольку настенную фреску украсть было нельзя, с охраной тут особенно не усердствовали. Он обошел шлюзы безопасности и затворы для пыли, сломав всю кладку в восточном углу комнаты. Снова и снова он вслушивался в темноту, но никто не обратил внимания на шум, который ему пришлось устроить. Монастырь ночью был совершенно пуст. И вот он уже добрых пять минут смотрел на картину, изучая ее вблизи. Он участвовал в трех экскурсиях на протяжении минувших недель, но ни разу не смог подобраться к картине так близко, как теперь. Повсюду виднелись следы времени. По фреске змеились тончайшие трещинки, кое-где осыпалась краска. Неудивительно, ведь картина пережила не только пять веков, но и бомбежки во время Второй мировой войны. Вес двух канистр, которые он нес на спине, уже причинял ему боль. С ума сойти, за что только люди готовы платить деньги! Эта ночь сделает его богатым человеком. По крайней мере, для его положения. Кроме того, он войдет в историю. Он был твердо намерен купить все ежедневные газеты, которые выйдут завтра и послезавтра. Его поступок заполнит все первые полосы. Как только остаток денег окажется на его счету, он покинет свою квартиру в старом высотном доме в квартале Оггиаро и вернется с семьей обратно на Сицилию, они купят там себе домик.

Все казалось таким простым, пока луч света его карманного фонарика не коснулся лица Иисуса. Он вдруг увидел перед собой заломленные в мольбе руки матери, старую церковь, где был похоронен его отец. Вера, которую он утратил в процессе взросления, вспыхнула в душе. Но как раз в тот самый миг, когда сомнения едва не одолели его, он вспомнил: его ведь давно оставило то, что могло повернуть его жизнь на стезю добра.

Он поставил канистру на пол и надел защитные очки, болтавшиеся у него на шее. Тяжело сопя, он включил насос и направил распылитель на произведение искусства.

«Важны руки!» – так написали ему в указаниях. Он не понял, в чем смысл, но целился, как мог. Когда едкий запах кислоты ударил ему в нос, он перекрестился. Главное, ни в коем случае не забыть дурацкую наклейку с пчелой.

39. Вашингтон

«Верните наших девочек домой!» – было написано на плакатах, которые держали в руках демонстранты. То, что вчера ближе к вечеру началось как мероприятие на странице в Фейсбуке, собравшее десяток протестующих перед зданием Конгресса, на следующий день переросло в многотысячную демонстрацию. И не только в Вашингтоне: люди вышли на улицы в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и даже далеко на севере, в Анкоридже, откуда была родом одна из королев красоты.

Пит еще утром вместе с оператором и специалистом по звукотехнике брал интервью у нескольких взволнованных демонстрантов, а затем, забравшись повыше, с восторгом наблюдал за тем, как с каждым часом толпа все нарастает, словно поднимающееся дрожжевое тесто. Но это было не единственное, что восхищало его – человека, которому через сорок пять минут предстояло делать репортаж об этом в вечерних национальных новостях. Если на протяжении первых часов речь шла исключительно о похищенных в Мексике американках и явной неспособности властей справиться с этим, то затем к плакатам с надписями «Верните их домой» и картонным табличкам добавились новые требования, которые поражали журналиста. «Покончить с террором красоты!» – было написано на плакате, который поднимала вверх женщина, вряд ли сумевшая бы принять участие в подобном конкурсе.

«Красивые должны страдать?», «Долой красоту!» и «Если мисс не выбирать, то и голову не придется ломать» – прочел он.

– Снимай их! – крикнул он своему оператору, указав на группу, состоявшую из пяти молодых женщин, которые, судя по всему, ради этого протеста вытащили из закромов наряды для Хэллоуина.