Громила - Кинг Стивен
Нет. Она абсолютно не заслуживала.
— Какую историю ты можешь рассказать полицейским, милочка? Что-нибудь хорошее и без меня. Давай же, ты писательница.
Тесс думала в течение целой минуты. Бетси не мешала ей.
— Я скажу, что Рамона Норвилл рассказала мне о коротком пути по Стэгг-Роуд после моего выступления — что является правдой — и что я увидела «Качку», когда проезжала мимо. Я скажу, что остановилась перекусить через несколько миль по дороге, затем решила вернуться и немного выпить. Послушать группу.
— Хорошо. Она называется…
— Я знаю, как она называется, — сказала Тесс. Возможно, Новокаин отпустил. — Я скажу, что встретила каких-то парней, изрядно выпила, и решила, что слишком пьяна, чтобы вести самой. Тебя в этой истории нет, поскольку ты не работаешь ночью. Я могу также сказать…
— Неважно, этого достаточно. Ты довольно хорошо сочиняешь. Только излишне не приукрашивай.
— Не буду, — сказала Тесс. — И эту историю, мне возможно никогда не придется рассказывать. Как только они найдут Штрелке и их жертвы, они будут искать убийцу, совсем не похожего на маленькую леди пишущую книги вроде меня.
Бетси Нил улыбнулась.
— Маленькая пишущая книгу леди, как же. Ты больная сучка. — Затем она увидела тревогу на лице Тесс. — Что? Что еще?
— Они смогут связать женщин в трубе со Штрелке, так ведь? По крайней мере с Лестером?
— Он заменил шину прежде, чем изнасиловал тебя?
— Нет. Боже, нет. Его сперма была все еще на моих бедрах, когда я возвращалась домой. И во мне. — Она задрожала.
— Тогда он не предохранялся и с остальными. Много доказательств. Они сопоставят их вместе. Пока эти парни разбираются с твоим удостоверением личности, ты должна быть дома в безопасности. И нет смысла беспокоиться о том, что ты не можешь контролировать, не так ли?
— Нет.
— Что касается тебя… ты же не планируешь пойти домой и резать запястья в ванне, верно? Или использовать последнюю пулю?
— Нет. — Тесс вспомнила, как пахнул сладкий ночной воздух, когда она сидела в грузовике с коротким дулом Лимонной Выжималки в своем рту. — Нет, я в порядке.
— Тогда настало время тебе уходить. Я посижу здесь еще немного.
Тесс начала вставать со скамьи, затем опять села.
— Я должна кое-что узнать. Ты делаешь себя соучастником. Почему ты делаешь это для женщины, которую ты даже не знаешь? Для женщины, с которой ты встречалась лишь единожды?
— Ты поверишь, если скажу, что моя бабушка любит твои книги и будет очень разочарована, если ты попадешь в тюрьму за тройное убийство?
— Нисколько, — сказала Тесс.
Мгновение Бетси ничего не говорила. Она взяла свою банку, затем снова поставила ее.
— Многих женщин насилуют, так? Я имею в виду, ты не уникальна в этом отношении, верно?
Нет, Тесс знала, что не была уникальна в этом отношении, но это знание, не делало боль и позор меньше. Не помогут они и с ее нервами, пока она будет ждать результатов теста на СПИД, который она скоро сделает.
Бетси улыбнулась. В этом не было ничего радостного. Или приятного.
— Женщин во всем мире насилуют, пока мы говорим. А также, девочек. У некоторых, несомненно, есть любимые мягкие игрушки. Некоторые из них убиты, а некоторые выжили. Из оставшихся в живых, сколько как ты думаешь, сообщают о том, что с ними произошло?
Тесс покачала головой.
— Я тоже не знаю, — сказала Бетси, — но я знаю, что Национальный Обзор жертв уголовных преступлений утверждает, поскольку я прогуглила это. Шестьдесят процентов изнасилований остаются незарегистрированными, согласно им. Каждое третье из пяти. Я думаю, что это возможно занижено, но кто может сказать наверняка? За пределами математических классов трудно доказать отрицание. Невозможно, в действительности.
— Кто тебя изнасиловал? — спросила Тесс.
— Мой отчим. Мне было двенадцать лет. Он держал столовый нож у моего лица, пока делал это. Я держалась, — я была напугана — но нож соскользнул, когда он кончал. Наверное, не нарочно, но кто знает?
Бетси потянула вниз нижнее веко своего левого глаза левой рукой. Правую она сложила лодочкой под ним, и стеклянный глаз, аккуратно скатился в ладонь. Пустая глазница была слегка красной и приподнятой, словно взирала на мир с удивлением.
— Боль была… хорошо, невозможно описать боль подобную этой, только не словами. Это походило на конец света для меня. Также, была кровь. Много. Моя мать отвела меня к доктору. Она сказала, что я должна сказать ему, что бежала в носках и поскользнулась на кухонном линолеуме, потому что она только что протерла его. Что я упала вперед и ударилась глазом об угол кухонного стола. Она сказала, что доктор захочет поговорить со мной наедине, и она рассчитывала на меня. «Я знаю, что он сделал ужасную вещь с тобой», сказала она, «но если люди узнают, то они обвинят меня. Пожалуйста, детка, сделай это для меня, и я прослежу, чтобы ничего плохого никогда не произошло с тобой вновь». Так я и сделала.
— И это повторилось?
— Еще три или четыре раза. И я всегда терпела, потому что у меня остался лишь один глаз, чтобы жертвовать им. Слушай, мы закончили или нет?
Тесс двинулась, чтобы обнять ее, но Бетси отпрянула — как вампир, который увидел распятие, подумала Тесс.
— Не делай этого, — сказала Бетси.
— Но…
— Знаю, знаю, огромное спасибо, солидарность, дружба навеки, и тому подобное. Мне не нравится обниматься, вот и все. Мы закончили, или нет?
— Закончили.
— Тогда иди. И я выбросила бы этот твой пистолет в реку по дороге домой. Ты сожгла признание?
— Да. Будь уверена.
Бетси кивнула.
— А я сотру сообщение, которое ты оставила на моем автоответчике.
Тесс пошла прочь. Она оглянулась лишь раз. Бетси Нил все еще сидела на скамье. Она вставила свой глаз обратно.
48
В своем «Экспедишн» Тесс поняла, что чрезвычайно хорошей идеей было удалить несколько последних поездок из GPS. Она нажала кнопку «питание», и экран засветился. Том произнес:
— Привет, Тесс. Вижу, нам предстоит путешествие.
Тесс закончила делать свои удаления, затем выключила GPS. Никаких путешествий, не сейчас; она просто собирается домой. И она подумала, что могла найти путь самостоятельно.
