Третий Храм Колумба - Берри Стив
Фрэнк усмехнулся. Ему было под семьдесят, но в его каштановых кудрях виднелось совсем немного седины, в долговязой фигуре не было ни грамма жира, а очки с толстыми стеклами в металлической оправе делали его взгляд еще более пристальным. Полковник был одет в потертые на коленях джинсы и грязную черную рубашку навыпуск. В одной руке он держал заржавевший мачет.
– Ты сегодня работаешь? – спросил Бене, указывая на грязную одежду.
– Водил людей в горы. К развалинам. Собираюсь учить их прежним обычаям.
Кларк относился к истории маронов с огромной любовью. Его учила сестра прабабушки, которая была местным вождем. В прошлом году он основал музей маронов Чарльзтауна. Бене помог деньгами на постройку здания, возведенного в старом стиле, с тесаными деревянными стенами и соломенной крышей.
– Как дела? – спросил Роу.
Он не приезжал сюда уже несколько месяцев.
– К нам начали ходить люди. Не слишком много, но их число медленно растет, – рассказал Фрэнк. – И каждый полученный доллар помогает содержать музей.
Полковник возглавлял несколько сообществ маронов по всему острову. Бене знал, что они встречаются не меньше одного раза в месяц, создав нечто вроде парламента. Земли маронов не подвергались налогообложению Ямайки и были практически свободны от внешнего управления. Мароны сами здесь всем заправляли в соответствии с давно заключенными договорами о независимости.
Роу любил приезжать сюда и обсуждать старые обычаи, и он многое узнал от Фрэнка Кларка о затерянном руднике.
В легенде таино рассказывалось о двух пещерах. Одна называлась Амайана, что означало «не имеющая значения», а вторая – Качибайагуа, «имеющая огромное значение». Ни той ни другой никому не удалось обнаружить. Часть легенды, которая со временем стала достоянием маронов, включала в себя рассказ о том, как таино показали Колумбу место в горах, пещеру, где золотые жилы в два дюйма толщиной выходили на поверхность. Но после пятисот лет поисков никаких следов рудника не нашли. Миф? Может быть, и нет. Несколько фраз, произнесенных вчера Треем Халлибертоном, продолжали мучить Бене всю ночь.
«Семья Колумба перестала контролировать остров, испанцы снова пришли к власти, и вскоре там должна была появиться Инквизиция. И евреи опять будут беззащитны. К счастью, сообщество заранее приняло меры предосторожности, спрятав сокровище так, что о его местонахождении знал лишь один человек, левит».
Вот почему из своего поместья Бене поехал через горы по южному склону сюда, на север, чтобы повидать человека, который так много знал.
– Расскажи мне все, что тебе известно о руднике, – попросил он Кларка.
– Ты продолжаешь его искать? Не можешь избавиться от мыслей о нем?
– Не сейчас.
Однажды Фрэнк поведал ему еще одну легенду. О пещере, вход в которую закрывали железные врата – и ни один марон не сумел в них пройти. Они называли ее Качибайагуа, «важное место», совсем как таино. Многие пытались преодолеть ворота, но все потерпели неудачу. Бене понимал, что мароны и таино жили с верой в свои предания. И чем фантастичнее они были, тем лучше. Ямайцы любили повторять, что они гордятся маронами, однако лишь немногие знали историю этого народа. Но что еще удивительнее, мароны сами мало о себе знали. Как и у таино, у них не существовало письменной истории: все их наследие состояло из песен, пословиц, названий мест и тропинок в лесу. Бене надеялся, что Фрэнк поможет ему обнаружить какие-то важные факты, о которых он пока не знал.
Вот почему он спросил:
– Евреи. Какие отношения у них были с маронами?
На эту тему они никогда не беседовали, но сейчас Роу хотел получить ответы.
– Евреи были другими, – сказал Кларк. – Они отличались от испанцев и англичан. И от африканцев. И от таино. Но их, как и нас, преследовали. Конечно, они владели большими состояниями, делали деньги, но не могли равняться с испанцами и англичанами. Их всячески угнетали. Многие законы были направлены против них. Ты знаешь, что еврей мог иметь только двух рабов, не больше. Если только они не владели плантацией, а такое случалось очень редко. Слугами по контракту у них могли работать только другие евреи.
Нет, этого Бене не знал.
– Однако не существовало законов, запрещавших евреям вести с рабами дела, – продолжал Фрэнк. – Они продавали им разные товары, и белые ненавидели их за это. Они говорили, что те подталкивают рабов к воровству у хозяев, ведь евреи давали им возможность тратить деньги. В результате к евреям стали относиться все хуже и хуже. Кроме того, они продавали маронам боеприпасы. Еще одна вещь, которую те не могли добыть сами. Ружья они забирали у убитых английских солдат, но патроны им приходилось покупать.
– Ты не рассказывал мне об этом.
– Бене, существует множество вещей, о которых ты никогда не спрашивал.
– А где расположены железные врата?
Фрэнк улыбнулся.
– Есть вещи, о которых я не могу говорить.
– Я марон.
– Так и есть. Потому ты и должен знать: есть вещи, о которых мы не говорим.
– Тогда расскажи мне еще о евреях.
Полковник бросил на друга скептический взгляд.
– Как я уже говорил, они продавали маронам порох и дробь, когда мы воевали с англичанами. Но они торговали и с англичанами. И из-за этого обе стороны плохо к ним относились. Цветные обрели все права на Ямайке только в тысяча восемьсот тридцатом году. После этого евреи остались последними свободными людьми без права голоса. Так продолжалось еще много лет, и именно освобожденные цветные боролись против прав евреев так долго. – Он немного помолчал. – Мне это всегда казалось странным. Но евреев ни в чем нельзя винить. Они были людьми бизнеса. Они боялись, что англичане потеряют терпение, отнимут их владения и изгонят их с острова. Поэтому и работали на обе стороны.
Бене взял у Кларка мачет и принялся чертить клинком на земле.
«4 шага», – нацарапал он резкими движениями.
А потом изобразил кривую букву «Х».
– Что это? – спросил он, закончив, у своего друга.
Только чириканье птиц и гудение насекомых нарушали мирную утреннюю тишину.
– Где ты такое видел? – Голос Фрэнка стал хриплым и резким.
– Что это такое? – повторил Роу.
Полковник посмотрел на него.
– Ключ к железным вратам.
Глава 25
Элли не сводила взгляда с монитора, пока машина мчалась по хорошо знакомому ей шоссе. По обе стороны на долгие мили протянулись апельсиновые рощи, среди которых изредка попадались фермы и поросшие лесом склоны холмов.
– Что будет делать ваш человек? – спросила девушка.
– Хороший вопрос, – отозвался Брайан.
– Вижу хвост за машиной Сагана, – раздался голос из компьютера. – Расстояние между ними быстро сокращается.
– Ты где? – спросил Джеймисон.
– За второй машиной. Но сзади.
– Больше нет необходимости скрываться. Помоги ему. Ты знаешь, кто у него на хвосте.
Теперь Брайан все видел собственными глазами.
Захария и Роча.
Беккет вдруг обнаружила, что в горле у нее застрял ком, и она начала задыхаться. Прежде ей и в голову не приходило, что ее отцу могут причинить вред.
Однако теперь у нее перед глазами происходило что-то пугающее.
Пугающее и непонятное: разрешение у камеры было недостаточно хорошим, чтобы видеть дальний участок дороги, и к тому же изображение постоянно смещалось.
Что делает ее отец? Ему нужно просто отдать им то, что они хотят.
– Саймон его догоняет, – сказал голос из компьютера.
Захария опустил стекло, когда Роча направил машину по пустой встречной полосе параллельно автомобилю Сагана. Том изо всех сил вцепился в руль, и на лице его застыло напряженное выражение. Поначалу он не смотрел на преследователей, но потом быстро оглянулся.
– Остановись! – крикнул Саймон.
Журналист покачал головой.
Том никогда прежде не вел машину с такой бешенной скоростью. Стрелка спидометра приближалась к отметке девяносто миль в час. К счастью, шоссе шло прямо, поворотов не было. Взгляд беглеца метнулся вправо, потом влево, но он увидел лишь апельсиновые деревья, зеленую листву и ветви, усыпанные весенними цветами. Саган знал, где находится и что его окружает. Правило, которое быстро усваивает хороший репортер: необходимо хорошо представлять местность, где ты ведешь расследование. В юности он зарабатывал деньги на карманные расходы на полях округа Лейк – летом и осенью. В те времена несколько местных семей, сохранивших дружеские отношения, владели самыми большими фруктовыми садами.
