Жорж Сименон - Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)
Вежливый судья Форлакруа ответил лишь укоризненным взглядом.
– Есть марка! – торжествующе воскликнул Межа. – Погодите, сейчас разберу… Па…Па… Пана…
– Панама! – проворчал Мегрэ, вырывая одежду у инспектора из рук. – Вот что действительно упростит нам дело, правда? Господин, который носит одежду, изготовленную в Республике Панама! Почему же не в Китае?
Чтобы снять ботинки, пришлось разрезать шнурки. Этим тоже занялся Межа – одетый с иголочки мальчик, всегда такой любезный, который теперь делал свою работу так же естественно, как писал бы отчеты, сидя у себя в конторе, по привычке обводя в кружок имена собственные.
– Ботинки из Парижа, бульвар Капуцинов. Каблуки уже немного сбиты. Я бы сказал, что их проносили месяц, не меньше… Как думаете, шеф, кто это? Француз? Мне кажется, что француз. Не бедный, физическим трудом явно не занимался. Посмотрите на руки…
Они оба забыли про ждущее снаружи такси, вокруг которого прыгал, пытаясь согреться, несчастный шофер. Внезапно дверь распахнулась. В коридоре показался человек, такой же высокий и широкий в плечах, как Мегрэ, одетый в огромные резиновые сапоги, поднимавшиеся до самых бедер. Голову его прикрывала моряцкая зюйдвестка. Поверх толстой вязаной фуфайки была натянута куртка из клеенчатой ткани.
Он прошел немного вперед – тяжелый, подозрительный. С ног до головы окинул взглядом Мегрэ, потом Межа, наклонился над телом и, наконец, уставился на судью.
– Что происходит? – проворчал он сердито, почти с угрозой.
Форлакруа обернулся к Мегрэ.
– Это мой сын, – представил он. – Я был бы признателен, если бы вы сами все объяснили…
После этих слов судья быстрыми мелкими шажками вышел из прачечной и направился в комнату, где принимал комиссара.
– Что происходит? – повторил молодой человек, на этот раз обращаясь к Мегрэ. – Кто это? Кто его убил? Вы ведь из полиции, верно? Когда я увидел у порога машину…
Было уже пять часов утра! Альбер Форлакруа направлялся к своим садкам и увидел машину около отцовского дома.
– Шофер сказал, что привез инспектора полиции из Лусона…
Вдруг он нахмурился и сам себя перебил:
– Сестра… Что он сделал с сестрой?
Внезапно он так разволновался, что Мегрэ был потрясен. Неужели… Пока они тут с Форлакруа сидели в мягких креслах, перед потрескивающим камином…
– Действительно, я хотел бы повидаться с вашей сестрой, – проговорил Мегрэ изменившимся голосом. – У вас есть ключ от ее комнаты?
Вместо ответа он увидел только мощное плечо собеседника.
– Межа! Останешься здесь…
Их шаги, сначала на лестнице, а потом в длинном, с множеством углов коридоре, грохотали на весь дом.
– Здесь. Отойдите-ка…
И Альбер Форлакруа плечом выбил дверь.
Глава 3
Эро, первая зацепка
Это был удивительный момент, который Мегрэ запомнил на всю жизнь. Усталость от бессонной ночи, запах мокрой шерсти. Незнакомый коридор, такой длинный, что казалось, будто он уходит в бесконечность. Снова сирена, предупреждавшая о тумане. Когда Альбер Форлакруа вышиб дверь, Мегрэ бросил быстрый взгляд на лестницу и увидел, что судья уже здесь. Он поднялся совершенно бесшумно. За ним, в квадрате лестничного пролета, виднелось лицо Межа…
Дверь поддалась с первого раза, и благодаря инерции гигант оказался на самой середине комнаты.
Зрелище, представшее глазам Мегрэ, было неожиданным. По крайней мере он совсем не это рассчитывал увидеть.
Комната была освещена прикроватным торшером с абажуром из розового, в мелкую складочку, шелка. В кровати в стиле Людовика XVI лежала девушка. Вернее, почти сидела, потому что она приподнялась на локте. Наверное, прислушивалась к тому, что происходило за дверью. Видно, пока она приподнималась, тяжелая, налитая грудь выскользнула из ночной рубашки.
Мегрэ не мог определить, красива девушка или нет. Пожалуй, лицо крупновато, лоб чересчур низкий, а носик детский… Но выразительная линия губ навевала мысли о спелом плоде, а глаза были огромными.
Когда она включила лампу? Когда услышала шаги в коридоре? Или она спала при свете? Неизвестно. Она почти не удивилась, хотя прекрасно видела массивную фигуру Мегрэ в проеме двери и брата, стоявшего посреди комнаты в своих огромных резиновых сапогах.
И, глядя на все это, она лишь тихо и спокойно спросила:
– Что такое, Альбер?
Отец не показывался, но стоял в коридоре рядом с дверью и все слышал. Мегрэ чувствовал себя очень неловко, так как все не мог отвести взгляд от обнаженной груди. Альбер это заметил. Заметил – и не придал значения. Он подозрительно осматривал комнату, подошел к какой-то двери и открыл ее.
Интуиция? Мегрэ, внезапно догадавшись, что эта дверь ведет в ту самую кладовку для фруктов, подошел поближе.
– Что вы ищете? – спросил он.
Молчание. Ничего, кроме брошенного вскользь сердитого взгляда. Вдруг Альбер Форлакруа резко наклонился. И в комнате, и в кладовке на полу виднелись следы. Следы мужских сапог, оставивших круглые грязные отпечатки, которые еще не успели высохнуть.
– Кто это?
Альбер подошел к окну кладовки. Оно было приоткрыто, и через него в комнату струйкой вливался холодный воздух.
Вернувшись в спальню, Мегрэ обнаружил, что девушка полулежит в кровати в той же позе, и грудь ее по-прежнему обнажена. Значит, не далее как сегодня ночью, возможно, пока Мегрэ сидел внизу и пил арманьяк, в этой комнате, в этой кровати был мужчина?
Альбер широким шагом пересек комнату. Мегрэ последовал за ним. В коридоре их ждал судья. Когда они проходили мимо, он пробормотал:
– Как же я теперь буду закрывать ее на ключ?
Сын, пожав плечами и больше ни на кого не обращая внимания, спускался по лестнице. Мегрэ устремился за ним.
– Межа!
– Слушаю, шеф!
– Будешь наблюдать за домом. Снаружи.
Несколько секунд на то, чтобы надеть пальто и дотянуться до шляпы. Еще не рассвело, но порт уже проснулся: отовсюду слышались голоса и шаги.
– Вы мне так и не ответили… Вы знаете, кто этот человек?
Мегрэ сделал вид, что не заметил таможенника, подстерегавшего его у дорожки, и тот был очень разочарован таким пренебрежительным отношением. Альбер не торопился отвечать. Странный парень!
– Я могу отправляться за мидиями? Или вы собираетесь меня арестовать?
– Отправляйтесь за вашими мидиями… Если, конечно, вам нечего мне сказать… Так кто был этот мужчина, чьи следы вы видели в комнате сестры?
Внезапно Альбер остановился и положил тяжелую руку на плечо Мегрэ. Они как раз дошли до кромки воды. Море быстро отступало, оставляя за собой коричневатый, насыщенный водой ил. Мужчины и женщины в коротких мужских штанах, все как один в резиновых сапогах, закидывали пустые корзины в плоские лодки и отталкивались шестами от берега.
– Мужчина? Погодите-ка… Вот он.
Молодой парень, почти такой же крупный и сильный, как Альбер, и так же, как он, одетый, помогал пожилой женщине зайти в лодку и поспешно отталкивал ее от берега.
– Его зовут Эро… Марсель Эро.
Альбер толкнул дверь в ближайшую хижину и вынес несколько пустых корзин.
Горничная в гостинице «Порт» уже проснулась. Когда Мегрэ вошел, она как раз щедро плескала на плитки пола из ведра, начиная уборку.
– Где вы были всю ночь? – удивилась она. – Вы что же, так у себя и не ночевали?
Мегрэ подсел к огню, потребовал кофе, хлеба, колбасы и сыра. Лишь немного насытившись, он спросил, не переставая жевать:
– Вам знаком некий Эро?
– Марсель? – переспросила горничная, да так живо, что Мегрэ посмотрел на нее внимательнее.
– Да, Марсель Эро.
– Это местный парень… А почему вы о нем спрашиваете?
Как бы там ни было, а поверить в то, что девушка к этому Марселю равнодушна, уже было бы затруднительно.
– Он разводит мидий? Женат?
– Что вы!
– Обручен?
– А почему вы у меня спрашиваете?
– Просто так… Мне показалось, что он ухаживает за дочерью судьи.
– Во-первых, это неправда! – воскликнула горничная и сцепила зубы. – Это другие вокруг нее вертятся! Потому что за ней и ухаживать-то не надо. Эта девушка – она, если хотите знать… она…
Горничная все пыталась подыскать словечко покрепче и в конце концов выдала совершенно безобидное:
– Она не бог весть что из себя представляет! Все это знают… И если ее братец по-прежнему будет колотить всех подряд, кто ходит к ней по ночам…
– А разве их много?
– Да почти вся деревня! А однажды она сбежала в Пуатье, где ее нашли в самом непристойном виде!.. Так что если вам наговорили, будто она с Марселем…
– Налейте мне кофе, будьте добры. Еще один вопрос: тот человек, что прибыл в среду на автобусе… Во сколько это было?
– Он приехал на автобусе, который приходит в половину пятого…
