Джорджетт Хейер - Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу (сборник)
Сняв шлем, констебль шагнул в комнату.
– Прошу прощения, сэр, если я вас напугал, но в кухне было темно, и у задней двери мне никто не ответил. Тогда я обошел дом, увидел открытую дверь, а за ней – слабый свет. Вот я и подумал, что, может, вы здесь. А если бы вас тут не было, – строго добавил констебль, – я бы счел своим долгом предупредить вас, что на первом этаже нельзя оставлять открытыми окна и двери.
– Но что вы тут делаете? И как сумели так тихо подобраться к двери? – спросил Питер.
Флиндэрс выглядел польщенным.
– Я теперь совсем не топаю, сэр. Попросил сапожника наклеить мне резину на подметки. Как говорится, на всякий пожарный случай.
– Вам бы в уголовном розыске работать! – с восхищением произнес Чарльз. – Садитесь и рассказывайте, что вас привело сюда.
– Спасибо, сэр.
Выбрав самый жесткий стул, мистер Флиндэрс осторожно присел на краешек.
– Значит, так, сэр. После всего, что вы рассказали про этого сдвинутого Дюваля, я пораскинул мозгами и решил, что за ним тоже необходимо приглядеть заодно с мистером Титмаршем. Ну и намучился я с этим дедом. Прошлой ночью опять упустил его, и, сдается мне, он нарочно улизнул от меня. Так вот, сегодня вечером, когда я шел по следу мистера Титмарша, кого, вы думаете, я встретил? Дюваля.
– Где?
– Да прямо здесь, сэр. На тропинке около развалин, когда я ломал голову, куда подевался этот старый… я хочу сказать, мистер Титмарш. Не стану скрывать, сэр, поначалу я здорово напугался. «Господи, да это никак Монах», – сказал я себе. А потом посветил фонариком и увидел, кто это. Окликнул его, да где там. Я и глазом не успел моргнуть, как он пустился наутек. Ну прямо как заяц. Ну я и решил, раз уж я тут рядом, пойду расскажу вам все.
– Правильно сделали, – одобрил Чарльз.
Маргарет, выскользнувшая из комнаты двумя минутами раньше, вошла с подносом в руках.
– Отличная идея, Мэгги. Флиндэрс, может, выпьете стаканчик пива после всех своих трудов? – предложил Чарльз, откупоривая бутылку.
При виде золотистой жидкости глаза у констебля заблестели. Чарльз протянул ему стакан.
– Вообще-то я при исполнении, сэр, – сказал он.
Чарльз налил еще два стакана.
– Забудьте об этом. Сейчас уже ночь.
– Ну, раз вы так настаиваете, сэр, – сдался Флиндэрс, поднимая стакан. – Ваше здоровье, сэр!
– Взаимно.
В разговор вмешалась Селия:
– Чарльз, ты должен сказать французу, чтобы он не расхаживал у нас под носом. Какая бесцеремонность! Здесь все считают наше поместье общественным парком. Я не собираюсь это терпеть!
– Интересно, что он здесь делал? – задумчиво произнесла Маргарет.
– Охотился за Монахом, как и все мы, – ответил Чарльз. – Пора организовать общество любителей привидений.
– Нет уж, – энергично возразила Селия. – Я сыта по горло Монахом!
– Ладно, завтра схожу и поговорю с Дювалем, – пообещал Чарльз.
На следующий день, закончив пораньше рыбалку, он отправился в «Колокол» в надежде застать там Дюваля. Наведываться в его кошмарное жилище ему не хотелось. К счастью, художник оказался в баре. Он сидел в углу перед стаканом виски, угрюмо уставившись в пол. Бессильно опущенные руки были зажаты между коленями. При виде Чарльза Дюваль нахмурился.
Тот присел на скамью рядом с художником. Удостоверившись, что двое сидящих неподалеку фермеров увлеченно обсуждают тонкости изготовления масла, он произнес:
– Доброе утро. Я вас искал.
– Зачем? Все равно я вам ничего не скажу. Идите отсюда и оставьте меня в покое.
– Полагаю, вы знаете зачем. Вчера вечером вас видели у нас в поместье.
Вздрогнув, художник вцепился Чарльзу в колено своей когтистой рукой.
– Тише, – прошептал он. – Я же говорил вам, что даже стены имеют уши.
– Не слишком оригинальное суждение, – заметил тот. – К тому же нас никто не слышит. Хочу предупредить вас: я не потерплю, чтобы вы охотились за Монахом у меня в поместье. Извините за резкость, но к нам наведывается слишком много посторонних, которые ведут себя как дома.
– Еще раз назовете его, и я ухожу! – пригрозил Дюваль. Руки у него дрожали. – Если это станет известно… если кто-нибудь увидит меня с вами, то не могу поручиться за последствия. Хотите со мной беседовать, говорите о моем искусстве. – Возвысив голос почти до визга, он нарочито громко произнес: – Да, мой друг, это правда, у меня потрясающее чувство цвета. Я вижу краски как никто другой.
В бар вошли Уилкс и Майкл Стрейндж. Майкл, покосившись на Чарльза, сразу отвернулся, Уилкс же задержал взгляд на сидящей в углу паре, и на его лице выразилось недовольство.
Художник снова схватил Чарльза за коленку.
– Осторожнее, – еле слышно прошептал он. – Смотрите, кто пришел! Ради всего святого, придержите язык! Если он узнает, что я говорил с вами сами знаете о чем…
Майкл Стрейндж с кружкой в руке прошел к окну, кивнув Чарльзу. Сев за стол, он стал просматривать газету. От собеседников его отделяло приличное расстояние, и Чарльз, не опасаясь, заговорил:
– Не обижайтесь, но расхаживать по нашему поместью я вам не позволю.
Художник поднялся из-за стола.
– Я ухожу. Продолжим в другое время. Здесь небезопасно. Я зайду к вам вечером, и мы побеседуем без свидетелей. – И он опять заговорил во весь голос с наигранной оживленностью: – Вы мне льстите, месье! Но это правда: я совершил настоящую революцию в живописи.
К ним подошел хозяин.
– Доброе утро, сэр. Здравствуйте, месье. Вы всем довольны? А вы уже уходите, месье? Сегодня вы не задержались.
Художник хлопнул его по плечу.
– Мой друг, этот джентльмен купил у меня картину! Он, конечно, не художник, но в живописи разбирается!
– Рад за вас, сэр, – сказал Уилкс, отходя.
Взяв шляпу, Дюваль молча вышел из бара. Через несколько минут за ним последовал и Чарльз.
По дороге домой он размышлял над ситуацией. Судя по всему, инспектор Томлисон сдержал слово: никаких признаков слежки. Никто не приехал во Фрэмли, чтобы понаблюдать или навести справки. Что окончательно убедило Чарльза в нежелании инспектора принимать их обращение всерьез.
За обедом Селия поинтересовалась, виделся ли Чарльз с Дювалем, чтобы запретить ему доступ в поместье. Услышав, что художник собирается нанести им вечером визит, она возмутилась:
– Только не сегодня! Ты же знаешь, что к нам должны прийти Руты и полковник Экерли.
– Ничем не могу помочь, – развел руками Чарльз. – Я его к ужину не приглашал. Если он явится, то Бауэрс сразу отправит его в кабинет. Постараюсь побыстрее отделаться от него.
– А мистера Стрейнджа ты не пригласил? – спросила Маргарет.
– Нет, не пригласил, – с нажимом произнес Чарльз.
– Я поинтересовалась, потому что Селия хотела позвать его, – небрежно бросила Маргарет.
Ее брат внимательно посмотрел на нее.
– Селия? А мне кажется, он прежде всего волнует тебя. Послушай, сестренка, я знаю, ты неравнодушна к нему, но, поверь мне, это темная лошадка. И при встречах с ним будь осторожнее.
– Ты о чем? – вспыхнула Маргарет. – Зачем мне с ним встречаться? Вы считаете, что я к нему неравнодушна только из-за того, что, в отличие от вас, не тороплюсь с выводами?
– Ладно, не кипятись. Между прочим, твой драгоценный Стрейндж пронюхал, что мы собираемся в полицию, и вчера поехал за нами. Я это для того говорю, чтобы в следующий раз ты при нем не распускала язык.
Серые глаза его сестры испуганно распахнулись.
– За вами? В Мэнфилд?
Питер кивнул.
– Не знаю, откуда информация, но он был явно в курсе.
Источник информации был Маргарет хорошо известен, и она почувствовала себя виноватой. Напрасно она что-то скрывает от родных. Под испытующим взглядом Питера она молча закончила обед и постаралась не оставаться с ним наедине до ужина. Это не составило труда – после обеда все отправились играть в теннис и оставались на корте почти до прихода гостей.
Маргарет замешкалась с переодеванием и спустилась в гостиную, когда там уже собрались гости. В комнате она застала полковника Экерли, обсуждающего с доктором проблему коклюша.
– Да, это, несомненно, коклюш, но вы вряд ли заразитесь, полковник, – объяснял мистер Рут.
Селия повернулась к Маргарет:
– Какая неприятность! У дворецкого мистера Экерли ребенок заболел!
– Все из-за кинотеатров, – проворчал полковник, пожимая руку Маргарет. – Я сто раз говорил, что нельзя таскать детей в кишащие микробами норы. Но моей экономке все как об стенку горох. Двое безголовых остолопов – и она, и ее муженек.
Доктор Рут залпом выпил коктейль.
– Не вижу особых причин для беспокойства. Все дети проходят через это, и ваш дом не исключение.
– Да, но теперь он обкашляет весь мой сад. Я всегда был против слуг с детьми, но здесь дал слабину и позволил им жить над гаражом. Вот что значит отходить от принципов. – Он поставил стакан и попытался скрыть раздражение. – Миссис Малкольм наверняка считает меня вздорным старым холостяком, не так ли?
