Джорджетт Хейер - Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник)
– Тебе хорошо смеяться, но он говорит, что останется у нас, пока ты не ссудишь ему кое-какие деньги. Ты бы не мог сразу привезти их? Он хочет пятьдесят фунтов, но, думаю, двадцати будет достаточно. У него нет одежды.
– Как, совсем нет?
– Да – то есть нет, идиот, конечно, есть! Но нет пижамы и прочих вещей.
– Совершенно в его духе! – сказал Джайлс.
– Наверное, но суть в том, что мы не хотим оставлять его здесь, а он не уйдет, если у него не будет денег.
– Моя дорогая девочка, я не смогу сделать все так быстро!
– Наверное, ты не хочешь давать ему в долг? – спросила Антония без особой надежды.
– Мне не следует этого делать, – ответил Джайлс.
– Я и не думала, что следует. Но, знаешь, будет очень неприятно, если нам придется оставлять его здесь.
– Где он?
– Я же все время твержу! Здесь!
В голосе Джайлса слышался смех.
– В студии?
– Да, конечно, – раздраженно ответила Антония.
– Как ему, должно быть, нравится этот разговор!
Тут вмешался Роджер, слушавший со своей обычной безмятежностью:
– Передай старине Джайлсу от меня привет.
– Он хочет, чтобы я передала тебе его привет. Вот такой он.
– Он всегда был таким. Я не могу подняться до таких дружественных высот, но скажи ему, что поздравляю его с тем, что он жив. Откуда он взялся?
– Наверное, из Южной Америки. Я не спрашивала. Так или иначе, он вчера сошел на берег. Приезжай!
– Тони, я не смогу сделать ничего полезного, но если хочешь, загляну после ужина.
Ей пришлось довольствоваться этим. На другом конце провода Джайлс Каррингтон, положив трубку, на минуту задумался. Потом с легкой улыбкой на губах снова поднял трубку и позвонил в Скотленд-Ярд.
Суперинтендант Ханнасайд был все еще в здании, и через несколько минут Джайлса с ним соединили.
– Ханнасайд, это вы?
– Я, – ответил суперинтендант.
– Интересно, помните ли вы мое предсказание: должно случиться что-то неожиданное?
– Да.
Голос суперинтенданта от интереса стал оживленнее.
– Так вот, я подумал, вам будет интересно узнать, что предсказание сбылось, – сказал Джайлс. – Роджер Верекер вернулся на родину.
– Кто это?
– Роджер Верекер, – объяснил Джайлс, – тот самый брат, которого семь лет назад сочли мертвым.
– Господи! – Голос суперинтенданта звучал удивленно. – Когда он вернулся?
– Мне сообщили, что Роджер сошел на берег вчера – думаю, приплыл из Южной Америки, хотя не уверен. Сейчас он находится в студии. Хочу вечером заглянуть туда, увидеться с ним.
– Не возражаете, если я поеду с вами? – спросил Ханнасайд.
– Нисколько, – бодро ответил Джайлс Каррингтон.
Глава четырнадцатая
Виолетту, которая незадолго до ужина сделала вид, что покидает студию, легко уговорили остаться. Кеннет сказал, что раз уж ей, похоже, так нравится Роджер, пусть остается и развлекает его, поскольку ни он, ни Тони на это не способны. Она восприняла слова жениха спокойно, лишь прохладно улыбнулась ему и продолжала вежливо расспрашивать Роджера о его путешествии. Вскоре бестактно явилась Мергатройд, намереваясь показать Роджеру путь в кладовую, которой предстояло стать его временным жилищем. Попутно она сделала Верекерам выговор и заявила, что ей до того жаль Роджера, встретившего такой прием, что она готова кое-что для него сделать. На это Антония ответила, что Роджеру их прием как с гуся вода. Замечание было настолько верным, что Виолетта не смогла возразить. Гораздо больше смысла Антония увидела во втором ее доводе. Он заключался в том, что, выразив так явно свое недовольство, Кеннет навлек на себя сильное подозрение. Антония была склонна согласиться с этим, но Кеннет тут же стал утверждать, что его реакция естественна и скорее озадачит полицейских, чем убедит их в том, что это он убил Арнольда. Посреди неизбежно разгоревшихся прений Роджер вернулся в студию, и Кеннет в запале спора без обиняков тут же выложил ему суть дела.
Роджер внимательно выслушал его и, нисколько не смутившись, рассудительно сказал:
– То есть если ты и дальше будешь выражать недовольство из-за того, что я вернулся, полицейские подумают, что это ты пырнул ножом Арнольда?
– Нет. Это Виолетта так думает. Если бы я делал вид, будто ничего не имею против, они бы заподозрили меня гораздо скорее.
– Ну, не знаю, – произнес Роджер. – Конечно, они могли бы, но с полицией лишняя осторожность не помешает. У меня в свое время было много неприятностей со всякими полицейскими. Иногда я думаю, что хуже английских не бывает, иногда сомневаюсь в этом. Кстати, ты действительно убил Арнольда? Не хочу быть излишне любопытным, но мне интересно.
– Какого ответа ты ждешь?
– Ты прав, – сказал Роджер. – Глупо с моей стороны. Если это сделал ты, то мой приезд тебя, конечно, ужасно раздосадовал. Получается, ты зря потратил время.
– Может, и тебя стоит убить… – задумчиво промолвил Кеннет.
– Ну-ну, не говори так, – сказал Роджер. – А то вдруг и в самом деле набросишься. Я всегда терпеть не мог импульсивных людей.
Кеннет оценивающе разглядывал его.
– Лучше всего, разумеется, было бы взвалить убийство Арнольда на тебя, – сказал он. – Пока не знаю, каким образом, но, возможно, что-нибудь придумаю.
– Неплохая мысль, – заметила Антония. – И мотив не нужно придумывать, у него он есть.
– Знаете, мне это не нравится, – сказал Роджер с легким беспокойством в голосе. – И затея ваша бессмысленная. Я уже сказал вам, что сошел на берег только вчера.
– И к тому же, – продолжала, повеселев, Антония, – орудием убийства был иностранный кинжал или стилет (забыла, что именно), распространенный в Испании и в Южной Америке. Так сказали на дознании.
– Ты мне этого не говорила, – упрекнул ее Кеннет.
– Это очень важно. Естественно, Роджер воспользовался бы таким оружием.
– Ошибаешься, – заговорил Роджер. – Вот этой штукой я бы ни за что не воспользовался. Мне в голову бы не пришло резать людей. Такое часто приходится видеть в тех местах, где я побывал, но это не значит, что и сам начинаешь так же поступать. Я, во всяком случае, не начну. А потом, я ничего не знал об этом убийстве, пока вы мне не сказали. Да, собственно, и сейчас много не знаю. Даже не одобряю его.
Однако Кеннета нелегко было сбить с избранного направления мыслей, и он стоял на своем, пока не подали ужин. Мергатройд обслуживала их молча, лишь изредка бросая на Роджера враждебный взгляд. Позднее она сказала Антонии, что, пожалуй, с Роджером можно было бы поладить.
– При всех его недостатках, мисс Тони, – я могла бы перечислять их до завтра, – он не подлый. Я где угодно это скажу.
– Не подумай, что я собираюсь жить за счет Роджера, – ответила Антония.
– Никогда не знаешь, как можешь поступить, пока не дойдет до дела, – заявила Мергатройд.
Джайлс Каррингтон появился уже в десятом часу. Впуская его и суперинтенданта в квартиру, Мергатройд пренебрежительно фыркнула и заметила, что беда не приходит одна.
Собравшаяся в студии маленькая компания была недружной, несмотря на все усилия Виолетты. Ей удалось остановить Кеннета, пытавшегося придумать, как Роджер мог совершить убийство, находясь при этом в открытом море, но она не смогла побудить его принять участие в общей беседе, которую пыталась завязать, или быть вежливым с единокровным братом. Она всеми силами старалась навести Роджера на рассказ о его путешествиях, но Кеннет, раздражавшийся всякий раз, когда она одаривала вниманием другого мужчину, губил почти все воспоминания Роджера замечанием, что не верит ни единому его слову. Он забился в уголок самого большого кресла и бросал оттуда гневные испепеляющие взгляды. Интерес он проявил лишь однажды – во время несвязного рассказа Роджера о том, как его дважды пыталась убить красавица-испанка.
Откровенно скучавшая Антония свернулась клубочком на диване и читала роман. У ее ног улеглись две собаки. Когда ее кузен вошел в студию, она с облегчением отложила книгу и приветствовала его.
– О, замечательно! – сказала она. – Ты приехал и теперь можешь посоветовать, как нам от него избавиться! Привет! Зачем ты привел полицейского?
Из глаз Кеннета исчезло злобное выражение. Он подскочил и воскликнул:
– Видишь, Роджер, как верна моя догадка! За тобой уже пришли!
Роджер тоже поднялся, вид у него был очень встревоженный.
– Если полицейские наводнят эту квартиру, мне придется уйти, – заговорил он. – Я не боюсь неудобств, я уже полежал на раскладушке, она вполне годится. Мне приходилось спать в гораздо худших местах. Но я терпеть не могу полицейских, как некоторые люди кошек. Всегда чувствуешь, как полицейский входит в комнату, и у тебя появляются мурашки. Обратите внимание: против кошек я ничего не имею. Вовсе нет. Собственно, если бы я захотел завести какое-то животное, то, наверное, выбрал бы кошку.
– А я нет, – возразила Антония. – Это безжалостные существа – хотя, полагаю, кошки бывают разные.
