Абандон. Брошенный город - Крауч Блейк

– Я не расслышал, как тебя зовут.

– Эммет Тозер.

– Не против, если я буду называть тебя Эм?

– Конечно, нет. Джун все время так меня и зовет.

– Хорошо, Эм. – Айзея указал на Лоренса. – За все скажешь спасибо вон тому говнюку.

Он поднял пистолет, и на лбу Тозера, между его расширившимися от ужаса глазами, появилась красная точка.

– Нет! – вскрикнула Джун. – Он же ни в чем не виноват!!!

«Глок» негромко чихнул, выбросив вспышку огня, и затылок Эммета взорвался. Тозер упал на колени и завалился на бок. В тусклом свете кровь напоминала черное, разлившееся по снегу масло.

Миссис Тозер бросилась на тело мужа, выкрикивая его имя.

Эбигейл снова ощутила во рту солоновато-металлический привкус. Самые плохие моменты в твоей жизни приходят без предупреждения. Она успела отвернуться, и ее тут же вырвало за перила. Желчь обожгла горло. Одно девушка знала точно: этот момент, эта жуткая сцена останется в ее памяти навсегда, до самых последних дней, и его ничем уже нельзя будет вытравить.

– Ну что, жадная тварь, теперь ты доволен? – крикнул, обращаясь к Лоренсу, Айзея. Фостер бессильно опустилась на снег. Голос бандита и завывания Джун едва пробивались сквозь ветер.

– Эм! Эм, вернись!!! Не смей уходить! – плакала миссис Тозер.

– Знаешь, что будет дальше? – орал Айзея в лицо Кендалу, отступившему в угол веранды, за люком. – Сейчас я поставлю на колени эту стерву и всажу пулю ей в голову. Прямо у тебя на глазах. А потом возьму…

– Нет! – всхлипнул профессор. – Не надо! Я…

Айзея схватил его за горло.

– Не смей перебивать меня! Я возьму эту дрянь… – он указал на Эбигейл, – но стрелять в нее не стану. Я разрежу ей горло и заставлю тебя смотреть, как она истечет кровью.

Девушка взглянула на Джеррода – проводника трясло, и он едва держался на ногах. Стю достал из рюкзака бутылку водки и отвинтил колпачок.

– А потом, если ты еще будешь стоять на своем и нести эту пургу, что, мол, ничего не знаешь… – продолжал главарь; журналистка усилием воли заставила себя подняться и вытерла рот. – Я обработаю…

– Айзея! – крикнул Джеррод.

– Что?

Спайсер шагнул к предводителю. Они встретились у фонаря, два «заснеженных человека».

– Какого дьявола? – Бывший проводник кивком указал на тело Эммета. – Я на такое дерьмо не подписывался.

– Так что ты хочешь сказать? – подбоченился его командир. – Желаешь выйти из дела? Да?

– Я не…

– Знаешь, ты всегда был слаб. Яйца жидковаты, верно?

– Я не хочу выходить. Просто… Ты не говорил, что дойдет до такого.

– Ну вот, дошло, так что соберись и не распускай нюни.

Айзея поднял пистолет и направился к Джун, которая все еще лежала, всхлипывая, на бездыханном теле мужа.

– Ты смотришь, Ларри? – спросил он профессора.

– Я скажу тебе все… – умоляюще уставился на него тот.

– Скажешь потом. Хочу, чтобы ты убедился, что я с тобой не в бирюльки играю.

Бандит остановился и навел пистолет на затылок миссис Тозер.

Лоренс оттолкнулся от перил и с криком рванулся к Айзее. Джеррод и Стю бросились за ним. Айзея направил «Глок» на Кендала. «Сейчас на моих глазах убьют отца», – как-то отстраненно подумала Эбигейл.

На четвертом шаге Лоренс оказался возле фонаря; в этот момент все семеро сгруппировались на небольшом, в двадцать пять квадратных дюймов, пятачке пола…

Что-то глухо треснуло – как будто надломилась балка – и веранда Изумрудного дома ухнула вниз.

1893

Глава 28

Кёртисы и проповедник добрались до Абандона к полудню: спуск от Изумрудного дома, где случилась жуткая резня, занял вдвое меньше времени, чем подъем к нему. Едва поспевая за Иезекилем, они прошли по пустынной главной улице и свернули на боковую, к их дому. Поглядывая на мужа, Глория думала, что уже давно не видела его таким: суровое, с плотно сжатыми губами и каменным подбородком лицо, горящие, словно где-то внутри него набирало силу невидимое пламя, глаза…

– Зек, – сказал Коул, – я думаю, нужно оповестить город и…

– Я больше не собираюсь с тобой спорить.

– У нас здесь разгуливают убийцы…

Иезекиль резко повернулся к нему.

– Разве я, приходя воскресным утром в дом Божий, указываю тебе, как читать проповедь? – Стивен покачал головой. – Вот и ты не учи меня, как исполнять закон.

– Зек. – Миссис Кёртис схватила мужа за руку. – Посмотри!

Над разбросанными по склону холма домиками вились дымки. Спрятанные в хвойных рощицах, занесенные наполовину снегом, эти домики выдавали себя утоптанными тропинками, соединявшими их с боковой улицей. По одной из тропинок, держа на руках завернутую в какие-то одеяла Гарриет, к ним направлялась Бесси Маккейб. Обе были без головных уборов, и тусклые, цвета мешковины, волосы матери развевались под падающим на них снегом. Лицо Бесси разрумянилось от холода, а синяки на ее левой щеке побагровели и пожелтели по краям.

– Всё в порядке? – спросил у нее шериф.

– Увидела, что вы идете по улице, и вот… – с дрожью в голосе прошептала молодая женщина.

– Ты больна, – сказала Глория.

Бесси посмотрела в сторону города. Похоже, ей пришлось сделать какой-то нелегкий выбор, и она еще сомневалась в правильности своего решения.

– Думаю, он снова ушел в запой, – вздохнула она, и в глазах у нее заблестели слезы.

– Кто? – спросил проповедник.

Слезы уже катились по губам миссис Маккейб.

– Мой Билли. – Из-под одеяла высунулась рука Бесси со слитком золота. Снежинки таяли, падая на него, и желтый металл тускло поблескивал. – Он дал мне это сегодня утром. Завернул и преподнес как рождественский подарок. Откуда оно у него, сказать не захотел.

– Где твой муж сейчас? – нахмурился Иезекиль.

– Ушел несколько часов назад с мистером Уолласом.

– Куда они отправились, знаешь?

– В сторону шахты.

– Тебе лучше пойти с нами.

– Почему?

Шериф наклонился к Бесси и тихо, чтобы не слышал ребенок, прошептал:

– Пакер и его прислуга убиты в Изумрудном доме.

Золотой слиток выпал из ее пальцев и ушел в снег.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Кёртис?

– В городке с населением в сто двадцать три души для совпадений места не так уж много.

– Так это они их убили, Билли и Ооту?

– Кто именно их убил, никто пока точно не знает. А теперь скажи вот что: их было только двое, Билли и мистер Уоллас, или больше?

– По-моему, только двое… Что вы с ним сделаете?

– Я намерен арестовать Билли, а пострадает он при этом или нет, зависит уже от него… Его рук дело? – Кёртис указал на разбитое лицо женщины.

Бесси поднесла руку к щеке, словно застыдившись синяков, и отвела глаза.

– Это папочка сделал, – подала голос Гарриет.

Иезекиль легонько погладил девочку по щеке.

– Мне очень жаль, милая. Нельзя так поступать.

Он наклонился, поднял из снега слиток и выпрямился, будучи не в силах отвести глаз от золота и чувствуя разбегающийся по венам жар адреналина. Наверное, останься в шерифе что-то от него прежнего, он помчался бы сейчас на шахту с совсем другой целью. Где-то в глубине души у него даже шевельнулось сожаление: эх, такой бы шанс, да в былые деньки!..

Кёртис передал слиток проповеднику.

– Пусть лучше у тебя полежит, – сказал он и повернулся к Бесси. – Что ж, леди, пойдемте. Нечего вам здесь стоять да мерзнуть в лохмотьях.

Они прошли по улице, а потом свернули на дорожку к домику с остроконечной крышей, бочкой вместо трубы, подвалом у южной стены и крытой дерном крышей, на которой летом вырастали подсолнухи. У передней двери Иезекиль остановился.

– Глория, принеси мою винтовку и револьвер для Стивена, – попросил он жену. – И еще нам понадобится по коробке патронов для того и другого.

Женщины вошли в дом.

– Зек, я оружие не ношу, – сказал Коул.

– Смеешься надо мной? – повернулся к нему шериф.