Засуха - Харпер Джейн
— И все время быть на вторых ролях в «Шоу Люка», двадцать четыре часа подряд, семь дней в неделю? Нет уж, спасибо. — Она вздохнула и заговорила уже более спокойным тоном. — Мы пытались, еще пару лет, после того как ты уехал. В то время казалось, что все серьезно, но на самом деле это было детское. Мне кажется, где-то в душе мы оба пытались каким-то образом сохранить нашу четверку. Но все развалилось. Естественно.
— Вы плохо разошлись?
— О. Нет. — Она подняла взгляд, скованно улыбнулась. — Не так уж плохо. То есть не хуже, чем это обычно бывает. Мы просто выросли. Он женился, у меня появился Лэчи. Да и в любом случае он мне был не пара. Теперь я это знаю.
Она сморгнула.
— То есть еще до того, как все это случилось, с Карен и Билли.
Повисла неловкая пауза.
— Так, значит, Люк никогда не говорил обо мне? То есть после того, как ты уехал? — небрежный тон Гретчен не мог скрыть ее любопытства.
Фальк заколебался.
— Мы редко обсуждали Кайверру, то есть совсем не обсуждали, если могли этого избежать. Что-то вроде негласного договора. Я, конечно, спрашивал о тебе, и он отвечал, что у тебя все хорошо, что он иногда тебя видит. Ну, что-то в этом роде, но…
Он прервался, боясь задеть ее чувства. На деле Люк практически никогда даже не упоминал Гретчен, если его не спрашивали. Фалька удивило, что они, оказывается, продолжали потом встречаться дольше, чем несколько месяцев. У Люка это всегда звучало так, будто их отношения развалились практически сразу.
— Я, честно, не ожидала, что Люк останется в Кайверре, — сказала Гретчен. — После того, как ты уехал, некоторое время он говорил об одном — как бы поскорее отсюда выбраться. У него планы были — уехать в Мельбурн и выучиться на инженера. Работать с большими проектами.
— Правда? — Это стало для него новостью. Люк никогда об этом не упоминал. Ни разу не попросил поддержать его, помочь устроиться на работу, пожить у него на квартире. — Почему же он не уехал?
Гретчен пожала плечами.
— Думаю, познакомился с Карен. Но с Люком всегда трудно было сказать, чего он на самом деле хочет. — Она помолчала. Передвинула свой бокал. — Знаешь, мне кажется, если бы Элли осталась в живых, они в конце концов были бы вместе. Она подходила ему больше, чем я. Может, даже больше, чем Карен, если уж на то пошло.
Фальк отхлебнул из своего стакана и задумался, сколько в этом было правды.
Гретчен была в истерике. Лицо у нее раскраснелось, светлые волосы слиплись от пота. До Аарона дошло, что она была гораздо пьянее, чем казалось.
Его самого довольно сильно вело. Но он раз за разом подползал к краю и звал Люка.
— Не мог бы ты держаться оттуда подальше? — крикнула ему Элли, когда он чуть не оступился — в третий раз. — Если ты свалишься, вот тогда нам действительно будет о чем беспокоиться.
Аарон позавидовал ее спокойствию. Сначала он ощутил вспышку надежды, что она права и Люк действительно их дурачит. Но минуты шли, и его уверенность таяла. Люк, конечно, знал, как и что. Но скалы здесь постоянно осыпались. Им это говорили, предупреждали держаться подальше. И не раз. И все это бухло, которое они выпили вместе, — он чувствовал, как оно бултыхается у него в животе. Может, Элли и права, но что, если?… В мозгу сразу же всплыли лица Джерри и Барб, и додумать мысль до конца ему не удалось.
— Мы должны… Господи, Гретчен, помолчи секундочку… мы должны пойти, найти помощь, — сказал он.
Элли только пожала плечами. Она подошла к обрыву, аккуратно встав на самый край, и задумчиво заглянула вниз. Сделала шаг назад; слегка подняла подбородок.
— Слышал, Люк? — крикнула она ясным голосом. Эхо далеко разнесло его над обрывом, отразившись от скал. — Мы идем вниз. Уже наложили в штаны. Твой последний шанс.
Аарон ждал, затаив дыхание, но, казалось, над обрывом не шелохнулась даже травинка.
— Ладно, — крикнула Элли. — Ты решение принял. Надеюсь, ты счастлив.
Маленькая обвинительная речь эхом раскатилась по долине внизу.
Аарон посмотрел на нее, прямо в ее холодные глаза, потом схватил Гретчен за руку и потащил бегом вниз по тропе.
— Иногда у меня такое ощущение, что единственный человек, кому Люк был по-настоящему верен, — это ты, — сказала Гретчен. — Как он встал на твою сторону после смерти Элли. Ему тут нелегко пришлось после того, как ты уехал. Кто только не давил на него, чтобы он поменял показания, сдал тебя.
Она допила вино и, глядя на Фалька поверх бокала, добавила:
— Но он так этого и не сделал.
Фальк набрал в грудь воздуха. Наступил правильный момент, чтобы все ей рассказать. Люк солгал. Ты солгал.
— Слушай, Гретчен, насчет этого…
— Тебе очень повезло, — она прервала его, чуть понизив голос. — Повезло, что ты был с ним, для начала. На него тут такие бочки катили — честное слово, проще было бы прогнуться и поменять показания. Уверена, если бы не Люк, копы из Клайда повесили бы все на тебя, без вопросов.
— Да! Я знаю. Но послушай, Гретч…
Она покосилась вокруг. Несколько человек поспешно отвернулись.
— Слушай, Люк двадцать лет стоял на своем — прикрывал тебя, — сказала она еще тише. — Это, в общем-то, единственное, что стоит между тобой и кучей неприятностей здесь, в Кайверре. Так что я бы на твоем месте пела, как птичка, по тем же нотам. И погромче.
Они обогнули очередной скальный выступ у подножья, и — Аарон просто не мог в это поверить, а потом вдруг поверил, сразу — вот он, Люк. Удобно расположился на каком-то валуне, жив-здоров, с сигаретой в руке и ухмылкой на лице.
— Эй, — засмеялся он. — Чего это вы так долго, тормоза…
И тут Аарон на него бросился.
— Господи, Гретчен, я так и делаю, — сказал Фальк, шутливым, как он надеялся, тоном. Но то, что она пыталась до него донести, было предельно ясно. Нет вопроса — нет и ответа. — Как может быть иначе?
Долгую секунду они глядели друг другу в глаза. Потом Гретчен откинулась на стуле и улыбнулась ему — по-настоящему.
— Конечно. Иначе и никак. Просто хотела убедиться, что ты правильно настроен. Так, на всякий случай.
Она подняла было бокал, заметила, что тот уже пуст, и поставила обратно на стол. Фальк залпом осушил свой и отправился к стойке за следующей порцией для них обоих.
— Если все были настолько уверены, что это был я, — сказал он, вернувшись к их столику, — то удивительно, как это они Люка тоже не выжили из города.
Гретчен подняла бокал; ее улыбка потускнела.
— Кое-кто пытался, знаешь ли. Поначалу, — сказала она. — Но ты же помнишь, каким он был. Где сядешь, там и слезешь. От него ни слова не добились. В конце концов, они вроде как сдались. Выбора особого не было.
Она опять оглядела паб. Теперь за ними наблюдало меньше народу.
— Знаешь, будь они честны сами с собой… В глубине души все тут знают, что Элли, скорее всего, покончила с собой. Ей было всего шестнадцать, и, совершенно очевидно, она нуждалась в помощи и поддержке, которых не получила. И да, нам всем должно быть из-за этого стыдно. Но людям, по большей части, не нравится чувствовать себя виноватыми. А в записке было твое имя. Объяснения этому так никогда и не нашлось… — Она замолчала, слегка приподняв бровь.
Фальк потряс головой. Он не мог объяснить этого тогда, не мог и сейчас. Много лет он ломал себе голову. Раз за разом проигрывал в уме последние разговоры с Элли, пытаясь расшифровать, что она пыталась этим сказать? Что сообщить? Для нее он всегда был Аароном, не Фальком. Что происходило у нее в голове, когда она это писала? Иногда он и сам не знал, что хуже: неприятности, которые причинила ему эта записка, или тот факт, что ее смысл так и остался непонятым.
— Ну, — сказала Гретчен, — какая, в общем-то, разница. Она думала о тебе, так или иначе, незадолго перед смертью, а для любителей бросаться камнями этого было достаточно. Нравится это кому или нет, Люк был большим человеком, многое делал для общины. Стал для этого городка своего рода лидером, а позволить себе бросаться такими людьми мы не можем. Думаю, в общем и целом, народ предпочел просто выкинуть это из головы.
