Элизабет Джордж - Горькие плоды смерти
Инспектор успел изучить половину истории Тристана, когда услышал, как в замочной скважине поворачивается ключ Дейдры. Отложив книгу в сторону, он снял очки и встал с раскладного стульчика. Трейхир вошла и закатила в комнату велосипед.
– Томми, я не заметила возле дома твоей машины, – было первое, что произнесла женщина. Она даже обернулась через плечо, как будто желая убедиться, что не ошиблась. – Ты же не мог приехать городским транспортом.
– Как хорошо ты, однако, меня знаешь… Я оставил машину на стоянке и пришел оттуда пешком. Кстати, я захватил еду, – сообщил ее гость, указав на коробку с пиццей.
– Скажи, а за машиной кто-то присматривает? Или ты платишь какому-нибудь двенадцатилетнему лоботрясу за то, что он стирает с капота пыль?
– Ему уже пятнадцать, – улыбнулся Линли.
– И он счастлив, что у него есть такая непыльная работенка… Ты разрешаешь ему сидеть в твоей машине?
– Боже мой! Я бы вряд ли зашел так далеко.
Дейдра прислонила велосипед к стене и, подойдя ближе, чмокнула Томаса в щеку и сказала:
– Держись от меня подальше. Я должна принять душ. Кстати, а что ты принес на ужин?
– В турецком ресторане была скидка на козленка.
– Тогда почему я вижу коробку из-под пиццы?
– Хитроумная маскировка. Выйди я из ресторана с их фирменной коробкой, меня, того гляди, растерзала бы бесчинствующая толпа.
– Хмм. Да. Надеюсь, что «козленок» состоит из оливок, грибов и моцареллы.
– А иначе зачем я живу в нашей родной стране?
Трейхир рассмеялась, и Линли предпринял повторную попытку шагнуть к ней ближе. Но она вскинула руку: мол, не смей приближаться.
– Сегодня были слоны, – сообщила она. – Честное слово. Я должна принять душ.
С этими словами ветеринар юркнула в коридор и, шмыгнув в ванную, закрыла за собой дверь. Она была любительницей подолгу принимать душ, так что инспектор знал: ему придется подождать.
Он снова достал очки, вернулся на походную табуретку, взял в руки книгу и бокал вина, которое они не допили еще три недели назад, и вновь погрузился в чтение.
Вскоре Томас добрался до второй половины легенды, посвященной Изольде, дочери ирландской царицы-колдуньи. Изольда, эта вторая половинка куртуазного романа, была идеалом женственности. Линли как раз перешел к авторскому анализу этого тезиса, когда из ванной вернулась Дейдра – он уловил ее приближение по свежему аромату мыла. Встав у него за спиной, женщина положила руку ему на плечо и спросила:
– «В поисках мистера Дарси»? Господи, да что же это ты читаешь! Ищешь подсказки, как достичь мужского совершенства? Или хочешь узнать, почему женщины до сих пор без ума от этого… этого…
– Кого? – переспросил Линли, посмотрев на нее.
– Ведь этот Дарси – ужасный сноб.
– Согласен, предложение руки и сердца было вынужденной уступкой с его стороны, – произнес Томас. – Но, в конце концов, любовь порядочной женщины заставила его встать на колени. По крайней мере, нас заставили в это поверить, вместе с утверждением о том, что, несмотря на самую отвратительную во всей литературе свекровь, Дарси и его супруга смогли прожить счастливую жизнь в своем огромном поместье в Пемберли, среди творений Ван Дейка и Рембрандта, рядом с прекрасной речкой, где водилась, если мне память не изменяет, отменная форель.
– Наверное, это был их счастливый билет. Люди любят свежую форель. Так о чем здесь написано? – спросила Дейдра, кивком указав на книгу.
Гость поведал ей о происхождении книги, закончив словами:
– По мнению Доротеи, Барбаре следует отвлечься от неурядиц на службе. Причем отвлечься сексуальным образом. Со своей стороны, Барбара, похоже, считает, что Доротее не помешало бы изменить свою точку зрения на мужчин.
– Похоже, дружба тоже заключается на небесах, – усмехнулась Трейхир. – А ты как считаешь?
Линли положил книгу на пол и встал.
– Я просто занялся легким чтением, пока ты была в душе.
– Ну и как, изменились ли твои взгляды после знакомства с книгой?
– Все это чертовски сложно, не правда ли?
– С запутанными отношениями обычно так и бывает. Поэтому я и избегаю их, предпочитая им животных.
Томас посмотрел ей в глаза, и женщина спокойно выдержала его взгляд. В ее взгляде не было вызова – подобное было ей не свойственно. Дейдра всегда говорила правду. Именно этим она ему и нравилась.
– Верно, – сказал Линли. – Но давай не будем отвлекаться от главной темы. Я тебя еще толком не поприветствовал.
– Оно даже к лучшему. Из-за слонов. Надеюсь, душ сделал свое дело.
– Я тоже надеюсь, хотя это вряд имело бы большое значение.
– Ты хотя бы представляешь, как пахнут слоны?
– Это стоит в списке моих желаний.
Инспектор легонько поцеловал ее – один раз, а затем еще… Его пьянил ее запах, хотя это был всего лишь запах мыла и шампуня.
Дейдра оборвала поцелуй – правда, не сразу, за что Томас был ей благодарен – и посмотрела на него с нескрываемой нежностью.
– Ты пил вино, а я нет, – сказала она. – Так нечестно.
– Это можно легко исправить.
– Отличная идея.
Хозяйка дома подошла к импровизированному столу и открыла коробку с пиццей. Линли не сводил с нее глаз. Он мысленно отметил естественную раскованность ее движений, когда она, убрав за уши мокрые пряди волос, села и взялась за кулинарный шедевр из оливок, грибов и моцареллы. Откусив кусок, посмотрела на Томаса.
– Божественно, особенно после дня в обществе слонов, – объявила она и куском пиццы указала на его складную табуретку и на лежавшую на полу книгу. – Расскажи мне про поиски мистера Дарси и про то, как потом они жили долго и счастливо. Я уже заметила, что в заголовке есть слово «миф».
Камберуэлл, Южный ЛондонНа часах было полвосьмого, когда Чарли Голдейкер позвонил в дверь крошечного дома Индии на Бенхилл-роуд. Света в окнах не было, но он сказал себе, что хозяйка может находиться в дальней комнате. Увы, ее там не было.
Когда на его звонок никто не ответил, Чарльз сошел с крошечного крыльца и отступил назад, чтобы посмотреть на окна второго этажа. Никаких признаков человеческого присутствия он не заметил.
Незваный гость огляделся по сторонам. Нет, ему ничто не мешало позвонить бывшей жене по телефону и высказать все, что он хотел, однако он решил, что лучше прийти самому. Что же теперь делать?
В конце концов, Чарли решил прогуляться до Камберуэлл-Черч-стрит, которая упиралась в Бенхилл-роуд. Если ему повезет найти приличный паб, он скоротает там часок-другой, а потом вернется, в расчете на то, что к этому времени Индия уже будет дома.
И он зашагал по улице. Впрочем, ушел недалеко. Он находился напротив ничем не примечательного желтого дома, похожего на общественный клуб по интересам, когда из открытых дверей донеслось звонкое, радостное пение. Чарли замедлил шаг.
Кто-то исполнял госпелы[5], причем а капелла. Воодушевление поющих, а также слова заставили его остановиться и прислушаться. «Кровь Авеля во мщение/ в ответ небесам/ Но кровь Иисуса кроткого/ несет прощенье нам». Поскольку песня не закончилась, любопытство вынудило Голдейкера перейти на другую сторону улицы. Только тогда он понял, что никакой это не клуб по интересам, а дом молитвенных собраний местной общины пятидесятников, а то, что он слышит, – репетиция церковного хора. «Пусть окропит она собою/ наши грешные сердца/ И дьявол вмиг повержен/ И ликованью нет конца», – пел теперь хор.
Из вестибюля Чарли заглянул внутрь. В алтарной части на ступеньках лестницы расположился хор примерно из сорока человек, перед которыми стоял дирижер. На глазах у Голдейкера он указал на солиста. Тот шагнул вперед и громко запел следующую строфу. Чарльз отметил, что хор представлял собой пеструю мешанину представителей самых разных рас – этакая Организация Объединенных Наций в масштабах одной церковной общины. Все были в повседневной одежде, в том числе и дирижер. Впрочем, психолог легко представил их себе в воскресенье, когда они, облаченные в красные, голубые или золотистые мантии, станут, как и в данный момент, пританцовывать в такт песне.
Он уже склонялся к тому, что послушать хор будет гораздо приятнее, чем торчать в пабе, когда внезапно заметил среди хористов Индию. К его удивлению, она пребывала в том же радостном состоянии, что и остальные участники хора, хлопала в ладоши и подпевала солисту.
Чарли был ошарашен. Подумать только! Индия, его кроткая жена, поет в расово смешанном хоре и получает от этого явное удовольствие… Такой он ни разу ее не видел. Голдейкер сделал шаг назад и оглядел вестибюль, а затем подошел к подоконнику, на котором были разложены религиозные брошюры, и встал, прислонившись к нему. Он подождет здесь и послушает.
Хор тем временем исполнил еще четыре песни. Чарльз поймал себя на том, что пение улучшило ему настроение. Затем репетиция закончилась, и он услышал, как дирижер принялся раздавать указания по поводу воскресной службы.
