Кейт Мортон - Дом у озера
Вполне обоснованное предположение, к которому склонялась и сама Сэди. Она бросила взгляд через озеро на дом и попыталась представить себя на ночном празднестве, как его описал Пикеринг: повсюду народ, горят фонарики и факелы, гондолы со смеющимися пассажирами, костер посредине озера. Музыка, смех и шум голосов трех сотен весело переговаривающихся людей.
Если мальчик заблудился – а Пикеринг цитировал слова Энтони Эдевейна из газетного интервью, о том, что с недавних пор малыш стал самостоятельно выбираться из кроватки и пару раз уже спускался по лестнице, – то какова вероятность, что никто из присутствующих его не заметил? Пикеринг упомянул о нескольких гостях, которые, возможно, видели ребенка, но достоверных показаний никто не дал. Если же одиннадцатимесячный мальчик каким-то образом умудрился незаметно пройти через сад, насколько далеко он мог забрести? Почти ничего не зная о детях и об этапах их развития, Сэди предположила, что даже уверенно держащийся на ногах ребенок выбился бы из сил довольно быстро. Полиция обыскала округу на несколько миль во всех направлениях, безрезультатно. И вообще, странно, что за семьдесят лет ничего не нашли: ни тела, ни костей, ни хотя бы обрывка одежды.
С версией похищения тоже не все было гладко. А именно: как кто-то смог войти в дом, забрать ребенка и, не вызвав подозрений, покинуть поместье? Сотни людей наводняли дом и сад, и, судя по показаниям, никто не видел и не слышал ничего необычного. Сэди провела все утро среды в поисках выходов из дома и кроме парадной двери обнаружила еще два: стеклянную дверь из библиотеки и одну сзади дома. Библиотечная дверь исключалась, так как она выходила в сад, а там вовсю праздновали, а вот задняя дверь вызвала у Сэди сомнения.
Сэди заглянула в замочную скважину, потом хорошенько тряхнула дверь, надеясь, что та распахнется; как ни крути, есть разница между проникновением со взломом и просто проникновением в чужое жилище. Обычно Сэди не задумывалась о подобных мелочах, к тому же поблизости не было никого, кто возмутился бы, решись она сломать задвижку и войти внутрь, однако, помня о сложностях с Дональдом и о зловещей тени Эшфорда, который при желании мог бы вышвырнуть ее из полиции, предпочла вести себя прилично. Одно дело – влезть через окно в почти пустой лодочный сарай, совсем другое – вломиться в полностью обставленный дом. В общем, помещение за дверью оставалось загадкой, пока Сэди не поручила Аластеру найти поэтажный план дома. Библиотекарь с радостью согласился, признав, что обожает карты и планы. Он быстро справился с заданием, и уже в четверг Сэди знала, что через эту дверь прислуга заходила на кухню.
Впрочем, это обстоятельство ничего не прояснило. В ту ночь на кухне наверняка тоже толпились люди. А не было ли в доме еще одного выхода, через который похититель с Тео Эдевейном под мышкой мог бы выскользнуть незамеченным?
Сэди снова посмотрела на имя «Элис», выцарапанное в укромном уголке на бордюре фонтана.
– Давай, Элис, – пробормотала она. – Ты же была там. Подскажи хоть что-нибудь.
Тишина оглушала.
Вернее, не тишина, ибо здесь всегда стоял шум. Каждый день, когда солнце поднималось повыше, хор насекомых, снующих в воздухе среди зарослей камыша, звучал почти как громкая ругань. Отсутствие ключей к разгадке, вот что оглушало Сэди.
Раздосадованная, она отложила записи. Хорошо, конечно, искать прорехи в материалах следствия, но метод срабатывает, только когда у тебя есть эти самые материалы. Настоящие материалы: показания свидетелей, версии полиции, информация из надежных источников. А фактов, которыми она располагает, явно недостаточно.
Сэди собрала вещи, сунула книги и папку в рюкзак и подозвала собак. Они неохотно послушались и вскоре бок о бок побежали вперед, пока Сэди пробиралась через сад за домом. Ранее она выяснила, что в задней стороне усадьбы протекает ручей, по которому можно дойти до деревни.
Через несколько дней у нее, бог даст, появятся настоящие материалы. Самое полезное, что она почерпнула у Пикеринга, были имена полицейских, проводивших расследование. Как выяснилось, младший из них до сих пор жил неподалеку. Судя по книге Пикеринга, это было первое дело Клайва Робинсона. В то время ему исполнилось семнадцать и он работал помощником местного инспектора сыскной полиции Харгривза.
Отыскать адрес Клайва Робинсона оказалось плевым делом, во всяком случае для Сэди, у которой остались друзья в дорожной полиции. Вернее, друг. Довольно милый парень; несколько лет назад они обжимались по пьяни после полицейской вечеринки. С тех пор никто из них об этом не упоминал, но этот милый парень всегда охотно снабжал ее нужной информацией. Сэди записала адрес и в среду после обеда съездила в деревушку Полперро. Ближайшая соседка Робинсона, весьма разговорчивая особа, сообщила, что Клайв сейчас отдыхает на Кипре с дочерью и зятем, но завтра должен вернуться. Она это знает потому, что по-соседски предложила Клайву забирать его почту и поливать цветы, пока его нет. Сэди написала записку с просьбой о встрече и бросила в почтовый ящик. Поблагодарила соседку, заметив, что цветы, за которыми та ухаживала, выглядят великолепно. Сэди питала особую симпатию к дружелюбным соседям вроде Дорис, всегда готовым прийти на помощь.
Собаки умчались вперед, перебравшись через ручей в самом узком месте, но Сэди замешкалась. Там, где помельче, в грязи лежал камешек, она достала его, повертела в пальцах. Гладкий овальный камень, плоский, как монета. Идеальный, чтобы пускать «блинчики». Берти научил Сэди искать такие камешки еще тогда, когда она переехала жить к бабушке с дедушкой, и они втроем ходили в Виктория-парк, гуляли там вокруг пруда. Сэди кинула камешек броском снизу и обрадовалась, когда он послушно запрыгал по поверхности воды.
Вдруг ее внимание привлекла вспышка света на противоположной стороне. Сэди сразу поняла, что это. Сжав губы, она крепко зажмурилась, потом вновь открыла глаза. Силуэт ребенка с протянутыми в мольбе о помощи руками исчез. Сэди швырнула еще один камешек, мрачно посмотрела, как он прыгает по воде вслед за своим приятелем. Когда камень бесследно ушел под воду, Сэди перешла на другой берег. Она не позволила себе оглянуться.
Глава 10
Корнуолл, 1914 г.
– Нужно найти совсем плоский камешек, – сказал Энтони, шаря рукой на мелководье у берега речья. – Например, вот такой.
Он вытащил маленький овальный камешек, восхищенно покрутил между пальцами. Солнце высветило силуэт Энтони, когда он положил камешек в раскрытую ладошку Деборы.
Дебора удивленно уставилась на камень. Мягкие, как пух, волосы спадали на лицо, почти касаясь широко распахнутых голубых глаз. Она счастливо вздохнула и, довольная, топнула ножкой, не в силах сдержать радость. Вполне предсказуемо камешек выскользнул из Дебориной ручки и плюхнулся в воду.
Ротик девочки удивленно округлился. Быстро исследовав пустую ладошку, она негодующе показала пухленьким пальцем на то место, где исчез камень.
Энтони рассмеялся и взъерошил мягкие волосы дочери.
– Ничего страшного, малышка. Там еще много таких камушков.
Элеонор, которая сидела на поваленном стволе под ивой, улыбнулась. Здесь было все. День позднего лета, доносящийся издалека запах моря, люди, которых она любила больше всего на свете. В такие дни казалось, что солнце заколдовало все вокруг, зима никогда не наступит и происходящие в мире ужасы всего лишь плод ее воображения… Но стоило отвлечься от счастливых мгновений, как накатывала паника, внизу живота возникало грызущее чувство, и все потому, что каждый новый день пролетал быстрее предыдущего, и как бы Элеонор ни старалась остановить время, оно проскальзывало между пальцев как вода или как эти плоские речные камешки между пальчиков Деборы.
Наверное, она вздохнула или нахмурилась, а может, каким-то другим образом выдала свое смятение чувств, потому что Говард, который сидел рядом, слегка подтолкнул ее плечом и сказал:
– Это ненадолго. Оглянуться не успеешь, как он вернется.
– Говорят, к Рождеству.
– Видишь, меньше чем через четыре месяца.
– Всего лишь через три.
Он сжал ее руку, и Элеонор вдруг охватило дурное предчувствие. Она велела себе не глупить и сосредоточилась на стрекозе, зависшей над залитыми солнцем камышами. Стрекозы не воображают, что могут предвидеть будущее, просто летают себе, наслаждаясь солнечным теплом на крыльях.
– Что слышно от твоей Кэтрин? – весело спросила она.
– Только то, что она обручилась с каким-то рыжеволосым кузеном с севера.
– Не может быть!
– Я думал, что сумею впечатлить ее поступлением на военную службу, но увы…
– Тем хуже для нее. Она тебя не заслуживает.
– Да… только я надеялся, что я ее заслуживаю.
Говард говорил весело и легко, однако Элеонор знала, что за его шутливостью скрывается жгучая боль. Он любил Кэтрин и, по словам Энтони, уже собирался сделать ей предложение.
