Агата Кристи - Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)
– А вы сами не разделяете этого чувства?
Хьюго пожал плечами:
– Все это мне кажется довольно старомодным.
– И что теперь будет с его имением?
– Не знаю. Может, я унаследую… Или, может, все достанется Рут… А может, Ванде до ее смерти.
– Ваш дядюшка не говорил о своих намерениях?
– Ну, была у него одна излюбленная идея…
– И какая же?
– Он считал, что мы с Рут должны пожениться.
– Это, несомненно, было бы весьма подходящим союзом.
– Очень даже. Но Рут… ну, у Рут очень четкие взгляды на жизнь. Понимаете, она очень привлекательная девушка, и она это знает. И не торопится выходить замуж.
Пуаро подался вперед.
– Но вы сами были бы не против, месье Трент?
– Я не вижу особой разницы в том, кто сегодня на ком женится, – скучным тоном ответил Хьюго. – Развестись легко. Если вы не подходите друг другу, нет ничего проще, чем разрубить узел и начать сначала.
Дверь открылась, и вошел Форбс с высоким, стройным, как ель, человеком. Тот кивнул Тренту.
– Привет, Хьюго. Мне очень жаль. Это такой удар для всех вас…
Эркюль Пуаро вышел вперед.
– Как поживаете, майор Риддл? Вы помните меня?
– Конечно! – Главный констебль пожал ему руку. – Значит, вы здесь?
В его голосе прозвучала задумчивая нотка. Он с любопытством посмотрел на Эркюля Пуаро.
Глава 4
– Итак? – сказал майор Риддл.
С момента его прибытия прошло двадцать минут. Вопросительное «итак?» главного констебля было адресовано полицейскому хирургу, высокому и тощему пожилому человеку с седеющими волосами. Тот пожал плечами:
– Он мертв более полутора часов – но не более часа. Я знаю, что технические подробности вам неинтересны, так что я их излагать не буду. Убит выстрелом в голову, пистолет находился в нескольких дюймах от правого виска. Пуля прошила мозг и вышла с другой стороны головы.
– Картина полностью соответствует самоубийству?
– Полностью. Затем тело обмякло в кресле, пистолет выпал из руки.
– Вы нашли пулю?
– Да. – Доктор показал ее.
– Хорошо, – сказал майор Риддл. – Сохраним для сравнения с пистолетом. Рад, что случай ясный и без осложнений.
Эркюль Пуаро негромко спросил:
– А вы уверены, что без осложнений, доктор?
Тот медленно ответил:
– Ну, я полагаю, что одну вещь можно назвать немного странной. Когда он выстрелил в себя, он должен был повалиться чуть правее. Иначе пуля попала бы в стену ниже зеркала, а не точно в его середину.
– Неудобное положение для совершения самоубийства, – сказал Пуаро.
Доктор пожал плечами:
– Ну, удобство… если вы хотите покончить со всем разом… – Он оставил предложение незаконченным.
– Теперь тело можно унести? – спросил майор Риддл.
– Я закончил с ним еще до обеда.
– А вы что скажете, инспектор? – обратился майор Риддл к человеку с непроницаемым лицом в гражданском.
– Все в порядке, сэр. Мы получили все, что хотели. На пистолете только отпечатки покойного.
– Тогда можете идти.
Бренные останки Жерваса Шевенэ-Гора были унесены. Главный констебль и Пуаро остались вдвоем.
– Что же, – сказал Риддл, – все кажется предельно ясным и понятным. Дверь заперта. Окно закрыто, ключ от двери в кармане покойного. Все как положено – за исключением одного обстоятельства.
– И что же это за обстоятельство, друг мой? – спросил Пуаро.
– Да вы! – выпалил Риддл. – Что вы тут делаете?
В ответ Пуаро протянул ему письмо, которое он неделю назад получил от покойного, и телеграмму, которая в конце концов и привела его сюда.
– Хм, – сказал главный констебль. – Интересно. Нам придется разобраться с этим до конца. Я бы сказал, что это имеет прямое отношение к его самоубийству.
– Согласен.
– Мы должны допросить всех, кто находится в доме.
– Я могу назвать вам их имена. Я только что расспрашивал мистера Трента. – Сыщик повторил список имен. – Возможно, вы, майор Риддл, что-нибудь знаете об этих людях?
– Конечно, я кое-что знаю о них. Леди Шевенэ-Гор в своем роде сумасшедшая не меньше, чем сэр Жервас. Они были преданы друг другу – и оба сумасшедшие. Она самая рассеянная женщина на земле, которая порой проявляет неестественную проницательность совершенно невероятным образом. Люди много смеются над ней. Я думаю, она это понимает, но ей все равно. Она абсолютно лишена чувства юмора.
– Мисс Шевенэ-Гор – их единственная приемная дочь, насколько я понимаю?
– Да.
– Очень красивая юная леди.
– Она чертовски привлекательна. Просто вгоняет в панику большинство молодых людей в своем окружении. Сначала привлекает, затем отталкивает и смеется над всеми. Отлично сидит на лошади, и у нее изумительные руки.
– В настоящий момент нас интересует не это.
– Ну… наверное, да… Ладно, давайте про остальных. Конечно же, я знаю старика Бери. Большую часть времени он торчит здесь. Почти комнатная собачка. Что-то вроде адъютанта леди Шевенэ-Гор. Он очень старый друг семьи. Они знакомы всю жизнь. Мне кажется, что они с сэром Жервасом оба имели акции в одной компании, директором которой был Бери.
– Вы знаете что-нибудь об Освальде Форбсе?
– Мне кажется, что я только раз с ним встречался.
– А мисс Лингард?
– Никогда о ней не слышал.
– Мисс Сьюзен Кардуэлл?
– Симпатичная девушка с рыжими волосами? Последние несколько дней я видел ее с Рут Шевенэ-Гор.
– Мистер Бэрроуз?
– Да, я с ним знаком. Секретарь Шевенэ-Гора. Между нами, он мне не слишком нравится. Он привлекателен и сознает это. Не могу сказать, чтобы он был из высшего общества.
– Он давно служит у сэра Жерваса?
– Кажется, года два.
– И больше никого… – Пуаро осекся.
В комнату торопливо вошел высокий светловолосый мужчина в пиджачной паре. Он задыхался, и вид у него был встревоженный.
– Добрый вечер, майор Риддл. Я услышал, что сэр Жервас будто бы застрелился, и поспешил сюда. Снелл сказал мне, что это правда… Это невероятно! Не могу поверить!
– Это правда, Лэйк. Позвольте мне представить вас. Это капитан Лэйк, агент по недвижимости сэра Жерваса. Месье Эркюль Пуаро, о котором вы могли слышать.
Лицо Лэйка осветило радостное недоверие.
– Месье Эркюль Пуаро? Я страшно рад познакомиться с вами! По крайней мере… – Он сбился, мелькнувшая на миг обаятельная улыбка исчезла, и он снова стал встревоженным и взволнованным. – В этом самоубийстве нет ничего такого… сомнительного?
– А почему должно быть что-то сомнительное, как вы выразились? – резко спросил главный констебль.
– Я подумал, раз здесь месье Пуаро… О да, и все это кажется таким невероятным!..
– Нет-нет, – быстро сказал Пуаро. – Я здесь не по поводу смерти сэра Жерваса. Я уже тогда был в доме как гость.
– О, я понял. Забавно, но он не говорил мне, что вы приедете, когда я занимался счетами касательно сегодняшнего вечера.
– Вы дважды употребили слово «невероятно», капитан Лэйк, – негромко проговорил Пуаро. – Значит, вы очень удивлены самоубийством сэра Жерваса?
– Да, очень. Конечно, он был не в своем уме, с этим все согласятся. Но тем не менее я просто не могу представить, как мир будет существовать без него.
– Да, – сказал Пуаро. – Это так. – И он оценивающим взглядом посмотрел в открытое, умное лицо молодого человека.
Майор Риддл прочистил горло.
– Раз уж вы здесь, капитан Лэйк, то, может, присядете и ответите на пару вопросов?
– Конечно, сэр. – Лэйк сел на стул к ним лицом.
– Когда вы в последний раз видели сэра Жерваса?
– Сегодня днем, незадолго до трех. Мне надо было проверить кое-какие счета и решить вопрос о новом арендаторе одной из ферм.
– И сколько вы пробыли вместе?
– Где-то с полчаса.
– Подумайте хорошенько и скажите, не заметили ли вы чего-нибудь странного в его поведении?
Молодой человек задумался.
– Нет, вряд ли. Возможно, он был слегка возбужден, но это было его обычное состояние.
– Не был ли он подавлен?
– Да нет, сэр Жервас показался мне в хорошем расположении духа. Именно сейчас он был в очень хорошем настроении, поскольку писал историю своего рода.
– И как давно он этим занимался?
– Он начал работу около шести месяцев назад.
– Мисс Лингард приехала именно тогда?
– Нет. Она появилась около двух месяцев назад, когда он понял, что сам не справляется с необходимой исследовательской работой.
– Вы считаете, что ему нравилась эта работа?
– О, да просто слов нет, как нравилась! Он действительно считал, что нет на свете ничего важнее его рода. – На мгновение в голосе молодого человека послышалась горечь.
– То есть, насколько вам известно, сэра Жерваса ничто не беспокоило?
Капитан Лэйк ответил после короткого – едва заметного – замешательства:
