Лилиан Браун - Кот, который проходил сквозь стены (сборник)
– Я что, похожа на великана-людоеда? – поинтересовалась мисс Дакворт.
– Коко вынюхал Хэплвайта, – объяснил Квиллер. – Теперь он знает, что у вас есть большая собака. Коты обладают сверхъестественным чутьем.
Он скинул пальто на кровать, положил шляпу на стол… и тут заметил рядом с машинкой маленький темный предмет. Журналист с опаской приблизился. Похоже на останки полуразложившейся птицы.
– Что это? – спросил Квиллер. – Что это такое, черт возьми?
Мэри осмотрела загадочный предмет:
– Да это же волосяное украшение! Брошь!
Квиллер расчесал усы кончиками пальцев.
– В этом доме происходят непонятные вещи. Вчера какой-то благожелательно настроенный дух оставил мне долларовую бумажку. Сегодня… – Квиллер рассматривал похожее на птичий трупик изделие из переплетенных каштановых прядей. – Вы хотите сказать, что это настоящие волосы?
– Да, человеческие. Старинное памятное украшение. Когда-то из волос умершего плели ожерелья, браслеты, всякие вещи.
– Кто захочет у себя держать такое?
– У Айрис большая коллекция. Она даже иногда их носит.
Квиллер с отвращением отбросил брошку.
– Присядьте, – сказал он, – я расскажу, что узнал о доме Элсворта в архиве «Прибоя». – Журналист предложил Мэри позолоченный стул, перевернув красную подушечку, чтобы не видно было кошачьей шерсти. – Вы знали, что Элсворт был мэром?
– Да, слышала.
– Он умер в возрасте девяноста двух лет, заработав репутацию эксцентричного чудака. Он собирал все – и никогда ничего не выбрасывал. Двадцать лет копил старые газеты, бечевку и бутылки из-под уксуса. Считалось, что у него порядочное состояние, но значительную часть наследства так и не нашли… Это вам о чем-нибудь говорит?
Мэри покачала головой.
– Предположим, прошлой ночью кто-то искал в старом доме спрятанное сокровище… И предположим, явился Си-Си со своим ломом и стал отрывать ореховую филенку… И предположим, кто-то подумал, будто мистеру Коббу нужен клад…
– Вам не кажется, что эта версия притянута за уши?
– Возможно даже, он случайно его нашел, когда сорвал кусок панели… И может быть, пришел еще один вор, который и столкнул его вниз. Признаю, это притянуто за уши, но не слишком.
Девушка посмотрела на Квиллера с неожиданным любопытством:
– А правда, что говорит отец? Что вы раскрыли два убийства с тех пор, как начали работать в «Прибое»?
– Скорее я этому содействовал – то есть я был не один. У меня были помощники.
Он неуверенно дотронулся до усов и бросил взгляд в сторону Коко. Тот наблюдал за ним, весь обратясь в слух.
– А вы действительно думаете, что Кобба могли убить?
– Возможность убийства исключать нельзя, хотя полиция, как всегда, сочла это несчастным случаем. У такого человека, как Кобб, наверняка были враги.
– Его грубость была напускной – в деловых целях. Не в пример другим Кобб считал, что цена повышается, не только когда продавец дружелюбен, а магазин опрятен.
– Как бы там ни было, я не думаю, что кто-то ненавидел Си-Си настолько, чтобы убить. Борьба за сокровища Элсворта – более реальный мотив.
Мэри встала и некоторое время смотрела в окно.
– Не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение для расследования, – сказала она наконец, – но… Когда Си-Си поздно ночью отправлялся на промысел, он не всегда сразу шел к очередному заброшенному дому.
– Вы думаете, он изменял жене?
– Я знаю это.
– Мы оба с ней знакомы?
Мэри поколебалась и сказала:
– Это одна из «трех сестричек».
У Квиллера вырвался смешок:
– И я знаю которая.
– Она нимфоманка, – произнесла Мэри, бросив на него взгляд, холодный, как синий фарфор.
– А Айрис подозревала?
– Не думаю. Она близорука не только в прямом смысле.
– Откуда вы знаете, что Кобб…
– Миссис Катценхайд живет в том же доме. Несколько раз она видела, как Кобб заходил поздно вечером. И вы прекрасно понимаете, не для того, чтобы обсуждать пробы на английском серебре.
Квиллер всмотрелся в лицо Мэри. Ее глаза сияли, в ней чувствовалась какая-то новая душевная энергия.
– Что с вами случилось, Мэри? – спросил он. – Вы изменились.
Она радостно улыбнулась:
– Я чувствую себя так, словно тучи, сгустившиеся надо мной, разошлись и выглянуло солнце!
– А если поподробнее?
– Потом. Позже. Сейчас я лучше вернусь к Айрис. Не то, проснувшись, она подумает, что ее все бросили.
Мэри ушла. Квиллер еще раз мельком взглянул на волосяную брошь и пристально посмотрел на котов. Коко дал Юм-Юм милостивое разрешение, и она самозабвенно вылизала ему уши.
– Ладно, Коко, игра кончилась, – сказал журналист. – Откуда ты берешь все это добро?
Коко потянулся и невинно сощурил глаза.
– Ах ты хитрюга! Готов поспорить, что ты все это находишь, а потом заставляешь Юм-Юм притаскивать сюда. Ну, где твой тайник?
Коко встал и с достоинством вышел из комнаты. Квиллер последовал за ним – в ванную.
– Ты находишь их под ванной?
– Йау, – уклончиво ответил Коко.
Квиллер хотел было опуститься на корточки, чтобы взглянуть под ванну, но резкая боль в колене остановила его.
– Уверен: под этим чудовищем полвека не гуляла тряпка! – сообщил он коту, который с томными глазами сидел в ящике с песком и ни на что не обращал внимания.
Вернувшись к дому Элсворта за микроавтобусом Кобба, журналист решил сам заняться гипотетическим сокровищем. В снегу он искал отпечатки ног и шин, а в грязи разоренных комнат постигал тайные знаки.
Повсюду лежала белая гипсовая пыль. И повсюду по ней пролегали темные дорожки – кто-то тащил по полу какие-то тяжелые предметы. Но можно было различить и более конкретные отпечатки. Вот подошва ботинка с характерным рисунком. Вот тут работали гвоздодером. А вот несколько четких кружочков на одинаковом расстоянии друг от друга – может быть, костыли? Тут же следы лап довольно крупного животного. Рядом – перьевидные узоры (виляющий хвост?). Да, в доме Элсворта, похоже, побывали чуть ли не все антиквары Хламтауна! Свежие следы уже покрылись тонким слоем пыли, а более ранние почти совершенно стерлись.
Квиллер вытащил из кучи щебня фонарь Кобба и достал лом. Потом поднялся по лестнице. Следы на ступеньках читались плохо, зато наверху определенно вырисовывались отпечатки трех разных видов обуви. Одновременно ли они появились, сказать невозможно, но что все – свежие, сомнений не было.
Журналист перенес узоры всех подошв на чистый лист бумаги, которую всегда носил в кармане. Рисунок первый: переплетение ромбов. Второй: множество близко расположенных точек. Третий: поперечные полосы. Собственные галоши Квиллера оставляли отпечатки мелких кружочков, это-то он знал!
Не внесли серьезного вклада в расследование и следы во дворе. Погода была против – следы замерзали, таяли, снова замерзали, покрывались снегом. Нельзя даже было разобрать, сколько машин въезжало сюда.
Квиллер выехал со двора и заметил в зеркальце, что на месте стоянки микроавтобуса остался черный прямоугольник. Значит, снег выпал уже после того, как Кобб остановил машину у особняка Элсворта! Еще один подобный прямоугольник оказался неподалеку. Значит, кто-то подъехал сюда примерно тогда же, что и Си-Си! Журналист выскочил из микроавтобуса и, возблагодарив судьбу и Мэри за рулетку в кармане, измерил длину и ширину второго прямоугольника. Неизвестная машина была короче микроавтобуса, и с одного угла прямоугольник оказался не совсем ровным.
Ну и что, собственно? Квиллер вынужден был признать, что все эти открытия дают немного. Даже если найти владельца второго автомобиля (поди его найди!), нет никаких доказательств того, что именно этот человек виновен в смерти Си-Си. И все-таки само расследование его несколько взбодрило, и он уехал с места происшествия с чувством выполненного долга. Однако с полдороги вернулся и загрузил в микроавтобус мраморный камин и почерневшую медную люстру – для магазина Айрис.
Позже он повез миссис Кобб в аэропорт.
– У меня даже нет ничего черного, – устало вздохнула она. – Си-Си всегда любил, чтобы я одевалась ярко. Особенно ему нравился розовый цвет.
Она съежилась на сиденье – немолодая женщина в дешевом пальто с отделкой из искусственного меха, розовой вязаной шляпе для походов в церковь, с болтающимися на шее двумя парами очков.
– Вы можете купить все это в Кливленде, – сказал Квиллер, – если сочтете необходимым. Кто вас там будет встречать?
– Мой деверь. И Деннис, если успеет приехать из Сент-Луиса.
– Это ваш сын?
– Да.
– А что он делает в Сент-Луисе?
– Он закончил учиться в прошлом году, в июне, теперь работает.
– Ему нравится антиквариат?
– О нет, что вы! Он архитектор!
Пусть говорит, подумал Квиллер, ей станет легче.
