Ли Чайлд - Джек Ричер, или Гость
Вернулись ворчание двигателя, приглушенный шум дороги, негромкий свист ветра, и через минуту Ричеру уже стало казаться, что никакой остановки не было. Ламарр сидела в том же положении, прямая, напряженная. Ричер развалился справа от нее, глядя на мелькающие за окном пейзажи.
– Расскажи мне про свою сестру, – сказал он.
– Она мне сводная сестра.
– Как бы то ни было, расскажи о ней.
– Зачем?
Он пожал плечами.
– Ты хочешь, чтобы я вам помог. Для этого мне нужна какая-то отправная точка. Например, расскажи, где она служила, что с ней произошло и так далее.
– Моя сводная сестра была девочкой из богатой семьи, которой захотелось приключений.
– И она пошла в армию?
– Поверила рекламным объявлениям. Видел такие в журналах? Если судить по ним, служба в армии – это захватывающее, увлекательное приключение.
– Физически она крепкая?
Ламарр кивнула.
– Да, она очень спортивная, понимаешь? Обожает экстремальные виды спорта – альпинизм, горные лыжи, велосипед, виндсерфинг. Элисон думала, что в армии ей придется только лазать по скалам с ножом в зубах.
– Но это оказалось не так?
– Ты сам все прекрасно знаешь. По крайней мере, не в то время и не для женщины. Элисон отправили служить в транспортный батальон, посадили за руль грузовика.
– Почему она сразу же не уволилась, раз у нее есть деньги?
– Потому что не привыкла бросать дело, не доведя его до конца. Учебный центр она окончила с отличием. Ее не покидала надежда добиться лучшего.
– И?
– Элисон пять раз ходила на прием к какому-то болвану полковнику, пытаясь сдвинуться с мертвой точки. Во время шестой встречи полковник предложил ей раздеться.
– И?
– Она его обвинила, после чего ей сразу же предложили то, о чем она мечтала. Перевод в подразделение непосредственной поддержки пехоты – ближе этого женщин к настоящему делу в армии не подпускают.
– Но?
– Ты ведь сам прекрасно знаешь, что бывает в таких случаях. Пошли слухи. Дыма ведь без огня не бывает. Понимаешь, все решили, что Элисон все-таки переспала с этим типом, даже несмотря на то, что она его обвинила и его вышвырнули из армии. То есть никакой логики. В конце концов Элисон не смогла больше терпеть перешептывания и уволилась.
– Чем она занимается сейчас?
– Ничем. Жалеет себя.
– Вы с ней близки?
Ламарр ответила не сразу.
– Если честно, не очень. Не так близки, как мне хотелось бы.
– Ты ее любишь?
Она состроила гримасу.
– А почему бы мне ее не любить? Моя сводная сестра – замечательный человек. Но я с самого начала допускала ошибки. Вела себя неправильно. Я была еще маленькая, мой отец умер, мы с мамой жили очень бедно, потом в нее влюбился богатый мужчина, и в конце концов меня удочерили. А я, наверное, так и не смогла принять то, что меня спасли. И поэтому решила, что не должна буду любить ее, поскольку она мне лишь сводная сестра.
– Ты так и не избавилась от этого?
Ламарр покачала головой.
– Полностью не избавилась. Признаю, это моя вина. Моя мать умерла рано, и я осталась в неуютном одиночестве. Сейчас моя сводная сестра, по сути дела, просто моя хорошая знакомая. Но когда мы с ней встречаемся, мы ладим друг с другом.
Ричер кивнул.
– Раз они с отцом богатые, у тебя тоже есть деньги?
Она отвела взгляд. Усмехнулась, на мгновение обнажив кривые зубы.
– А что? Ты любишь богатых женщин? Или ты считаешь, что богатые женщины не должны заниматься такой работой?
– Я просто пытался поддержать разговор.
Ламарр снова усмехнулась.
– Я богаче, чем ты думаешь. У моего отчима прорва денег. И он относится к нам очень справедливо, хотя я ему не родная дочь.
– Тебе повезло.
Она помолчала.
– А скоро мы с Элисон станем еще богаче. К несчастью. Отчим очень болен. Вот уже два года он сражается с раком. Старик оказался крепким, но сейчас все идет к концу. Так что на нас свалится огромное наследство.
– Прими мои соболезнования.
Ламарр кивнула.
– Мне его очень жалко. Все это так печально.
Наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом мелькающих под колесами миль.
– Ты предупредила свою сестру? – спросил Ричер.
– Сводную сестру.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Почему ты все время это подчеркиваешь?
Ламарр пожала плечами.
– Потому что, если Блейк решит, что я принимаю все слишком близко к сердцу, он отстранит меня от дела. А я этого не хочу.
– Не хочешь?
– Конечно, не хочу. Когда близкий человек в беде, возникает желание самой помочь ему, разве не так?
Ричер отвернулся.
– Надеюсь, ты сама веришь в это.
– К тому же родственные отношения всегда доставляли мне неудобство, – продолжала она. – Меня преследуют мои прежние ошибки. Понимаешь, после смерти матери меня могли отрезать от семьи, но этого не произошло. Отчим и сводная сестра продолжали относиться ко мне хорошо, с любовью, щедро, справедливо, но чем больше они старались, тем больше я чувствовала себя виноватой в том, что с самого начала взяла на себя роль Золушки.
Ричер промолчал.
– Ты считаешь, я снова веду себя иррационально, – нахмурилась Ламарр.
Он ничего не сказал. Ламарр уставилась на дорогу.
– Золушка, – повторила она. – А ты, наверное, к тому же еще назовешь меня дурнушкой.
Ричер ничего не ответил на это.
– Так ты все-таки предупредила ее или нет? – снова спросил он.
Ламарр искоса взглянула на него, и Ричер почувствовал, что она заставляет себя вернуться в настоящее.
– Разумеется, предупредила. Как только убийство Кук поставило все на свои места, я ей позвонила. И продолжаю звонить. Но она в относительной безопасности. Большую часть времени проводит в больнице с отцом, а когда она бывает дома, я велела ей никого не впускать в дом. Абсолютно никого, кто бы это ни был.
– Она прислушается к твоим советам?
– Я об этом позаботилась.
Ричер кивнул.
– Ладно, будем считать, она в относительной безопасности. Остается тревожиться только за остальных восемьдесят семь женщин.
За Нью-Джерси последовали восемьдесят миль Мериленда, на которые ушли один час двадцать минут. Затем машина зацепила край округа Колумбия и, въехав в Виргинию, преодолела по шоссе И-95 последние сорок миль до Квантико. Городок остался позади, и начались пологие лесистые холмы. Дождь прекратился. Небо прояснилось. Ламарр вела машину быстро и вдруг, резко сбавив скорость, свернула на никак не обозначенную дорогу, петляющую между деревьями. Асфальтовое покрытие было очень хорошее, но крутые повороты не позволяли развить скорость. Через полмили дорога привела на аккуратную поляну, заставленную военными машинами и темно-зелеными палатками.
– Морская пехота, – объяснила Ламарр. – Нам выделили шестьдесят акров под учебный центр.
Ричер улыбнулся.
– Армии это видится в другом свете. Военные считают, что вы эту землю украли.
Еще полмили поворотов, новая поляна. Такие же машины, такие же палатки, такая же темно-зеленая краска.
– Армейский камуфляж, – заметил Ричер.
Ламарр кивнула.
– Видеть его спокойно не могу.
Опять повороты, еще две поляны. Машина углубилась в лес мили на две. Подавшись вперед, Ричер внимательно смотрел по сторонам. Ему еще ни разу не приходилось бывать в Квантико. Его охватило любопытство. Сделав крутой поворот, машина выехала из леса и остановилась перед контрольно-пропускным пунктом. Дорогу перегораживал полосатый красно-белый шлагбаум. Сбоку стояла будка из пуленепробиваемого стекла. К машине подошел вооруженный часовой. У него за спиной раскинулась горстка приземистых строений песочно-желтого цвета, среди которых возвышались два здания повыше. Просторные, безукоризненно ухоженные лужайки свидетельствовали о том, что архитектору не приходилось экономить место. В целом местечко выглядело совершенно мирно, словно студенческий городок или штаб-квартира крупной корпорации. Это впечатление нарушали лишь ограда из колючей проволоки и вооруженный часовой.
Опустив стекло, Ламарр достала из сумочки удостоверение. Часовой, несомненно, прекрасно ее знал, но правила есть правила. Он кивнул, как только закатанное в пластик удостоверение показалось из сумочки. Затем перевел взгляд на Ричера.
– Вам должны были принести бумаги на этого человека, сказала Ламарр.
Часовой снова кивнул.
– Да, мистер Блейк обо всем позаботился.
Нырнув в будку, он вернулся с закатанной в пластик карточкой на шнурке. На карточке были фамилия Ричера и его старая фотография из армейского личного дела. Карточка была перечеркнута бледно-розовой галочкой.
– Это означает, что ты здесь гость, – объяснила Ламарр. – Ты должен постоянно носить ее на шее.
– Или? – поинтересовался Ричер.
– В противном случае тебя пристрелят без предупреждения. И я не шучу.
Часовой вернулся в будку и открыл шлагбаум. Подняв стекло, Ламарр тронулась вперед. Дорога взобралась на холм, открыв вид на большую автостоянку. Откуда-то донеслись звуки перестрелки: отрывистый лай крупнокалиберного стрелкового оружия, ярдах в двухстах за деревьями.
