Ничто не вечно - Шелдон Сидни

До этого Хони всего один раз пробовала алкоголь, и он ей ужасно не понравился. Но она не хотела обижать Роджера. Она посмотрела на него и неохотно сделала небольшой глоток.

– Молодец, – похвалил Роджер. – Ты новенькая, да?

Хони училась в соседнем классе.

– Нет, я…

Он наклонился вперед и принялся гладить ее груди.

Хони в испуге отпрянула.

– Эй, давай. Разве ты не хочешь доставить мне удовольствие?

Это была магическая фраза. Хони хотела всем доставлять удовольствие, и если это можно было сделать таким образом…

На тесном заднем сиденье машины Мертона Хони впервые узнала, что такое секс, и перед ней открылся совершенно новый мир. Сама она не получила большого удовольствия от этого, но для нее это было и не важно. Главное, что получил удовольствие Мертон. Ее изумило, насколько ему было хорошо, он буквально вошел в экстаз. Она никогда раньше не видела, чтобы кто-то испытывал такое сильное наслаждение. «Так вот, значит, как надо ублажать мужчин», – осенило ее.

Хони была не в силах забыть произошедшее чудо. Она лежала в постели и вспоминала, как твердая плоть Роджера вошла в нее, потом задвигалась быстрее, еще быстрее, а потом он застонал: «О, да, да… Боже мой, ты великолепна, Салли!»

Хони даже не придала значения тому, что он назвал ее чужим именем. Ведь она доставила удовольствие капитану футбольной команды! Самому популярному парню в школе! «А я на самом деле даже не понимала, что делаю, – подумала она. – Вот если бы я действительно научилась ублажать мужчин…»

Вот тогда-то к Хони и пришло прозрение.

На следующее утро она отправилась в порнографический магазин на Поплар-стрит и приобрела шесть эротических книг. Она тайком пронесла их в дом и читала в одиночестве в своей комнате. То, что там было написано, поразило ее.

Хони буквально проглотила «Душистый сад», «Камасутру», «Тибетское искусство любви», «Алхимию экстаза», а затем перечитала их более внимательно.

Она подробнейшим образом изучала возбуждающие фотографии тридцати семи позиций совокупления, узнала, что означает «Полумесяц», «Круг», «Лепесток лотоса», «Тучи».

Хони стала специалистом по восьми способам орального секса, шестнадцати «тропам удовольствия». Она поняла, как научить мужчину усилить наслаждение. По крайней мере в теории.

Она почувствовала себя готовой применить свои знания на практике.

Несколько глав в «Камасутре» посвящалось тому, как возбуждать мужчин, но, так как Хони понятия не имела, где взять указанные там благовония и мази, она придумала собственные заменители.

Увидев на следующий день в школе Роджера Мер-тона, она подошла к нему и сказала:

– Мне действительно понравился тот вечер. Может быть, повторим?

Роджеру понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, кто такая Хони.

– О, конечно. Почему бы и нет? Моих предков не будет сегодня вечером. Может, зайдешь часов в восемь?

Когда она пришла к Мертону домой, то принесла с собой маленькую баночку кленового сиропа.

– А это для чего? – поинтересовался Роджер.

– Я тебе покажу, – пообещала Хони.

И показала.

На следующий день Роджер рассказывал о ней одноклассникам:

– Она просто отпад. Вы не поверите, что она вытворяла с теплым сиропом!

А после обеда уже почти десяток парней попытались назначить ей свидание. С этого дня Хони каждый вечер уходила из дома. Парни были счастливы, а от этого и она чувствовала себя очень счастливой.

Родители Хони обрадовались внезапной популярности дочери.

– Наша девочка, может быть, долго расцветала, – с гордостью заявил отец, – но теперь она превратилась в настоящую Тафт!

У Хони всегда были плохие оценки по математике, и она понимала, что с треском провалится на выпускном экзамене. Учитель математики мистер Янсон был холостяком и жил по соседству со школой. Как-то вечером она нанесла ему визит. Открыв дверь, учитель с удивлением уставился на нее.

– Хони! Что тебе нужно?

– Мне нужна ваша помощь, – ответила Хони. – Отец убьет меня, если я провалюсь на экзамене. Я принесла задачи по математике и, если вы не возражаете, хотела бы порешать их вместе с вами.

Янсон замялся на секунду.

– Так не делается, но… ладно.

Мистеру Янсону нравилась Хони. Она не была похожа на других девушек из ее класса. Все они казались развязными и равнодушными, тогда как в Хони чувствовались доброта и забота, она всегда стремилась доставить удовольствие другим. Жалко только, что у нее не было способностей к математике.

Мистер Янсон сел на диван рядом с Хони и начал посвящать ее в тайны логарифмов.

Но Хони не интересовали логарифмы. Пока мистер Янсон говорил, она придвигалась к нему все ближе и ближе. И вот уже Хони задышала учителю в шею и в ухо, и, прежде чем мистер Янсон осознал, что происходит, он обнаружил, что брюки у него расстегнуты.

Он в изумлении уставился на свою ученицу.

– Что ты делаешь?

– Я хочу вас с того самого момента, как увидела впервые, – ответила Хони, открывая свою сумочку и вытаскивая из нее маленькую баночку со взбитыми сливками.

– А это что?

– Позвольте, я вам покажу…

На экзамене по математике Хони получила высшую оценку.

Но не только сиропы, взбитые сливки и прочие средства сделали Хони чрезвычайно популярной. Этой популярности способствовали и знания, которые она почерпнула из древних эротических трактатов. Она изумляла своих партнеров техникой секса, о которой они даже и не подозревали, потому что это была давно забытая техника, уходившая корнями в далекие тысячелетия. Хони наполняла новым смыслом слово «экстаз».

Ее оценки в школе моментально улучшились настолько, что превзошли оценки ее сестер, когда те учились в школе. Хони приглашали на обед в ресторан «Прайвит Ай», в клуб «Бомбей Байсикл», водили на каток «Айс-Кейпедес», на лыжные прогулки в Сидэ-Клифф, на прыжки с парашютом в аэропорту Лендис.

Так что дела в школе шли у нее прекрасно. Как-то раз за ужином отец завел с ней разговор.

– Ты скоро оканчиваешь школу. Пора подумать о будущем. Ты решила, чем будешь заниматься в жизни?

Она ответила моментально:

– Я хочу стать медсестрой.

Лицо отца побагровело.

– Ты имеешь в виду врачом.

– Нет, папа. Я…

– Но ты же Тафт. И если хочешь заниматься медициной, то будешь врачом. Ясно?

– Да, папа.

Хони сказала отцу правду, когда сообщила, что хочет стать медсестрой. Ей нравилось ухаживать за людьми, помогать им, нянчиться с ними. Но ее очень пугала перспектива стать врачом и отвечать за человеческие жизни. И все же она понимала, что не должна расстраивать отца. «Ты же Тафт».

Общий балл аттестата оказался недостаточным для поступления в медицинский колледж, но его компенсировали влиятельные связи отца. Тафт являлся одним из основных спонсоров медицинского колледжа в Ноксвилле, штат Теннесси. Он встретился с деканом, доктором Джимом Пирсоном.

– Вы просите о большой услуге, – сказал Пирсон, – но мы сделаем вот что: я приму Хони с испытательным сроком. Если после шести месяцев обучения мы придем к выводу, что ей нет смысла продолжать учебу, то мы ее отчислим.

– Отлично. Вот увидите, она вас удивит, – заверил Тафт.

И он оказался прав.

Отец Хони устроил ее жить в Ноксвилле у своего двоюродного брата, преподобного Дугласа Липтона.

Дуглас Липтон являлся главой местной баптистской общины. Ему было около шестидесяти лет, а его жене лет на десять больше.

Священник очень обрадовался появлению в их доме Хони.

– Она словно глоток свежего воздуха, – сказал он жене.

Дуглас Липтон еще не видел такого человека, который так страстно желал бы доставить удовольствие другим.

Занятия в колледже шли у Хони неплохо, но рвения к учебе она не испытывала. Училась только потому, что хотела угодить отцу.