Марджери Эллингем - Спрячь меня (сборник)
Кэмпион оглянулся. Как он и предполагал, невдалеке сидела тетя Марта.
Глава 9
Когда седьмой граф Аррелл в конце XVIII века перестроил «Цезарев двор», он воплотил в его архитектуре лучшие идеи своего времени. Ананасовая теплица[11], ледник, винный погреб и беседка произвели настоящий фурор в обществе, а пологая лужайка (которая, судя по всему, не просто спускалась к Темзе, но и проползала под ней, поскольку на противоположном берегу выныривала из воды и бежала вдаль еще добрую милю словно ковровая дорожка) заслужила отклик самого Георга IV («Недурно, Аррелл, правда? – Что-что?»).
С тех пор потомки Аррелла были всецело сосредоточены на поддержании жизни в этом монструозном сооружении – до улучшений руки у них не доходили, поэтому к Гайоги Ламинову оно перешло, как выразился агент, в «восхитительно первозданном виде».
В 11 часов воскресного утра после прощальной вечеринки в честь сэра Рэймонда Рэмиллиса мистер Кэмпион сидел на мосту и отдавал должное достижениям Гайоги.
Розовое здание оставалось по-домашнему уютным, но волшебным образом утратило былую помпезность. Даже издалека оно излучало праздничную атмосферу, и мистеру Кэмпиону подумалось, что сейчас дом напоминает манеж балованного младенца, чудесным способом увеличенный во много раз. Повсюду валялись дорогие игрушки: на лужайке на противоположном берегу стояли серебристые аэропланы, а сверкающие автомобили рядами выстроились на гравийной площадке. Все вокруг было украшено цветами, люди выглядели необычайно элегантно, а где-то вдалеке слышалась тихая музыка. Создавалось роскошное впечатление: что-то вроде Королевской трибуны на скачках.
На летном поле царила настоящая суматоха, особенно рядом с ангаром, куда накануне прилетел новый самолет. Кэмпион не заметил приближающихся к нему людей, пока Аманда не заговорила. В своем коричневом костюме она выглядела очень характерно – покрой был лучше, чем у рабочей одежды, но общий эффект примерно тот же. Свежее личико ее было необычайно оживленным, словно у шестнадцатилетней девушки.
– Привет, – сказала она. – Ну что, он уже тут?
– Рэмиллис? По-моему, нет.
– А куда он запропастился? Да, Альберт, совсем забыла. Это Сид.
К тому моменту они уже дошли до середины моста, и мистер Кэмпион буквально столкнулся с высоким быкообразным мужчиной с коротким ежиком очень темных волос и зияющей проплешиной на макушке. Он неприязненно протянул руку Кэмпиону и вяло произнес, что очень рад знакомству.
– Ну что, я пошел, – сообщил он тут же с напускной непринужденностью, которая со стороны могла показаться комичной или же героической. – Леди Аманда, если узнаете, когда вернется Рэмиллис, сообщите нам. Связисты стрекочут, словно сороки.
– Я думала, вы пойдете в бар, – удивленно сказала Аманда. – Если он вернулся, то наверняка сидит там.
– Да нет, пожалуй, но спасибо.
Сид сунул руки в карманы, и полы его коричневого, чуть тесноватого пиджака оттопырились, словно крылья накидки.
– Я пока что пойду. Берегите себя.
Судя по всему, он тут же пожалел о последней просьбе, потому что резко покраснел, не глядя, кивнул Кэмпиону и, ссутулив широкие плечи, зашагал прочь. Его штанины хлопали на ветру. Аманда посмотрела ему вслед, приподняв брови, а потом перевела на Кэмпиона умоляющий взгляд.
– Он же в порядке, правда? Или нет?
– Милый юноша, – пробормотал мистер Кэмпион. – Просто не вполне уверен в себе. Ничего страшного.
– Ну конечно, – мрачно произнесла Аманда. – Статус – это как секс или электричество. Пока у тебя все в порядке, об этом как-то не задумываешься, но когда начинаются проблемы, возникает ощущение дискомфорта. Сид чувствует себя нижестоящим, это действительно так, и ничего с этим не поделаешь. Другим все равно, конечно, но его это беспокоит. А что с Рэмиллисом?
– Он еще не показывался, но волноваться не стоит. Он придет.
Она пристально взглянула на него.
– Ты думаешь, он задерживается, просто чтобы подразнить остальных?
– А что тут удивительного?
– Да ничего, в общем-то. Вполне на него похоже. Ну и компания… – Аманда говорила спокойно, не выказывая никакой нервозности. – Нехорошо исчезать в середине своей вечеринки. Он уже не в том возрасте, чтобы вот так уходить в ночь. Ему же не двадцать лет. Это ужасно старомодная манера.
Мистер Кэмпион готов был с ней согласиться, но тем не менее помнил про смягчающие обстоятельства.
– Джорджия тоже не способствовала веселью, – заметил он.
Аманда фыркнула. Она шла рядом, сцепив руки за спиной и опустив голову.
– Ты знаешь, я просто не верю во всю эту историю, – внезапно призналась она. – Когда вижу А.Д., то просто не верю своим глазам. Это в самом деле шокирующая история. Дико затасканное выражение, но ты же меня понимаешь?
Он рассмеялся.
– А как реагируют твои коллеги?
– Не знаю. Я рассказала все Сиду, но он не верил мне до вчерашнего дня, пока не приехал сюда. Он, конечно, готов убить Джорджию. Дело в том, что для него существует только черное и белое, никаких полутонов. Неплохая идея, кстати. Многие проблемы решились бы сами собой. А куда мы идем?
Они свернули и шли теперь по дорожке, которая вела сквозь розарий к зарослям кустарника, над которым гордо и радостно возвышались высокие деревья, залитые летним солнцем.
– Я же остановился у Ламинова, – объяснил Кэмпион. – У них в четверть двенадцатого небольшой похмельный завтрак. Я пообещал, что приведу невесту, если найду ее. Ты же неплохо сошлась с моей семьей.
– Можешь мною гордиться, – ответила Аманда. – Ты предложил мне руку и сердце в прошлом году, в цирке. А потом мы пошли играть в дротики. Вэл вряд ли будет тебя об этом расспрашивать, но если что, ты хотя бы будешь знать, о чем речь. Мне понравилась Вэл. Я приехала к тебе по большей части из-за того, что думала, что они с А. Д. друзья. Так ведь и было, нет?
– Они нравились друг другу.
Аманда вздохнула.
– Значит, ты знаешь. Просто хотела уточнить. С родственниками иногда бывает нелегко. Это видно. Я все поняла, как только увидела их вместе. В этом свете поведение Джорджии кажется еще более мерзким, правда?
У мистера Кэмпиона не было возможности ответить. Они прошли по дорожке сквозь кустарник и неожиданно очутились у маленькой калитки, за которой располагалась одна из прелестных причуд седьмого графа. Как-то раз седьмой граф увидел Малый Трианон[12] и влюбился в него. Копия вышла не вполне точная, да и кошелек у него был, наверное, поменьше, чем у французского короля, но маленький домик ему все же построили. Он получился белоснежным и крепеньким, словно поставленный на попа́ ящик с кирпичами, украшенный колоннами, ступеньками и плоской крышей. Некогда невысокие деревца давно перегнали своего соседа, а маленькая терраса живописно поросла мхом.
На этом влияние графа заканчивалось. Гайоги добавил в обстановку ярких красок. Широкие окна сверкали розовыми и яблочно-зелеными занавесками. На ступеньках стояли кресла с подушками и каменные вазы с цветами. Этот дом был предназначен для праздников, а Гайоги был специалистом по праздникам. Как только они вошли в калитку, хозяин выглянул из окна.
– Взошло солнце! – обратился он к Аманде. – Как вы себя чувствуете?
– Ошеломлена, – любезно ответила та.
Гайоги поймал ее взгляд и расхохотался, и Кэмпион вдруг понял, что эти двое только что оценили и признали друг друга.
В холле их встретила мадам Ламинова. Это помещение выглядело бы мрачным, не нарисуй Гайоги на черно-белом мраморном полу красные шахматные фигуры и не укрась альков лобстером из красного стекла, который заменил собой бюст Цицерона, некогда принадлежавший седьмому графу.
Сама Софья Ламинова тоже выглядела своеобразно – это была пухленькая грациозная дама, напоминавшая крайне экзотическую кинозвезду, которую тщетно пытались загримировать под королеву Викторию. Она держалась куда более спокойно, чем супруг, но ее яркие черные глаза драматически сверкали из-под белоснежных волос, а пухлые ручки не переставали очаровательно порхать.
– Никаких новостей? – Ее вопрос ярко выделился на фоне приветственного щебета, словно его набрали более крупным шрифтом. – Нет? Ну ничего. Он придет. Я сказала Гайоги, что он непременно придет. Просто хочет поинтересничать. Пойдемте.
Она провела их в гостиную, где уже в самом разгаре был похмельный завтрак. Комната выглядела просто очаровательно – она простиралась до конца дома, и ее широкие окна выходили на маленький аккуратный сад. Здесь седьмого графа тоже изрядно подправили. Его элегантный камин и плоские колонны уцелели, да и бóльшая часть мебели была георгианской, но остальную обстановку составляли разные интересные вещички Гайоги, в основном предназначенные исключительно для увеселения. Здесь было необычайно приятно находиться. Тетя Марта расположилась на солнышке в кресле-качалке, а Вэл свернулась клубком на кушетке а-ля мадам Рекамье[13] и разглядывала собственную рекламу в журнале «Вог». В гостиной было несколько незнакомцев: обходительный юноша из BBC, мрачный большеносый юнец по имени Вайвенго, состоявший в каком-то родстве с Таузером из Министерства по делам колоний, двое тихих мужчин, которые вели уважительную беседу, – на их костюмах не хватало надписи «ДЕНЬГИ», вышитой аршинными буквами, и полный джентльмен с гвардейскими усами, не обращавший внимания ни на кого, кроме Вэл: впоследствии неожиданно оказалось, что он – ведущий редактор одной из крупнейших ежедневных газет.
