Тесс Герритсен - Клуб Мефисто
– Когда ее обнаружили?
– Вечером, часов около десяти. Слуга выходил с мусором и раньше, часов в шесть, но ее не заметил.
– Он что, выносил мусор дважды за вечер?
– В доме был обед на пять персон. Много еды, много отходов.
– Получается, смерть наступила где-то между шестью и десятью вечера.
– Выходит, так.
– Когда молодой человек детектива Кассовиц видел ее живой последний раз?
– Днем, часа в три. Перед тем как заступил на смену.
– Значит, у него алиби.
– Железное. Он весь вечер был с напарником. – Трипп замялся. – Хотите измерить у нее температуру тела или чего там еще? Температуру воздуха, если хотите знать, мы уже измеряли. Одиннадцать градусов мороза.
Маура взглянула на тепло одетое тело:
– Ректальную температуру я тут не измерю. Не хочу раздевать ее в темноте. Да и ваш свидетель уже помог установить примерное время смерти. Будем считать, что он прав.
Трипп крякнул:
– Кажись, с точностью до секунды определил. Вам бы поговорить с этим малым, дворецким Джереми. Теперь-то я точно знаю, что значит быть зацикленным на деталях.
Внезапно луч света прорезал тьму. И Маура увидела, как кто-то идет к ним через двор, подсвечивая себе путь фонариком.
– Привет, док! – послышался голос Джейн. – Не знала, что ты уже здесь.
– Только подъехала. – Маура выпрямилась. Но лица Джейн в темноте не разглядела – только ореол ее кудряшек. – Не думала встретить тебя здесь. Мне ведь звонил Кроу.
– Он и мне звонил.
– А сам-то он где?
– В доме, хозяина допрашивает.
Трипп презрительно фыркнул:
– А где ж ему еще быть! Там тепло. Это я только должен морозить здесь задницу.
– Бог мой, Трипп! – воскликнула Джейн. – Похоже, ты любишь Кроу так же горячо, как я.
– О да, он отличный парень! Неудивительно, что его прежний напарник подался на пенсию раньше срока. – Он вздохнул, и спирали пара вырвались в темноту. – По мне, так пора бы пустить Кроу по кругу, чтобы всем в отделе досталось от него помаленьку. Пускай каждый терпит нашего Красавчика по очереди.
– Уж поверь, я от него уже натерпелась выше крыши, – сказала Джейн. Она взглянула на Еву Кассовиц, и голос ее смягчился. – С ней он повел себя как последняя сволочь. Ведь это была идея Кроу, верно? Выставить ведро на стол?
– Ну да, – согласился Трипп. – Только мы все виноваты, как ни крути. Может, она бы и не оказалась здесь, если б… – Он вздохнул. – Ты права. Мы все сволочи.
– Значит, говорите, она пришла сюда выяснять что-то по делу, – напомнила Маура. – Был повод?
– О’Доннелл, – сказала Джейн. – Она была здесь сегодня в гостях, обедала.
– Кассовиц следила за ней?
– Разговор о слежке у нас с ней был, но так, в двух-трех словах. О своих намерениях она ничего мне не говорила.
– Значит, О’Доннелл была здесь, в этом доме?
– Она и сейчас здесь, ее допрашивают. – Джейн еще раз взглянула на тело. – По-моему, верный поклонник О’Доннелл сделал ей очередной подарок.
– Думаешь, убийца тот же?
– Я это знаю.
– Здесь изуродованы только глаза, а все части тела на месте. Да и ритуальных знаков нет, как в Восточном Бостоне.
Джейн посмотрела на Триппа:
– Ты что, ничего ей не показывал?
– Как раз собирался.
– Не показывал что? – насторожилась Маура.
Джейн вскинула фонарик и осветила черный ход. От того, что Маура там увидела, у нее по спине поползли мурашки. На двери были нарисованы три перевернутых креста. А под ними, красным мелом, – один-единственный выпученный глаз.
– По-моему, это дело рук нашего мальчика, – заметила Джейн.
– Может, какой-нибудь подражатель? Ведь точно такие же знаки в спальне Лори-Энн Такер видела куча народу. Потом, слухи среди полицейских.
– Если тебе нужны еще доказательства… – Джейн направила луч фонарика на нижнюю часть двери. На единственной гранитной ступеньке, ведущей в дом, лежал маленький, прикрытый одеждой сверток. – Мы едва успели его развернуть, как все стало ясно, – сказала Джейн. – Похоже, нашлась левая кисть Лори-Энн Такер.
Внезапный порыв ветра, пронесшийся через задний двор, поднял клубы снежной пыли, обжегшей Мауре глаза и щеки. Во внутреннем дворике зашуршала опавшая листва, заскрипела и содрогнулась беседка.
– Думаешь, Джойс О’Доннелл имеет отношение к сегодняшнему убийству? – тихо спросила Маура.
– А то! Кассовиц следит за ней. Убийца видит ее и выбирает следующей жертвой. Связь с О’Доннелл по-прежнему налицо.
– А может, он видел Кассовиц в сочельник. Она ведь тоже была на месте преступления. Не исключено, что он следил и за домом Лори-Энн Такер.
– Думаете, глядел и радовался? – спросил Трипп.
– Да. Смотрел и наслаждался всей этой суетой, ведь из-за него понаехало столько полицейских. Из-за того, что он натворил. Надо же было почувствовать свою значимость.
– Выходит, он явился сюда следом за Кассовиц, – предположил Трипп, – потому что заметил ее в прошлый раз? Черт, но тогда дело принимает уже совсем другой оборот.
Джейн взглянула на Мауру:
– Значит, он мог с тем же успехом выследить любого из нас. Теперь он знает всех нас в лицо.
Маура наклонилась и снова прикрыла тело пленкой. Когда она стянула резиновые перчатки, чтобы опять надеть шерстяные, руки у нее до того замерзли, что пальцы едва сгибались.
– Я совсем окоченела. И уже вряд ли что смогу здесь сделать. Лучше перевезти ее в морг. А мне надо отогреть руки.
– Перевозку вызвала?
– Уже едут. Если не возражаешь, пойду подожду их в машине. Не могу больше торчать на этом ветрище.
– По мне, так нам всем пора бы от него укрыться, – заметил Трипп.
Они втроем направились через боковой двор обратно и, пройдя через калитку, вышли к крыльцу, освещенному изжелта-зеленым светом газового фонаря. На другой стороне улицы в отблесках мигалок патрульных машин виднелась толпа полицейских. Даниэл стоял вместе с ними: он был на голову выше их всех, руки держал в карманах пальто.
– Может, пойдешь с нами и подождешь в доме? – предложила Джейн.
– Да нет, – ответила Маура, не сводя глаз с Даниэла. – В машине посижу.
Джейн замолчала. Она тоже заметила Даниэла и, наверное, догадалась, почему Мауре захотелось остаться на улице.
– Если хочешь согреться, док, – сказала Джейн, – то ловить тебе здесь нечего. Впрочем, делай как знаешь. – Она похлопала Триппа по плечу. – Идем. Пошли в дом. Поглядим, как поживает наш Красавчик.
И они поднялись по ступенькам в дом.
Маура стала на тротуаре, не отрывая взгляда от Даниэла. А он ее как будто не замечал. Кругом стояло столько полицейских, и ей было как-то неловко. Хотя что тут, собственно, такого? Она здесь для того, чтобы делать свое дело, а он – свое. Разве старые знакомые не могут просто поприветствовать друг друга – это же так естественно.
Она перешла улицу и направилась прямиком к кучке полицейских. И только тогда Даниэл увидел ее. Остальные тоже ее заметили – и разом смолкли, когда она подошла. Хотя Маура общалась с полицейскими изо дня в день и видела их на каждом месте преступления, в их компании она всегда чувствовала себя как-то неловко, а может, это им становилось неловко в ее присутствии. Впрочем, сейчас, когда она чувствовала на себе их взгляды, взаимная неловкость ощущалась как никогда прежде. Маура догадывалась, что они о ней думали. Чопорная доктор Айлз – улыбки от нее ни в жизнь не дождешься. А может, они просто робеют; может, это ее титул доктора медицины смущает окружающих и делает ее неприступной.
«Или, может, дело во мне? Может, они просто боятся меня?»
– Машина для перевозки трупов будет с минуты на минуту, – сказала она, начав разговор на авось. – Может, освободите для нее место на улице?
– Само собой, док, – сказал кто-то из полицейских и кашлянул.
И снова наступила тишина – пританцовывая от холода на обледенелой мостовой, полицейские смотрели кто куда, только не на нее.
– Что ж, спасибо, – поблагодарила она. – Я подожду в своей машине.
На Даниэла она даже не взглянула – просто отвернулась и пошла прочь.
– Маура!
Она обернулась на голос и увидела, что полицейские, все как один, смотрят ей вслед. «Постоянно кругом какая-то публика, – подумала она. – Нам с Даниэлом, видно, не судьба побыть наедине».
– Есть какие-нибудь новости? – спросил он.
Она заколебалась, зная, что за ней наблюдают окружающие.
– Пока никаких – все уже всё знают.
– Давай поговорим? Возможно, я сумею как-нибудь утешить офицера Лайэлла, если узнаю побольше о случившемся.
– Это не совсем удобно. Не думаю…
– Можешь сказать только то, что сочтешь нужным.
Маура задумалась.
– Давай посидим в машине. Она тут недалеко.
И они направились к машине, держа руки в карманах и пряча головы от порывов ледяного ветра. Маура думала о Еве Кассовиц, одиноко лежавшей во внутреннем дворике: тело ее уже окоченело, кровь в жилах застыла. В такую ночь да на таком ветру охотников составить компанию убитой не нашлось. Они подошли к ее машине и забрались внутрь. Маура запустила двигатель и включила обогреватель, но воздух, хлынувший из воздуховода, тепла не принес.
