Vip-зал - Лапидус Йенс

Эмили не могла удержаться от вопроса:

— Я думаю, это сомнительная идея. Вы знаете, что его осудили на двенадцать лет?

— Разумеется, и это одна из причин, по которым он нам нужен.

Вечером Линда захотела прогуляться и поужинать в центре. Тедди догадывался, что так она пытается его развлечь. Она еще не знала, что он задолжал сигаретному лорду несколько сот косарей. Возможно, она и сама хотела взбодриться. Хотя Никола позвонил и сказал, что с ним все в порядке, дома он еще не появлялся.

Они пошли пешком. Это было приятно; пусть дорога и отнимет полчаса, но здорово вот так свободно идти куда хочешь.

Тедди вспомнил ту ночь несколько дней назад, до того как Никола решил не возвращаться домой.

Он не мог заснуть, сидел в гостиной и смотрел телек. Ему было противно, в первые годы в тюрьме он столько таращился в этот зомбоящик, что, казалось, эти программы попрут у него из ушей. Но он не уходил.

В полтретьего он услышал, как открылась входная дверь. Кто-то потянулся за вешалкой, снял ботинки.

Затем тихие крадущиеся шаги. Никола заглянул в гостиную.

— Никола, ты выпил?

Никола замер на секунду, затем развернулся и чуть не упал, садясь на диван.

— Да так, — ответил он. — Чем занят?

— Наслаждаюсь свободой.

— Правильно делаешь.

— Спасибо. И еще жду тебя.

— Успокойся. Не нужно меня ждать.

— ОК. Я скоро пойду спать. А ты не устал?

— Да так. Я бодрячком. Знаешь, мне вообще трудно заснуть.

— Может, ляжешь в своей комнате? Я без проблем посплю здесь на диване.

— Не-не, ты должен спать в нормальной постели. Ты заслужил. Мне нужно просто посидеть и остыть слегка.

Тедди видел глаза Николы — две черные точки, чернее, чем темнота в комнате. Нет, он не пьяный, говорил он четко.

— Ты что-нибудь читаешь сейчас? — спросил Тедди.

На губах Николы появилась тень улыбки.

— Не говори, как дед. Он мне дает новую книгу каждый раз, когда мы встречаемся, но прочитал я только ту о Златане.

Из колонок доносилась греческая музыка, на кирпичных стенах висели картины, изображавшие Посейдона, Диониса и прочих греческих богов и полубогов. Тедди вспомнил, как отец читал ему о них в детстве.

«Медуза» — типичный греческий ресторанчик.

— Пока ты сидел, все подсели на тайскую еду, даже в сосисочных теперь продают воки. Но я всегда любила и буду любить греческую!

Тедди помнил этот ресторан, они ходили сюда, пока еще мама была жива.

Они сняли куртки и сели за столик. Линда забронировала его заранее, хотя это, похоже, было не нужно. Зал был полупустой. Она заказала чесночный хлеб, цацики и фету. Тедди ничего не взял.

Они говорили об отце, который на самом-то деле не так хорошо справлялся со своей одинокой жизнью. На днях он забыл сковороду на плите.

— Ему же, черт побери, всего шестьдесят пять, — сказала Линда.

— Да, но с некоторыми жизнь жестче обходится, — ответил Тедди.

На горячее она взяла сувлаки, Тедди заказал бифтеки с сыром, самое дешевое, что было в меню.

— Мне сегодня предложили работу, — сказал он, когда принесли еду. — Впервые за все это время.

Линда не донесла вилку до рта.

— Это же прекрасно, боже мой, как замечательно! Что за работа?

Тедди кратко рассказал, что юридическая фирма просила его помочь найти пропавшего человека.

— И какое они предложили вознаграждение?

В определенных областях Линда всегда умела найти нужное слово.

— До этого мы не дошли.

— Почему?

— Я отказался.

— Почему? — В ее голосе так ясно слышалось разочарование, так что несколько человек за соседними столиками обернулись на них.

Он наклонился к ней и понизил голос:

— Это не ко мне. Не знаю, как эта фирма узнала мое имя, но они думают, что это старый я. Я таким больше не занимаюсь.

— Но вознаграждение? Деньги лишними не будут.

— Нет, это как-то неправильно, это из моей старой жизни.

Она опустила голову, как будто размышляя над его словами.

Линда настояла на десерте. Они ждали в тишине.

Через пару минут запищал ее телефон. Она взглянула на экран.

— Боже мой, Тедди? Чем ты занимаешься?

— О чем ты?

Она протянула ему телефон.

Ясно высветилось мигающее сообщение:

Линда смотрела на него широко открытыми глазами.

Тедди не мог себя заставить взглянуть на нее. Вместо этого он рассматривал одну из картин на стене. Мужчину с крылышками на сандалиях.

Гермес — так ведь его, кажется, звали? Покровитель воров. Тот, кто после смерти провожает души в подземный мир.

Это больше не его бог.

Джокер стоял над ним, и лампы били Филипу в лицо.

Он снова отполз назад. В последние дни он все время так делал, как только дверь открывалась. Рана быстро перестала кровоточить, но воспоминания о том выражении лица Джокера и об острой боли в щеке не гасли.

Кожу обожгло, когда Джокер содрал скотч.

— Мне нужно поесть, — пробормотал Филип.

— Тебе же уже дали еды.

— Что-то еще, кроме хлеба.

— Скоро будет. Голод это плохо. Я не хочу, чтобы ты страдал, правда.

— Но почему?..

— Бабки, Филип. Мне нужны бабки. И все. Мне сказали, что все будет быстро. А теперь мы все просрали.

Филип не знал что думать. Он устал. Тем не менее слова о еде его успокоили. Скоро ему дадут поесть, может, это придаст ему сил. Тогда ослабят повязки на руках и ногах, и он сможет справить нужду в ведро, которое они приносят.

Он пытался подслушивать после того, как этот псих его порезал.

Иногда звуки музыки обрывались голосами. В основном голоса были такими тихими, что он ничего не слышал, но пару раз он разобрал разговор на повышенных тонах.

Другие голоса он не различал, только Джокера.

Но этого хватало.

— Это должна была быть пара часов, может быть, день, ты обещал!

— Да, но теперь-то он тут уже почти шесть дней, и ты так и не узнал, как переводить деньги. Тебе нужно было только сделать перевод, и даже это ты не смог.

— Это, блин, квартира, тут люди могут услышать. Я с этим разберусь по-своему, если ты ничего не придумаешь.

Филип не мог сообразить, что это за люди. Кажется, они не знали, как работают банки в Европе.

И вот Джокер здесь и хочет поговорить.

«Я с этим разберусь по-своему». Филип слышал эти яростные слова, эхом отдающиеся в голове.

— Сделай, чтобы мы получили наши бабки. Шестнадцать миллионов.

— Разве вы говорили не десять?

— Теперь шестнадцать из-за проблем и за риск, потому что время идет. И еще мы видели их у тебя на счету.

Филип почувствовал, как головная боль усилилась.

— Но тогда нужно продать бумаги. Это займет время.

— Так сделай это. Не бойся, мы тебя выпустим. Но сначала ты скажи, как перевести бабки.

— Но я не знаю.

— Так придумай.

— Но…

Клоунское лицо приблизилось. Филип увидел две морщинки у глаз Джокера. Он опознает его в полиции, если это когда-нибудь понадобится? Нужно сохранять ясную голову, насколько это возможно.

Джокер взял что-то в руку, что-то, похожее на какой-то инструмент.

— Нужно что-то с этим делать, Филип.

Филип понял слишком поздно. Как только он мог быть таким идиотом?

Он бросился назад и попытался на животе отползти в глубь ванной.

Джокер поднял то, что держал в руке.

Филип почувствовал, что его уже схватили за руку.

Рука согнулась под неестественным углом. Рана на щеке вспыхнула.

Это были ножницы или секатор. Джокер что-то быстро сделал и наклонился над ним. В то же мгновение Филип почувствовал невыносимую боль в мизинце.