Агата Кристи - Свидание со смертью
Первым сник француз. Речь его стала какой-то отрывистой, потом он внезапно остановился.
– Тысячу извинений. Боюсь, мне нужно вернуться.
– Что-то не так? – спросила Сара.
Доктор кивнул.
– Да, лихорадка. Началась еще после ленча.
Сара внимательно посмотрела на него.
– Малярия?
– Да. Я должен вернуться и принять хинин. Надеюсь, приступ будет не слишком сильным. Последствия моей поездки в Конго.
– Пойти с вами? – спросила Сара.
– Нет, нет. Аптечка у меня с собой. Жаль, что так случилось. А вы идите дальше.
Доктор повернул назад и быстрым шагом направился в сторону лагеря.
Сара с минуту смотрела ему вслед, а затем встретилась взглядом с Реймондом, улыбнулась ему – и выбросила француза из головы.
Какое-то время все шестеро – Кэрол, она сама, Леннокс, мистер Коуп, Надин и Реймонд – держались вместе.
Затем Сара с Реймондом отделились от остальных. Они карабкались на скалы, огибали каменные выступы и наконец остановились передохнуть в тени.
После долгого молчания Реймонд спросил:
– Как вас зовут? Я знаю, что ваша фамилия Кинг. А имя?
– Сара.
– Сара. Можно мне вас так называть?
– Конечно.
– Расскажите мне о себе, Сара.
Прислонившись спиной к скале, она стала рассказывать ему о жизни дома, в Йоркшире, о своих собаках и тетке, которая ее вырастила.
Затем Реймонд, в свою очередь, рассказал ей о своей жизни, коротко и немного несвязно.
И снова они долго молчали. Их пальцы сплелись. Они сидели, как дети, взявшись за руки, почему-то довольствуясь этим.
Затем, когда солнце опустилось ниже, Реймонд пошевелился.
– Мне пора возвращаться, – сказал он. – Нет, не с вами. Я хочу вернуться один. Я должен кое-что сказать и сделать. И когда я это сделаю, когда докажу себе, что я не трус… тогда… тогда… мне будет не стыдно прийти к вам и попросить о помощи. Понимаете, мне понадобится помощь. Возможно, мне придется занять у вас денег.
Сара улыбнулась.
– Я рада, что вы реалист. Можете на меня рассчитывать.
– Но сначала я должен это сделать – сам.
– Что именно?
Юное мальчишеское лицо внезапно стало суровым.
– Я должен доказать, что я не трус. Сейчас или никогда.
Затем он резко повернулся и пошел прочь.
Снова прислонившись к скале, Сара наблюдала за удаляющейся фигурой. Что-то в словах Реймонда немного встревожило ее. Он казался таким решительным… ужасно серьезным и напряженным. На мгновение она пожалела, что не пошла с ним, но тут же выругала себя за такое желание. Реймонд хотел остаться один, проверить только что обретенное мужество. Это его право.
И она всем сердцем молилась, чтобы мужество его не покинуло…
Когда Сара подходила к лагерю, солнце уже садилось. В тусклом свете она заметила зловещий силуэт миссис Бойнтон, которая по-прежнему сидела у входа в пещеру. При виде мрачной, неподвижной фигуры Сара поежилась…
Поспешно миновав тропинку внизу, она вошла в ярко освещенный шатер.
Леди Уэстхолм сидела и вязала темно-синий джемпер; моток шерсти висел у нее на шее. Мисс Пирс вышивала салфетку узором из бледно-голубых незабудок, выслушивая предложения о дальнейшей реформе законодательства о разводах.
Слуги постоянно входили и выходили, готовя ужин. Семейство Бойнтонов собралось в дальнем углу палатки; устроившись в шезлонгах, они читали. Появился Махмуд, толстый, важный и явно недовольный. Он запланировал приятную прогулку после пятичасового чая, но в лагере никого не оказалась. Теперь программа нарушена… Они пропустили чрезвычайно поучительное знакомство с набатейской архитектурой.
Сара поспешно ответила, что они прекрасно сами провели время.
Потом она пошла к себе в палатку, чтобы умыться перед ужином. На обратном пути она остановилась у палатки доктора Жерара и негромко окликнула:
– Доктор Жерар!
Доктор не ответил. Сара приподняла клапан палатки и заглянула внутрь. Доктор неподвижно лежал на кровати. Сара отпрянула, надеясь, что он спит.
К ней подошел слуга и молча указал на шатер. Видимо, ужин готов. Сара пошла за ним. За столом собрались все туристы, за исключением доктора Жерара и миссис Бойнтон. К старой даме отправили слугу с сообщением, что ужин готов. Затем снаружи началась какая-то суматоха. В шатер вбежали двое испуганных слуг и стали что-то взволнованно объяснять драгоману на арабском.
Махмуд обвел всех встревоженным взглядом и вышел. Почувствовав неладное, Сара последовала за ним.
– Что случилось? – спросила она.
– Старая леди, – ответил Махмуд. – Абдул говорит, она заболела – не может двигаться.
– Я пойду, посмотрю.
Сара ускорила шаг. Следуя за Махмудом, она поднялась на скалу и пошла вдоль края, подошла к сидящей в кресле фигуре, наклонилась и взяла пухлую руку, чтобы проверить пульс…
Когда она выпрямилась, лицо у нее было бледным.
Потом Сара вернулась к шатру. Переступив порог, она остановилась и какое-то время молча смотрела на людей в дальнем конце стола. Когда женщина заговорила, собственный голос показался ей каким-то резким и неестественным:
– Мне очень жаль. – Усилием воли она заставила себя обратиться к Ленноксу, главе семьи: – Ваша мать умерла, мистер Бойнтон.
С любопытством, словно издалека, она наблюдала за лицами пятерых человек, для которых это известие означало свободу…
Часть II
Глава 1
Полковник Карбери улыбнулся сидевшему напротив гостю и поднял бокал.
– Итак, за преступление!
Глаза Эркюля Пуаро блеснули – он признал уместность тоста.
Бельгиец приехал в Амман с рекомендательным письмом к полковнику Карбери от полковника Рейса[12]. Карбери было интересно познакомиться с этой мировой знаменитостью, таланты которого так превозносил его старый друг и сослуживец по разведывательной деятельности. «Лучший образец психологической дедукции, который только можно найти!» – написал Рейс по поводу раскрытия убийства Шайтаны[13].
– Мы должны показать вам все местные достопримечательности, – сказал Карбери, подкручивая пегие, слегка растрепанные усы. Это был несколько неряшливый плотный мужчина среднего роста с наполовину лысой головой и блеклыми голубыми глазами. Он был совсем не похож на солдата. Даже не выглядел особенно подтянутым. И уж никак не соответствовал представлениям о строгом поборнике дисциплины. Но в Трансиордании он представлял официальную власть.
– Например, Джараш, – сказал он. – Вам такое интересно?
– Мне интересно все!
– Да, – кивнул Карбери. – Именно так и следует относиться к жизни…
Полковник умолк, затем спросил:
– Скажите, а вам никогда не казалось, что ваша особенная профессия вас преследует?
– Pardon?
– Понимаете… буду откровенен…, например, вы едете куда-нибудь, чтобы отдохнуть от преступлений, а находите там мертвое тело?
– Да, такое случалось, и не раз.
– Гм, – произнес полковник с рассеянным видом, потом резко встал. – Видите ли, у меня есть труп, который не дает мне покоя.
– Правда?
– Да. Здесь, в Аммане. Старая американка. Поехала вместе с семьей в Петру. Утомительное путешествие, необычная для этого времени года жара, а с сердцем у старухи было неважно, и поездка оказалась тяжелее, чем она думала. Дополнительная нагрузка на сердце – и старуха сыграла в ящик!
– Здесь, в Аммане?
– Нет, в Петре. Тело привезут сегодня.
– Ага!
– Все выглядит совершенно естественно. Вполне правдоподобно. Такое случается повсеместно. Только…
– Да? Только…
Полковник почесал лысину.
– Мне не дает покоя мысль, что ее прикончила собственная семейка.
– Ага! И на чем основано ваше предположение?
Полковник Карбери уклонился от прямого ответа.
– Похоже, это была неприятная старая дама. Невелика потеря. Должно быть, все вздохнули с облегчением. В любом случае будет сложно что-либо доказать, если вся семья будет действовать заодно и при необходимости беззастенчиво лгать. Проще всего оставить все как есть. Зацепиться все равно не за что. Был у меня знакомый врач. Он рассказывал мне, что у него часто возникали подозрения насчет пациентов, которые отправились на тот свет немного раньше положенного времени. И он считал, что лучше сидеть тихо, если у тебя нет чертовски надежной зацепки. А без доказательств выйдет неприятный скандал – темное пятно на репутации серьезного и трудолюбивого врача. В чем-то он прав. И все же… – Полковник снова почесал лысину и неожиданно прибавил: – Я человек аккуратный.
Галстук полковника Карбери съехал под левое ухо, носки были приспущены, потрепанный китель покрыт пятнами. Но Эркюль Пуаро не улыбнулся. Он отчетливо видел внутреннюю организованность полковника, умение собирать факты и тщательно сортировать впечатления.
