Анжела Марсонс - Немой крик
Брайант направился в сторону Хэлсовена, а Ким достала свой мобильный. Она еще раз набрала номер, по которому уже звонила:
– Профессора Милтона… да… Добрый день. Насчет нашего предыдущего разговора. Все готово?
– Я, милочка, сделал несколько звонков и думаю, что смогу вам помочь.
– Я вам очень признательна, но все дело в том, что у нас появился еще один труп, связанный с первым, так что времени у нас практически не остается.
Она услышала, как археолог резко втянул в себя воздух.
– Все будет сделано, инспектор.
Ким поблагодарила его и разъединилась.
– О чем разговор? – полюбопытствовал ее напарник.
– Не заморачивайся и следи за дорогой.
К тому моменту, когда Брайант подъехал к участку, Стоун уже успела созвониться с Вуди и договориться о короткой встрече с ним. Так что, войдя в здание, она сразу же направилась на третий этаж, постучала в дверь кабинета начальника и открыла ее за секунду до того, как тот разрешил ей войти.
– Стоун, надеюсь, что у вас что-то важное. Я как раз…
– Сэр, убийство Терезы Уайатт гораздо более запутано, чем мы предполагали вначале.
– Это еще почему?
Ким набрала в легкие побольше воздуха.
– В тот день, сэр, когда она была убита, Уайатт позвонила профессору Милтону, который накануне получил официальное разрешение на раскопки в Роули Регис. Она попросила включить ее в проект в качестве волонтера, но ей было отказано. После этого она проявила повышенный интерес к участку, о котором идет речь.
– А почему эта земля так важна?
– Это место, где раньше располагался детский дом.
– Тот, что был рядом с крематорием?
Инспектор кивнула.
– И Тереза Уайатт, и Том Кёртис когда-то работали в этом доме. Через несколько дней после того, как профессор получил разрешения на раскопки, ему угрожали и даже отравили его собаку. А два бывших сотрудника Крествуда были убиты с особой жестокостью.
Вуди уставился на пятно на стене за спиной Ким. Он уже начал догадываться.
– Сэр, кто-то не хочет этих раскопок.
– Не надо торопиться, Стоун. Наверняка здесь замешана какая-то политика.
– Оборудование доставят на место завтра утром.
– Стоун, вы сами понимаете, что это невозможно, – начальник Ким сжал челюсти. – Мы должны все тщательно подготовить.
– При всем моем уважении, сэр, это ваши проблемы, а не мои. Судя по той скорости, с которой развиваются события, у нас почти не осталось времени.
Вуди задумался.
– Вы должны быть там завтра с утра, но раскопки начнутся только после того, как я дам свое разрешение. А до этого вы не имеете права переместить ни одной лопаты земли.
Ким промолчала.
– Стоун, мы хорошо поняли друг друга? – нахмурился ее собеседник.
– Конечно сэр, как скажете.
Женщина встала и вышла из комнаты.
Глава 16
Бетани Адамсон выругалась, когда неожиданный шум нарушил тишину холла. Металлическая пластина между лифтом и лестничной площадкой загремела под ее тростью.
Девушка пошла по коридору, пытаясь найти ключ от входной двери. Делала она это одной рукой, поэтому все закончилось тем, что вся связка загремела на плиточном полу.
Бет еще раз выругалась и наклонилась, чтобы поднять ключи, – боль пронзила ее ногу от колена до бедра. Когда они уже были у нее в руках, она услышала звук отодвигаемого засова в квартире этой старой коровы. Бет выпрямилась и почувствовала, как из соседней квартиры на нее повеяло теплым воздухом.
– У вас всё в порядке? – поинтересовалась соседка.
В ее голосе не было слышно никакого беспокойства, так что эта фраза была больше похожа на скрытое замечание.
Мира Даунс, в своих украшенных мехом тапочках, была ростом в пять футов. Обнаженная кожа на ее ногах была сухой и покрытой волосами.
Бет поблагодарила бога за то, что эта женщина одета в длинный халат. Ее мясистые руки были скрещены на когда-то полной груди, которая сейчас больше напоминала висячие уши спаниеля. На морщинистом лице застыла недовольная гримаса.
Девушка смело посмотрела ей в глаза. Может быть, Никола и боится этой старой коровы, но не она.
– Все путем, миссис Даунс. Меня тока што ограбили и изнасиловали три громилы, так што спасибочки за ваше беспокойство.
– Знаете, некоторые люди иногда пытаются заснуть! – фыркнула женщина.
– Это произойдет быстрее, если вы облокотитесь на дверь.
Лицо соседки изменилось и стало похоже на морду бульдога, в рот которому залетела оса.
– До того как вы здесь появились, этот этаж был вполне приличным местом, а теперь, с вашими скандалами и шумом в любое время суток…
– Миссис Даунс, сейчас половина одиннадцатого, и я, типа, уронила ключи. Проклятые вывернулись из пальцев…
– Ну… ну… – Лицо женщины покраснело. – И как же долго вы собираетесь здесь жить?
Еще один жилец против того, чтобы она здесь оставалась. Вот проклятое невезение!
– Ну, я еще, может, здесь поживу. Ник как раз выправляет на меня документы.
Ложь стоила того, чтобы увидеть ужас, появившийся на лице соседки.
– Нет-нет-нет! Я буду говорить с вашей сестрой о…
Эта говорливая кошелка начинала действовать Бет на нервы.
– Слуште, какие у вас, черт побери, проблемы?!
– Знаете что, милая леди, громкий шум по ночам может испугать одиноких жильцов.
– Да кто ж к вам заберется? У вас три замка, и один из них с цифровым кодом. – Адамсон осмотрела соседку с ног до головы. – По-чесноку, вам совершенно нечего бояться.
– Я не могу с вами разговаривать, – сказала Даунс, отходя от двери. – Лучше я поговорю с Никола. Она гораздо приятнее вас.
Тоже мне новости, подумала Бет.
Она продолжала смотреть на соседку, пока та, наконец, не захлопнула дверь. Тогда девушка позволила себе улыбнуться. Эта маленькая стычка была достойным завершением дня.
Она еще несколько раз позвенела ключами, прежде чем войти в свои апартаменты. Положив трость на край софы, уселась и растерла колено. От холода оно болело совершенно невыносимо.
Потом Бет протянула руку за тапочками, стоявшими на краю софы. Овечья кожа была мягкой и нежной, а меховая отделка – изысканной и теплой.
Девушка сняла свои ботинки без каблуков и засунула ноги в дорогую обувь. Тапочки были не ее, но Никола не будет возражать. Они всегда всем делились друг с другом. Ведь для этого и существуют близнецы. Бет встала и постаралась выбросить из головы боль в колене.
Она негромко постучала в дверь спальни Никола. Тишина. А чего она ожидала? Естественно, этой проститутки, ее сестры, не было дома! Она где-то танцевала и за деньги показывала свое тело…
Бет открыла дверь и вошла. Как и всегда, вид комнаты заставил ее задохнуться. Это была именно та комната, о которой они мечтали, прижимаясь друг к другу в Крествуде.
В их комнате должны были лежать розовые подушки и одеяла, подходящие по оттенку. А над кроватями должны были быть балдахины, висящие на изысканных кружевах. Они мечтали о таком же волшебном шкафе, как в Нарнии[25], о полках, полных игрушек и шаров с падающим в них снегом, и о волшебных лампах, которые прятались бы у изголовий обеих кроватей. Их воображаемая спальня должна была быть сказочной, светлой и заполненной вещами, которые принадлежат только им. Засыпая, они наблюдали бы за их тенями на стенах.
Бет вошла в комнату. Она провела рукой по полке над камином и в конце ее нащупала одинокого плюшевого мишку, а потом, открыв дверь в гардеробную, отступила от нее на шаг.
Одежда Никола, ее белье и обувь были развешаны и разложены по цветам. В двух ящиках хранились драгоценности. В одном – дорогие и изысканные вещи, разложенные по фирменным коробкам. Бетани заметила, что одна коробка была от «Картье» и две от «Де Бирс»[26].
Во втором ящике лежали более крупные и вычурные украшения, которые, как полагала Бет, сестра использовала для работы. Она быстро закрыла этот ящик и двинулась дальше. Ей не нравилось думать о работе Никола. Туалетный столик отделял одежду от полок с обувью. По краю зеркала шла линия простых бесцветных лампочек.
Младшая Адамсон вернулась в спальню и уселась на кровать с пологом на четырех столбиках. Это была комната для принцессы, именно такая, какой они ее себе представляли. И именно в такой комнате они поклялись жить вместе долгие, долгие годы…
Комната их мечты, но только с одной кроватью.
С одной кроватью, которой могла наслаждаться ее сестрица, владеющая всем этим богатством.
Но все то, что было у Никола, не злило Бет так, как ее отказ признаться в том, что она сделала.
Та патетика, с которой старшая сестра отказывалась от прошлого, возмущала младшую все больше и больше. И никакие извинения Никола ничего не могли с этим поделать.
Ее поведение лишило их всякой надежды на счастливую совместную жизнь, и тем не менее она настойчиво притворялась ничего не понимающей.
«Я не знаю, почему ты меня ненавидишь. Я не знаю, что я тебе сделала. Я не знаю, чем я тебя обидела…» И эти отрицания повторялись до бесконечности.
