Это смертное тело - Джордж Элизабет

Изабелла задумалась. Линли встал из-за стола, подошел к раковине и прислонился к ней спиной. Он молча смотрел на Изабеллу и ждал.

— Это такой резкий поворот, Томас, — сказала она наконец. — Нужно так много обдумать. У него алиби…

— Макхаггис могла солгать. Могла и ошибиться. Она говорит, что он был дома, принимал душ, но он каждый день это делал. Ее допрашивали спустя несколько дней, к тому же она могла его защищать.

— Зачем?

— Она — женщина.

— О господи, что это должно…

— Все говорят, что Чаплин знает подход к женщинам. Почему бы ему не найти подход и к Белле Макхаггис?

— Что тогда? Он спит с ней? С ней, с Джемаймой, с… с кем еще, Томас?

— С Джиной Диккенс, осмелюсь предположить.

Изабелла вскинула на него глаза.

— С Джиной Диккенс?

— Подумайте об этом. Вот она здесь, на фотографии в журнале, на открытии выставки в Портретной галерее. Если Фрейзер был здесь — а мы знаем, что он был, — то почему он не мог встретить в тот вечер Джину Диккенс? Нет ничего невозможного в том, что, встретив Джину, он влюбился в нее и захотел прибавить ее к своему победному списку. Чаплин отправил ее в Хэмпшир, чтобы она очаровала Джосси и…

— Вы представляете, сколько нам нужно еще расследовать? — Изабелла взялась за голову. В ее мозгу царила полная сумятица. — Мы можем предположить это, Томас, но у нас нет доказательств, что все то, о чем вы говорите, произошло на самом деле, и что толку?

Линли ничуть не смутился. У них были доказательства, сказал он, только они неправильно их расценили.

— Какие, например?

— Начнем с сумки и запачканной кровью рубашки из контейнера «Оксфам». Мы предположили, что кто-то засунул их туда, чтобы бросить подозрение на одного из обитателей дома Беллы Макхаггис. Мы не подумали о том, что контейнер опустошают нерегулярно, поэтому один из обитателей дома положил эти предметы туда на хранение.

— На хранение?!

— Чтобы впоследствии вынуть их и перевезти в Хэмпшир, к Джине Диккенс, а она подбросила бы это где-нибудь на участке Гордона Джосси.

— Господи! Это сумасшествие. Зачем бы ему…

— Послушайте! — Линли вернулся к столу, сел, перегнулся через столешницу и положил ладонь на руку Изабеллы. — Изабелла, это не такое сумасшествие, как кажется. Преступление зависит от двух вещей. Во-первых, убийца должен был знать прошлое и настоящее Джемаймы, а также ее намерения относительно Гордона Джосси. Во-вторых, убийца не мог действовать в одиночку.

— Почему?

— Потому что ему нужно было собрать улики, которые бы указывали на Гордона Джосси как на убийцу, и эти улики нужно было взять в Хэмпшире: орудие убийства и желтую рубашку из гардероба Джосси. В то же время убийца должен был знать об отношении Джемаймы к Джосси. Если Фрейзер и в самом деле был ее любовником, можно предположить, что она показала ему открытки, которые Джосси развесил вокруг галереи, пытаясь разыскать бывшую подругу. Разве не разумно сделать вывод, что, узнав об этих открытках и уже будучи в близких отношениях с Джиной Диккенс, Фрейзер Чаплин увидел способ получить все: клад, о котором он узнал, средства, чтобы подступиться к этому сокровищу, и Джину Диккенс в придачу?

Изабелла обдумала его слова. Она постаралась понять, как все было осуществлено: телефонный звонок на номер, указанный на открытке, с подсказкой, где Гордон Джосси может отыскать Джемайму; решение Джемаймы встретиться с Джосси в укромном месте; человек в Хэмпшире, не спускающий глаз с Джосси и контролирующий все его движения; другой человек в Лондоне, делающий то же самое с Джемаймой. Оба контролера тесно связаны с Джосси и с Джемаймой; оба поддерживают контакт друг с другом; оба тщательно выполняют па этого сложного танца…

— У меня голова кругом идет, — пробормотала Изабелла. — Это невозможно.

— Очень даже возможно, — возразил Линли. — Особенно если Джина Диккенс и Фрейзер познакомились друг с другом в день открытия выставки. И это должно было сработать, Изабелла. При тщательном планировании все должно было пройти как по маслу. Единственное, чего они не могли предвидеть, — это присутствия в тот день на кладбище Юкио Мацумото. Фрейзер не знал, что Мацумото вообразил себя ангелом-хранителем Джемаймы. Джемайма и сама этого, скорее всего, не знала. Так что ни Фрейзер, ни Джина Диккенс понятия не имели, что кто-то видел, как Джемайма встретилась с Гордоном Джосси, и видел также, что, когда Гордон Джосси покинул ее, она была жива и здорова.

— Если это вообще был Гордон Джосси.

— Не представляю, кто бы это еще мог быть. А вы?

Изабелла рассмотрела это со всех сторон. Ну ладно, такое могло случиться. Однако здесь была проблема, Линли сам это признал, и она не могла ее игнорировать.

— Но, Томас, Джемайма давно уехала из Хэмпшира. Если римское сокровище находится на участке, бывшем у Джемаймы в совместном владении с Гордоном Джосси, то почему никто из них — ни Джосси, ни Джемайма — ничего с этим не сделали?

— Это я и хочу выяснить, — сказал Линли. — Но сначала мне нужно разбить алиби Фрейзера.

В своем махровом халате Изабелла вышла вместе с ним наружу. Выглядела она ненамного лучше, чем когда он сунул ее под душ, но было видно, что настроение у нее поднялось и в этот вечер она вряд ли снова напьется. Эта мысль порадовала Линли. Он не хотел думать почему.

Она прошла с ним до узкой лестницы, ведущей из ее квартиры на улицу. Линли поднялся по первым двум ступеням, и тут она его позвала. Линли повернулся. Она стояла на ступеньку ниже его, взявшись одной рукой за перила, словно хотела последовать за ним. Другой рукой она придерживала халат за воротник, чтобы полы не расходились.

— Все это могло подождать до утра, — сказала Изабелла.

— Думаю, что могло, — согласился Линли, немного поразмыслив.

— Почему тогда?

— Почему я приехал сейчас, а не утром, вы хотите сказать?

— Да. — Она прижалась затылком к косяку. Дверь была открыта, а света внутри не было. — Вы подозревали?

— Что?

— Сами знаете.

— Я предполагал такую возможность.

— Зачем тогда беспокоиться?

— И протрезвлять вас? Я хотел обсудить с вами свои идеи, а пока вы были в ступоре, сделать это было нельзя.

— Зачем?

— Мне нравятся партнерские отношения. Так мне лучше работается, Изабелла.

— Вы рождены для этого. — Она коснулась пальцами своей груди, словно желая показать этим жестом, что имеет в виду работу суперинтенданта. — А я — нет, — добавила она. — Сейчас это совершенно ясно.

— Я бы этого не сказал. Вы на себя наговариваете. Случай запутанный. Вы столкнулись с делом такой крутизны, какой в моей практике еще не было.

— Я вам не верю, Томас. Но все равно спасибо за эти слова. Вы очень хороший человек.

— Я часто думаю совсем по-другому.

— Значит, вы думаете глупости. — Она не сводила с него глаз. — Томас, я…

Похоже, ей не хватало духу сказать что-то еще. Это было нетипично для нее, поэтому Линли ждал, когда она закончит фразу. Он спустился на одну ступеньку. Она стояла прямо перед ним, теперь уже не на уровне «глаза в глаза», а чуть ниже: ее голова была на уровне его губ.

Пауза слишком затянулась. Спокойствие перешло в напряжение. Напряжение перешло в желание. Самая естественная вещь в мире стала простым движением: он наклонился, чтобы поцеловать ее, ее губы раскрылись, и он ее поцеловал. Они обнялись. Его руки скользнули под складки халата и дотронулись до ее прохладной мягкой кожи.

— Я хочу заняться с вами любовью, — пробормотала она.

— Я не думаю, что это разумно, Изабелла, — сказал он.

— Мне плевать, — ответила она.

Глава 30

Прошлым вечером, когда Джина вернулась домой, Гордон не стал звонить детективу из Скотленд-Ярда. Он хотел понаблюдать за Джиной. Надо узнать, что она делает здесь, в Хэмпшире. Гордон должен понять, что ей известно.

Это занятие было ему неприятно, но выбора не оставалось. Джина с самого начала поняла, что что-то не так. Она застала Гордона сидящим в саду, в темноте. Приехала она очень поздно, и Гордон был рад этому. Пусть думает, что причиной его молчания является ее позднее появление.