Майкл Иннес - Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! (сборник)
Если Готт наслаждался странным поворотом, который принимал его рассказ, то он и виду не подал. Его голос звучал почти бесстрастно.
– Лорд Олдирн был смертельно болен. Однако откуда вдруг такие страсти вокруг обсуждения медицинских тонкостей диагностики между Нейвом и доктором Биддлом в разговоре, подслушанном в зале мной и мистером Эплби? Я припоминаю, что они говорили. Нейв сказал: «Явно локализованная форма. Леонтиаз костный». А доктор Биддл ответил: «Леонтиаз раскосый! Простая, генерализованная болезнь Педжета». И по поводу этого Нейв жутко разозлился. Почему? Ну, я не хочу и не могу вдаваться в медицинские тонкости. Скажем, было так. Нейв, по существу, говорил следующее: «В тот момент, когда я собирался нанести удар, я вдруг вспомнил полузабытую общую медпрактику. Я увидел, что хочу пробить патологически толстый и плотный череп, напоминающий слоновую кость. Поскольку я не мог рисковать, я отбросил крест и вместо этого выстрелил». А доктор Биддл, в сущности, ответил вот что: «Вы ошиблись. Череп, конечно, аномально толстый, но отнюдь не аномально плотный – скорее, наоборот». Другими словами, Нейв использовал револьвер и тем самым свел на нет предполагаемый эффект, поскольку, внезапно убедившись в смертельной болезни Олдирна, из-за недостатка знаний не смог поставить, так сказать, «молниеносный» диагноз. Он предполагал, что ударит по чему-то вроде бильярдного шара. На самом деле это было не так. Его удар вполне мог достичь цели. И эта ошибка уязвила его тщеславие. Доктор Биддл говорит мне, что если бы Нейв основательно не подзабыл общую медпрактику, он бы давным-давно определил недуг Олдирна по характерной сгорбленной походке и другим симптомам.
Именно вопрос о внезапном изменении плана является наиболее яркой отличительной чертой дела. Именно там преступник столкнулся с непредвиденным. И именно там он мог быть схвачен, так сказать, случайно, нежели по уликам и намекам, которые он добровольно предоставлял. Компетентный человек – проницательный судмедэксперт, – послушав профессиональные разговоры в зале, полагаю, мог бы сделать на основании этого далеко идущие выводы. В любом случае именно здесь становится очевидной вся причудливость и извращенность дела. Рассказывая о нем ради красивости и интриги, здесь вполне можно бы и закончить. Тем не менее существует еще один немаловажный фактор, который я должен разъяснить.
Даже с учетом всего этого в деле против Нейва существовала загвоздка, некая нестыковка. Мистер Эплби, как вы помните, в своем расследовании достиг определенного этапа, на котором он исключил возможность совершения преступления одним человеком. Анализируя события, связанные со смертью Олдирна, с точки зрения того, что было известно и доказано касательно передвижений людей, он выяснил, что никто не мог совершить всех действий один. У убийцы должен был быть сообщник. Был ли он у Нейва? Преступление, которое ему вменяется – воплощение своей фантазии в реальность, – не из тех преступных деяний, где можно ожидать наличие сговора. Тогда что же представляло собой истинное положение вещей? Нельзя было доказать, что Нейв не мог отправить любое из посланий. Нельзя было доказать, что он не мог убить Олдирна. Нельзя было доказать, что он не мог убить Боуза. Однако можно было убедительно доказать, что он не мог напасть на доктора Банни. В момент нападения Нейв разговаривал в зале с леди Элизабет, мистером Эплби и мной. Казалось бы, что логично в первую очередь искать вероятного сообщника Нейва. Но сообщника у него не было.
Рассмотрим взаимоотношения всех этих событий, на которые опирался мистер Эплби при использовании метода исключения. Послания явно согласуются между собой и связаны с убийством Олдирна. Вне всякого сомнения, отправлявший их субъект прямым образом замешан в этом убийстве. Затем возьмем смерть мистера Боуза. Ей существует лишь одно разумное объяснение: его убили потому, что он что-то знал о смерти Олдирна. Вот теперь мы подходим к нападению на доктора Банни.
Было ли это нападение наряду с другими событиями связано с убийством лорд-канцлера? По существующей версии выходит, что да. Нынче утром за завтраком мистер Клэй высказал предположение, что аппарат Банни, являющийся высокоточным диктофоном, может содержать некую улику или ниточку. С его помощью можно определить голос, пусть даже изощренно измененный, который продиктовал послание «Я не крикну: Гамлет, отомсти!». В связи с этим, предположительно, преступник всполошился и вскоре напал на доктора Банни с целью завладеть потенциально инкриминирующим его валиком. Эта версия подкрепляется тем фактом, что искомый валик, подписанный «Любопытное послание», действительно исчез. Однако остается вопрос, является ли это единственным возможным объяснением нападения на Банни, является ли это убедительным или даже вероятным объяснением. Зачем, к примеру, едва не убив человека, красть из его комнаты нечто, что вполне можно похитить без применения насилия? Для подобного похищения была масса времени между замечанием мистера Клэя за завтраком и тем моментом, когда Банни отправился к себе. Так вот, я считаю, что вполне доказуемо, что нападение на Банни не являлось ни делом рук убийцы, ни его сообщника. Оно относится к совершенно другому делу.
Общеизвестно, что события, свидетелями которых мы стали, осложнились версией о возможном шпионаже. У лорда Олдирна был с собой важный документ, и его безопасность вызывала тревогу. На самом деле бумага находилась вне опасности, но, тем не менее, тревога была вполне обоснованной. Шпионы, охотившиеся за этой бумагой, находились среди нас. Их возможные действия в огромной мере вызывали беспокойство и озабоченность мистера Эплби, о чем я уже говорил. Однако их работа не увенчалась успехом. Они не имели к убийствам никакого отношения, и предполагалось, что они исчезли со сцены. Однако они в конце концов заявили о своем присутствии весьма небезуспешными действиями, поскольку нападение на Банни представляет собой их последнюю попытку завладеть документом.
Позвольте мне задать два вопроса. Как именно напали на Банни? Его ударили сзади по голове в темном коридоре неподалеку от его комнаты. Где находился документ в момент нападения? В кармане у мистера Эплби. Пожалуйста, взгляните на мистера Эплби.
Ярко вспыхнул свет. Все недоуменно уставились на Эплби. Это произвело яркий, хотя и немного банальный эффект, который Готт позволил себе в конце своего рассказа.
– Вы тотчас же увидите, что я имел в виду. Первое, о чем я вскользь упомянул в разговоре с мистером Эплби о Банни, это то, что они с ним похожи. И то же самое мистер Эплби говорит мне. Раут, здешний эконом, спутал его с Банни. Так вот, шпионы, догадавшись, что документ перешел в руки мистера Эплби, предприняли последнюю отчаянную попытку. Однако человек, которого они приняли за мистера Эплби, направляющегося в комнату Банни для проведения расследования, на самом деле оказался самим Банни. И когда они поняли, что их план провалился, они очень ловко похитили «Любопытное послание», тем самым отведя от себя подозрение в нападении и искусно «переведя стрелки» на убийцу. С осознанием этой простой последовательности событий последние аргументы в защиту Нейва теряют всякий смысл.
Долгое молчание, воцарившееся в малой гостиной, вскоре нарушило все сильнее доносившееся снаружи звяканье стекла.
– Ага, – произнес герцог. – Виски? Ну что ж, идемте же, идемте.
Часть четвертая
Эпилог
Что, привидение опять сюда являлось?
1
– Да, они вправду все ушли, – сказал Ноэль, осторожно заглянув внутрь. – И все это вполне естественно. Все разрешилось, и только священнику осталось пробормотать поминальную молитву по падшему неверному.
– Вперед! – свирепо рявкнула Диана, втолкнув Ноэля в зал.
* * *Готт недоуменно смотрел на Эплби.
– Вы хотите сказать, что воздержались бы? Вы не нашли все это убедительным?
Эплби беспокойно расхаживал по комнате, словно чего-то ожидая.
– Я не воздерживался, когда вы все это вывалили Сэндфорду. И разумеется, все было убедительно, даже очень. Вот только, мой дорогой Джайлз, вы излагали все это со своих позиций. Знаете, чего не хватало?
– Чего же?
– Опытного адвоката по уголовным делам, чтобы высмеять вас в суде. – Голос Эплби звучал сухо, но без злобы или сарказма.
– Что, все так плохо?
– Ну, взять хотя бы эпизод с черепом Олдирна. Прозвучит ли это убедительно, убедительно в суде, если его станет опровергать ловкий юрист?
– Но все же сходится.
– Именно так. И я думаю, что это триумф. Однако не кажется ли вам, что суд упустит тот факт, что это триумф вашего ремесла – захватывающей беллетристики? Все могло произойти именно так. Звучит прекрасно. Но не существует ровным счетом никаких доказательств того, что Нейв вообще брал в руки этот крест, прикидывал плотность черепных костей Олдирна или смазал весь драматический эффект, использовав револьвер. Адвокат минут за десять докажет, что все это – прекрасный вымысел.
