Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) - Сименон Жорж
Разумеется, спокойствие Мегрэ было притворным. Несмотря на неторопливую речь, в этот момент он пустил в дело всю свою энергию. Комиссар внимательно наблюдал за сидящими перед ним: за мадам Риво, которая, казалось, готова разрыдаться, и за доктором, оглядывающимся вокруг с видом человека, который хочет обнаружить следы того, что здесь могло произойти, и пытается в этом разобраться.
Участники разговора старались что-то скрыть. Происходило нечто ненормальное.
Что же скрывалось? И где?
Кстати, некая неестественность наблюдалась и в поведении прокурора. Но все было крайне смутным, неопределенным.
– Скажите, доктор, вы познакомились с будущей мадам Риво, когда она стала вашей пациенткой?
Доктор метнул взгляд на жену.
– Позвольте мне сказать, что это не имеет особого значения. Если вы не возражаете, я отведу жену в машину и…
– Очевидно…
– Что очевидно?
– Нет, ничего! Простите! Я не заметил, что говорю вслух… Любопытное, однако, дело, доктор! Любопытное и пугающее. Чем дальше я продвигаюсь, тем больше оно меня пугает. А вот ваша свояченица очень быстро восстановила хладнокровие после такого страшного потрясения! Это очень, очень энергичная особа!
Доктор Риво застыл на месте, встревоженно ожидая продолжения. Может быть, он подумал, что Мегрэ знает гораздо больше, чем говорит?
Едва комиссар почувствовал, что в деле наметилось определенное продвижение, как внезапно все рухнуло: разрабатываемые им теории, жизнь в гостинице и даже жизнь в городе.
Все началось с появления на площади жандарма на велосипеде. Он промчался вдоль ряда зданий, направляясь к дому прокурора. В этот же момент зазвонил телефон, и Мегрэ снял трубку.
– Алло, говорят из больницы. Доктор Риво еще у вас?
Доктор нервным движением схватил трубку, выслушал собеседника и опустил трубку с потрясенным видом. Он был так взволнован, что несколько мгновений оставался на месте, тупо глядя в пространство.
– Его нашли, – сказал он наконец.
– Кого?
– Этого человека! По крайней мере его труп… В лесу возле Мулэн-Неф!
Мадам Риво, переставшая что-либо понимать, переводила взгляд с одного собеседника на другого.
– Меня спросили, не могу ли я произвести вскрытие. Но…
Пораженный возникшей у него неожиданной мыслью, он с подозрением уставился на Мегрэ.
– Когда на вас напали… Это ведь случилось в лесу… Вы защищались… Вы выстрелили, по крайней мере один раз…
– Я не стрелял.
У доктора появилась еще одна мысль, и он судорожно схватился за голову.
– Этот человек скончался довольно давно… Но тогда каким образом на Франсуазу сегодня утром?.. Идем же!
Он взял жену за руку, и она покорно последовала за ним. Спустившись вниз, он усадил ее в машину. В этот момент к гостинице на такси подъехал прокурор. Жандарм на велосипеде уже исчез. Атмосфера на площади диаметрально изменилась. Утреннее любопытство у горожан сменилось лихорадочным возбуждением, словно ими овладела сильнейшая горячка.
Все, включая хозяина гостиницы, бросились к Мулэн-Неф, так что в городе не осталось никого, кроме Мегрэ, сидевшего с негнущейся спиной в своей постели и не сводившего тяжелого взгляда с площади, согретой лучами солнца.
– Что с тобой?
– Ничего.
Хотя вошедшая в номер мадам Мегрэ видела лицо мужа в профиль, она сразу поняла, что тот поглощен наблюдением за чем-то, происходящим снаружи. Ей не понадобилось много времени, чтобы догадаться, в чем тут дело; она присела на край постели, машинально взяла пустую трубку и стала набивать ее.
– Все в порядке… Я постараюсь подробно рассказать тебе обо всем. Я как раз была там, когда его обнаружили, и жандармы разрешили мне подойти поближе. Лес в этом месте растет на склоне. Вплотную к дороге – дубы, дальше начинаются ели… Там собралось множество любопытных, которые оставили машины внизу, на повороте. Жандармы из соседней деревни стали обходить лес с целью обнаружить тело. Городские жандармы тоже принялись прочесывать лес, и старик фермер из Мулэн-Неф сопровождал их, держа в руке револьвер… Никто не решился возражать ему. Думаю, попадись ему убийца, он мог бы застрелить его.
Мегрэ представил лес, землю, покрытую сосновыми иголками, чередование пятен света и тени, жандармов в мундирах…
– Мальчишка, вертевшийся возле жандармов, закричал, увидев какую-то темную массу под деревом…
– Он был в лакированных туфлях?
– Да, именно так! И в носках ручной вязки из серой шерсти. Я внимательно смотрела на него, потому что вспомнила, как ты…
– Его возраст?
– Может быть, лет пятьдесят… Точно сказать трудно… Он лежал, уткнувшись лицом в землю… Когда его перевернули, я не смогла смотреть на него, потому что… Ну, ты понимаешь… Ведь он лежал там дней восемь, не меньше… Мне пришлось подождать, пока лицо накрыли платком… Я слышала, как кто-то сказал, что его никто не опознал. Он явно не из местных…
– Рана?
– Большая рана от пули в виске… Похоже, что, упав в агонии, он впивался зубами в землю…
– Что там сейчас происходит?
– Поблизости собралось все местное население. Любопытным не позволяют заходить в лес. Когда я уходила, то слышала, что вот-вот должны подъехать прокурор и доктор Риво… Потом тело собирались отвезти в больницу для вскрытия.
Никогда еще Мегрэ не видел площадь такой пустынной.
Единственным живым существом в поле зрения был пес темно-коричневого окраса, гревшийся на солнце.
Часы неторопливо пробили полдень. Из типографии на соседней улице выбежали работники и устремились к Мулэн-Неф, кто пешком, кто на велосипеде.
– Как он одет?
– На нем черное пальто. Остальное сказать трудно, учитывая состояние, в котором он сейчас…
Мадам Мегрэ чувствовала себя неважно. Тем не менее она спросила:
– Может, ты хочешь, чтобы я вернулась туда?
Некоторое время он оставался один. Потом появился хозяин гостиницы, крикнувший ему с тротуара:
– Вы уже в курсе? Жаль, но мне пришлось вернуться, чтобы накормить обедом постояльцев!
Затем была тишина, чистое небо, желтая от солнечных лучей площадь, опустевшие дома.
Только через час, не раньше, с соседней улицы долетел гомон приближающейся толпы; тело перевозили в больницу, и зеваки сопровождали его.
Площадь и гостиница быстро заполнились народом. На первом этаже послышался звон стаканов. Кто-то робко постучался в номер, и на пороге появился Ледюк с неуверенной улыбкой.
– Можно войти?
Усевшись возле постели, он сначала закурил трубку, потом произнес со вздохом:
– Такие вот дела!
И удивился, увидев улыбающегося Мегрэ; повернувшись к нему, комиссар спросил:
– Ну что, ты доволен?
– Но…
– И теперь все довольны! Доктор! Прокурор! Комиссар! Все в восторге от славного фарса, разыгранного этим занудой-полицейским из Парижа! Он во всем ошибался раз за разом, этот фараон! Думал, что он умнее всех, и вел себя так, что порой его можно было принять всерьез, а кое-кто даже испугался…
– Ты, значит, согласен, что…
– Что я ошибался?
– Но ведь этого человека нашли! И его описание соответствует портрету незнакомца, с которым ты встретился в поезде! Я сам видел его. Мужчина среднего возраста, одетый неважно, хотя и с претензией. Он получил пулю в висок, почти в упор, насколько можно судить по состоянию раны…
– Правильно!
– Господин Дюурсо согласен с полицией. Они считают, что человек покончил с собой дней восемь назад, возможно, сразу же после нападения на тебя.
– Возле него нашли револьвер?
– Нашли, но совсем не там, где ожидали. Он оказался в кармане пальто. И в нем недоставало всего одного патрона…
– Это же выстрел в меня, черт возьми!
– Они постараются выяснить это… Если он покончил с собой, то дело весьма упростится. Он знал, что за ним охотятся… Что его вот-вот схватят, и тогда он…
– Но если самоубийства не было?
