Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз

— И намерен выполнить свое обещание, если будет сделана эта, совсем незначительная, уступка.

Матушка в замешательстве переводила взгляд то на меня, то на мистера Степлайта.

— Мама, — сказал я, — почему мне не пойти в эту школу? Ты сможешь снять домик по соседству, а я буду проводить у тебя выходные и праздники. Подумай: в противном случае тебя отправят в тюрьму.

Видя ее мучительные колебания, доверенный представитель усилил нажим:

— Ваш сын прав. А если вы отправитесь в тюрьму, что станет с ним? Он окажется во власти врагов.

— Да, — пробормотала матушка.

— Вам ведь известно, в том, что касается интересов вашего сына, сэру Персевалу можно доверять. Верно?

Словно в полубессознательном состоянии матушка покачала головой:

— Наверное, так. Мне говорили.

— Моя дорогая леди, в ваших словах не слышно убежденности. Разве вы не понимаете, что, согласно кодициллу, сэр Персевал и его семейство будут владеть имением лишь до той поры, пока жив наследник первоначальной линии Хаффамов?

— Это верно, мама. Мистер Пентекост и мистер Силверлайт объяснили мне закон. Поскольку существует кодицилл мы с тобой являемся последними представителями линии владельцев заповедного имущества, обладающими безусловным правом на собственность, в то время как Момпессонам принадлежит лишь условное право. Если мы умрем, не оставив наследника, право на собственность перейдет к лицу, указанному как последующий наследник, то есть к Сайласу Клоудиру.

Матушка содрогнулась, а адвокат изумленно уставился на меня. Потом он улыбнулся:

— Просто удивительно. Вы абсолютно правы, молодой человек. — Он обернулся к матушке: — Ну вот, теперь вы видите, не правда ли, при каких условиях сэру Персевалу будет обеспечено спокойствие: ваш сын должен жить, дорасти до соответствующего возраста, жениться и породить будущих наследников заповедного имущества.

— Да, — кивнула она. — Наверное, так.

Я повернулся к мистеру Степлайту:

— Но вы должны уплатить моей матушке деньги, которые ей причитаются.

— Но до чего же умно вы ведете дело, юный сэр. — Он одарил меня благосклонной улыбкой. И опять обратился к матушке: — Я непременно вручу вам восемьсот фунтов прямо на месте, чтобы вы расквитались с долгом, и остаток тогда, когда ваш сын сядет в карету. Если вы принимаете эти условия, деньги при мне.

Мы были разочарованы новыми проволочками, однако условие представлялось разумным, и мы согласились. Адвокат вытащил пачку банкнот, сосчитал и отдал матушке. Теперь, полагаю, вам нужно послать за бейлифом.

Так мы и сделали, и я порадовался тому, как он был удивлен и разочарован, узнав, что матушка способна заплатить долг.

— Сколько времени понадобится на формальную отмену судебного решения и отзыв приказа об аресте? — спросил его мистер Степлайт.

— Если бы не воскресенье, я управился бы в тот же день. Но так придется ждать самое малое до завтрашнего полудня.

— Хорошо. Возьмите деньги и дайте леди расписку. Добавьте плату за ваши услуги и чаевые по этот срок. И не испытывайте на мне ваши обычные бейлифские штучки, дружище. Меня на мякине не проведешь.

— А как же, сэр, вижу, — бойко заверил бейлиф. — Не такой я дурак.

Дело было в два счета улажено, и, когда бейлиф вышел, мистер Степлайт проговорил:

— Завтра в полдень — это меня устраивает. Я вернусь с двумя билетами на трехчасовой экипаж — для мастера Мелламфи и меня самого.

— Так скоро! — воскликнула матушка.

— Чем скорее он уедет из Лондона, тем целее будет, — отозвался мистер Степлайт.

— Но у него ничего нет: ни белья, ни перемены платья, ни книг, ни даже сундука.

— Тогда он получит все необходимое на месте. Можете быть уверены, миссис Мелламфи.

— Вы поедете со мной? — спросил я.

— Да. Сэр Персевал оказал мне честь, заверив, что такое ответственное задание он может поручить только такому надежному человеку, как я. Именно так он и выразился. По этим словам вы можете судить, насколько серьезно он относится к благополучию вашего сына, миссис Мелламфи.

— Я поеду тоже! — воскликнула она.

Мне почудилось, что в глазах доверенного представителя мелькнул злой огонек.

— Было бы прелестно, дорогая леди, путешествовать в вашем обществе, — завел он, — поездка ожидается долгая и утомительная. А также дорогостоящая. Сэр Персевал оплатит дорогу для вашего сына, но он не брался приобрести билет для вас.

— Не езжай, мама, — сказал я. — Ты еще нездорова, а кроме того, нужно беречь каждый оставшийся пенни.

— Я решила: отправляюсь.

— Очень хорошо, — внезапно улыбнулся мистер Степлайт. — Договорились, я закажу в почтовой конторе три места.

Вскоре он попрощался, нас отвели обратно в нашу комнату и заперли на замок. Насколько легче нам было перенести это в тот раз, чем всего лишь час назад! И все же, подозревая, что внезапные перемены в судьбе плохо сказываются на здоровье матушки, я весь вечер с тревогой к ней присматривался. Обсуждая будущее, она проявила бесшабашное легкомыслие, прежде ей не свойственное.

На следующее утро мы проснулись ни свет ни заря, и потянулось долгое ожидание бейлифа с приказом об освобождении. Жена бейлифа согласилась послать одну из служанок, чтобы та купила вещи, необходимые нам в путешествии, и кое-что из того, что, по мнению матушки, должно было пригодиться мне в школе, и матушка все это упаковала в узел. Уже был подан в приемную наш скудный ланч, и через час должен был явиться мистер Степлайт, но бейлифа все еще не было. Мы без особого аппетита заканчивали еду, и тут только постучался и вошел бейлиф. Было сразу видно, что он принес дурные новости.

— Приказ у вас? — спросила матушка.

— Нет, мэм. Когда началось расследование, чтобы восстановить вас в правах, то есть составить акт об освобождении, обнаружилось, что по вашему поводу имеется еще один судебный приказ.

— Еще? — Матушка пошатнулась.

Бейлиф стал изучать бумагу у себя в руках.

— Речь идет о векселе на пятьсот фунтов, выписанном вами несколько лет назад и неоплаченном.

Это был тот самый вексель, который матушка подписала, сдавшись на уговоры мистера Сансью, чтобы увеличить свои вложения в компанию!

— Тот вексель! — воскликнула матушка. — Но как же он всплыл сейчас? Кто им владеет?

Бейлиф прищурился и вгляделся в бумагу.

— Кто-то его купил, но фамилию мне не разобрать. — Он протянул вексель матушке.

Она взглянула, слабо вскрикнула и упала бы на пол, если бы я не подхватил ее и не усадил на стул.

Забрав бумагу, бейлиф ушел.

Чтобы привести матушку в чувство, я стал растирать ей руки.

— Что там за фамилия? — спросил я, но матушка только помотала головой. Я умолял ее назвать фамилию, но она лишь повторяла:

— Я погибла, я погибла.

Матушка решила отложить мой отъезд на север, но я догадывался, что мистер Степлайт будет настаивать, чтобы было выполнено прежнее соглашение. Я был прав: узнав о новостях и о просьбе матушки, он проявил непреклонность.

— Не может быть и речи, миссис Мелламфи. Я должен вернуться в город утром в четверг, а для этого выехать нужно не позднее, чем сегодня днем. Меня уполномочили уплатить вам остаток только после того, как ваш сын под моим присмотром сядет в карету.

Немного поспорив и убедившись, что это бесполезно, матушка сдалась.

— Пожалуйста, дайте моей матери адрес школы, чтобы она могла мне написать, — попросил я.

Мистер Степлайт нацарапал адрес на клочке бумаги, и матушка аккуратно спрятала его.

Мистер Степлайт вытащил часы с репетиром.

— Мы должны выйти через десять минут, чтобы наверняка не опоздать на карету.

Он тактично удалился, чтобы подождать меня в наемном экипаже.

Я взял узел, в котором были собраны все мои скудные пожитки, и нам осталось только поцеловаться на прощание.

— Я к тебе приеду, как только смогу, — сказала матушка.

— Нет, мама, не будь глупенькой. Когда ты заплатишь по этому векселю, у тебя совсем не останется денег.