Заговор Людвига - Пётч Оливер

– Не то чтобы содержательно, но в целом все верно. Однако следует добавить, что это не какой-нибудь там король, а Король с большой буквы. По крайней мере, если говорить о его популярности.

Сара взяла из шкатулки одну из фотографий и сунула Стивену прямо под нос. Лукас отметил, что и ногти у девушки покрыты зеленым лаком.

– Никакой другой правитель не может похвастаться такой известностью, – пояснила она с улыбкой. – Его портреты узнают, наверное, даже за Китайской стеной. Это превосходная иллюстрация нашим мечтам и желаниям. В отличие от нас, простых смертных, он имел возможность претворить свои мечты в жизнь.

– Хотя в политике… – начал Стивен.

– Он был полным неудачником, знаю, – Сара вздохнула. – Если судить Людвига Второго лишь по его политическим достижениям, сейчас о нем давно позабыли бы. Но кто вспоминает о политике, глядя на этот сказочный замок, с которого начинается любой диснеевский фильм? [10] Не говоря уже о его смерти.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, загадки всегда привлекают внимание, – ответила девушка и аккуратно положила фотографию обратно в шкатулку. – Уверена, у вас тоже есть собственная история относительно смерти сказочного короля.

– Собственная история? Я знаю только официальную версию, – Стивен пожал плечами. – Насколько мне известно, сумасшедшего и низложенного короля отправили в замок Берг на Штарнбергер-Зее. Там он сбежал от своего психиатра, Бернхарда фон Гуддена. Тот погнался за ним и догнал у самого берега. Они схватились, и в результате Людвиг утопил фон Гуддена, а потом и сам покончил с жизнью.

– На мелководье?

Стивен нахмурился.

– Что, простите?

– Вода в том месте, где якобы утопился король, едва доходила ему до бедер, – пояснила Сара. – Людвиг был превосходным пловцом. Кроме того, в его легких не обнаружили воды.

– Так вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – продолжала Сара. – Просто перечисляю факты. И это лишь одна из многочисленных неувязок в официальной версии. Хорошая почва для различных легенд. Вы, к примеру, знали, что врачам не разрешили осмотреть трупы? Кроме того, часы фон Гуддена встали на час позже, чем часы короля. А некоторые из свидетелей или умерли при загадочных обстоятельствах, или исчезли, или внезапно разбогатели. И… – Она махнула рукой. – Книг о странных событиях тринадцатого июня тысяча восемьсот восемьдесят шестого года великое множество.

– Я и не знал, что среди искусствоведов есть сторонники теории заговора, – усмехнулся Стивен. – Должно быть, это экстравагантное увлечение передалось вам от дяди. Впрочем, с вашей работой в этом нет ничего удивительного.

Сара смерила его холодным взглядом:

– Господин Лукас, если вы принимаете меня за дурочку, то ошибаетесь. Я действительно специализируюсь на искусстве девятнадцатого века, но мне нет никакого дела до того, как умер Людвиг Второй. Пусть он хоть накрашенный и в женских туфлях утопился бы в сливочном креме. А вот что действительно имеет для меня значение, так это смерть моего дяди. И сейчас речь идет главным образом о нем, ясно?

– Простите, – пробормотал букинист. – Довольно бестактно с моей стороны.

Сара отмахнулась:

– Проехали.

Она вынула смятую пачку ментоловых сигарет и закурила. И лишь сделав несколько глубоких затяжек, продолжила:

– В последние годы дядя Пауль открыл для себя Интернет. И таким образом, видимо, узнал о небольшом аукционе недалеко от Нюрнберга. Распродажа имущества. Там продавалась и эта странная штуковина, – Сара взяла деревянную шкатулку и легонько встряхнула. – При этом его в первую очередь интересовал именно дневник. Вернее, имя его составителя – Теодор Марот.

– Ассистент королевского лейб-медика Макса Шляйса фон Лёвенфельда, – вставил Стивен.

Сара кивнула:

– Марот был амбициозным молодым человеком из Страсбурга, с тысяча восемьсот семьдесят второго года работал в хирургической клинике в Мюнхене. Вероятно, там Лёвенфельд и обратил на него внимание и взял к себе в ассистенты.

Она снова глубоко затянулась. От табачного дыма и запаха ментола у Стивена слегка закружилась голова. Кроме того, он не мог оторвать взгляда от ее зеленых ногтей.

– Такой интерес к его личности вызван вот чем, – продолжила Сара. – Ассистент Лёвенфельда был не только амбициозен и смышлен, но и очень хорош собой. Настоящий французский денди и питал слабость к искусству. Людвиг, должно быть, влюбился в него. Во всяком случае, с семьдесят пятого года он постоянно фигурирует в письмах короля. В некоторых хрониках даже утверждается, что Марот был у Людвига любимым товарищем по играм. И… – Она выдержала театральную паузу и улыбнулась. – Очевидно, до последнего дня находился при нем в замке Берг. Некоторые очевидцы утверждают также, что после смерти Людвига именно Теодор Марот заговорил об убийстве.

Стивен присвистнул сквозь зубы.

– Когда я впервые увидел фотографии с локоном, то увидел в этом лишь доказательство какой-то гомосексуальной связи короля, – пробормотал он. – Но, если я вас правильно понял, в этом дневнике скрыто нечто большее. Выходит, ваш дядя считал, что с его помощью можно разгадать тайну смерти Людвига Второго?

– Скажем так, он надеялся на это, – ответила Сара. – Он купил шкатулку через Интернет всего за несколько сотен. Но, когда получил ее по почте, его ждало разочарование. Дневник был составлен с помощью какого-то шифра, и дядя не смог его прочесть. Поэтому он приехал в Мюнхен и попросил меня о помощи.

Девушка с такой силой вдавила окурок в пепельницу, что Стивен испугался, как бы она не проделала в ней дыру.

– Я по роду деятельности знакома с людьми, которые в этом разбираются, – продолжила Сара. – Но за книгой, судя по всему, охотился кто-то еще. Мы договорились встретиться, но он не пришел. Сначала я пыталась дозвониться до него, а сегодня в полдень отправилась к нему в отель. Что там творилось! Полиция, криминалисты, все как полагается… Я позвонила приятелю из полицейского управления, и он мне все рассказал. – Она закурила новую сигарету и задумчиво посмотрела на картину с яркими, наложенными друг на друга квадратами. – Я не очень хорошо знала дядю, но все это так потрясло меня… Подвергнут пыткам и убит. И все из-за какой-то книжки.

– Позвольте узнать, как вы нашли меня? – осторожно спросил Стивен.

По лицу Сары скользнула улыбка.

– Когда полиция уехала, я вернулась в отель, – пояснила девушка. – Я знала, что у дяди Пауля нет ноутбука, но он любил искать в Интернете старинные книги. Действительно, служащий у стойки подтвердил, что некий пожилой господин накануне пользовался их компьютером. Тогда я просмотрела историю запросов, и первой в списке оказалась ваша лавка. Кстати, по запросу на дневник старого доброго Сэмюэла Пипса.

– А вы слышали о Пипсе? – удивился Стивен.

Сара одарила его насмешливым взглядом.

– Господин Лукас, я дипломированный искусствовед. Если я при этом занимаюсь расследованиями, это еще не значит, что у меня образование Хорста Шимански [11].

Стивен улыбнулся. Ему нравилась грубоватая манера этой девушки, хотя составить о ней какое-то мнение он пока не мог.

– Пипс. Сэмюэл Пипс, – тоном докладчика произнес букинист. – Его дневник не имеет себе равных по описанию повседневной жизни англичан эпохи Реставрации. Профессор расспрашивал меня о книге. Думаю, по этой причине он и заглянул ко мне в лавку. Но вот почему он оставил у меня шкатулку?

– Может, он чувствовал, что за ним следят? – предположила Сара. – Кто-то преследовал его. И вот он оказался в вашей лавке и…

– И оставил книгу у меня, а вместо нее взял мою! – Стивен щелкнул пальцами. – Конечно, так все и было! У меня как раз пропал томик немецких баллад… Неплохой ход, скажу я вам.

Сара потерла глаза, красные от усталости и табачного дыма. Тушь у нее под глазами размазалась, но девушка этого не заметила.